После того, как грузинская оппозиция не выполнила своей задачи - отравить в отставку президента Саакашвили 9 апреля 2009 года, - протестные действия против действующей власти не прекратились. Более того, оппозиционеры планируют выйти на второй пик своей политической формы к 26 мая. Эта дата, как и день 9 апреля, является важным историческим символом для Грузии. И если 9 апреля – это фактически начало нового постсоветского этапа грузинской новейшей истории, если угодно, «осевое время» для современной Грузии, то 26 мая - это символ ее государственности. Нынешнее грузинское государство в отличие от Армении или Украины, восстановило правопреемственность с первым национальным грузинским проектом - Демократической Республикой Грузия. Это государственное образование было провозглашено 26 мая 1918 года на заседании Национального Совета Грузии. После распада СССР именно «первая республика» стала политическим паттерном для нового независимого государства, хотя исторический финал «первой Грузии» в 1921 году не был успешным. Как бы то ни было, эта дата избрана оппозиционерами как день второй в этом году попытки продемонстрировать свой растущий протестный потенциал. 26 мая в Грузии обычно проводятся военные парады.
В отличие от власти, оппозиция, не располагающая (по крайней мере, пока) военными ресурсами, планирует проведение «гражданского парада». По словам лидера «Объединенной оппозиции» (в кавычках данное словосочетание используется не случайно, поскольку помимо этой силы против грузинской власти выступают, как минимум еще 3-4 отдельных колонны) и участника президентской кампании-2008 Левана Гачечиладзе, 26 мая на национальном стадионе в Тбилиси соберется порядка 60 тысяч человек, которые станут костяком «гражданского парада». Они проведут его от стадиона до центрального проспекта Руставели с лозунгом «Миша, уходи!» По словам Гачечиладзе, в планы оппозиции не входит государственный переворот, но мирные протесты будут продолжаться. Свои акции разные оппозиционные силы не хотят ограничивать одной лишь столицей. 20 и 21 мая массовые акции пройдут в Батуми и Кутаиси (заявленная цифра участников - 10 тысяч человек). В менее крупных городах Грузии протестные действия будут организованы 22-24 мая, чтобы затем их участники смогли переместиться в Тбилиси и принять участие в главном событии - «гражданском параде», посвященном Дню независимости.
В этой связи возникает вопрос, насколько сильны протестные ресурсы оппозиции, насколько население страны готово идти на определенные ограничения (а таковые уже есть, если иметь в виду проблемы перемещения по улицам Тбилиси, которые перекрывают оппозиционеры) ради «большой цели» - свержения грузинского президента. С одной стороны, оппоненты власти уже не раз выдвигали лозунги «идти до конца» и «бороться до полной победы», то есть до ухода Саакашвили с политического Олимпа. В то же время ни 9 апреля, ни позже оппозиция не набирала достаточной критической массы для победы. Президент Грузии никоим образом не походит на британского чиновника в Индии, который погружался бы в серьезную рефлексию по поводу акций «мирного и ненасильственного протеста». Он не раз доказывал всем, что готов считаться только с силой (дипломатической, если говорить о давлении со стороны США и ЕС, или военной, если говорить о России), а потому рассчитывать на действенность лозунга «Миша, уходи!» вряд ли имеет смысл. Но, тем не менее, оппозиция, падая и отступая, снова встает и пытается продолжать свою борьбу.
В этой связи представляется важным проанализировать основные причины и этапы противостояния между оппозицией и властью в Грузии в период после прихода к власти Михаила Саакашвили. По словам известного грузинского эксперта и общественного деятеля Гии Нодия, «оппозиция проводит протестные акции уже больше месяца. После нескольких дней массовых митингов в апреле протестная активность начала затухать. Однако после физического столкновения полиции и представителей оппозиции 7 мая произошла гальванизация протеста. На улицы вновь вышло большое количество людей». Не споря с выводами Гии Нодия по сути, хотелось бы добавить к его оценкам несколько принципиально важных тезисов.
Во-первых, люди в Тбилиси выступают против власти не месяц, а гораздо больше. Повторим еще раз, речь идет не о характеристике особенностей грузинского национального протеста в новейший период, а о понимании динамики противостояния власти и оппозиции после «революции роз». После того, как режим Шеварднадзе был сокрушен революционным триумвиратом, политическая повестка дня Грузии оказалась чрезвычайно упрощенной. Внутри страны тогда наблюдалось полное единство вокруг персоны Михаила Саакашвили, а потому первые выборы 2004 года стали фактически ничем иным, как референдумом о доверии ему и программе «революции роз» (ориентированной на создание сильного государства, нацеленного на союз с Западом ради достижения территориальной целостности и регионального лидерства на Южном Кавказе). Однако по мере реализации «революционной программы» между представителями новой политической элиты стали накапливаться расхождения, которые время от времени сглаживались внешними факторами, прежде всего действиями России. Всякий раз, когда Москва нажимала на Тбилиси, к президенту Грузии становилось меньше вопросов. Сам же лидер страны всякий раз умело разыгрывал российскую карту. Но, как бы то ни было, к осени 2007 года стало ясно - противостояние между президентом и его противниками переходит с газетных площадей на площади городов. Полицейский разгон протестных акций 7 ноября 2007 года перевел противостояние между властью и оппозицией в силовое поле.
Именно с этого момента и следует отсчитывать начало нынешнего противостояния между властью и оппозицией. Именно тогда оформились символы, идеалы этого внутреннего конфликта. Именно тогда произошло усложнение внутриполитической повестки дня, когда внешний фактор отступил перед необходимостью: для одной стороны - смены власти, а для другой - ее сохранения. В январе и в мае 2008 года во время и после президентских и парламентских выборов произошло наращивание взаимных претензий друг к другу. С одной стороны, вторая легислатура президента Саакашвили воспринимается оппозицией как нелегитимная. Заметим, что этот тезис оппозиция объявила еще зимой прошлого года и до сих пор не исключила из повестки дня. С другой стороны, противники власти воспринимаются как вольные или невольные проводники политических интересов недругов Грузии.
Наверное, протест 2007-2008 гг. сошел бы на нет, если бы не «пятидневная война», которая показала внешнеполитическую уязвимость Саакашвили. Оказалось, что обещанная им безусловная поддержка Запада - не более чем пропагандистская фраза. В реальности за ней ничего не стояло, поскольку ни США, ни, тем более, ЕС, были не готовы к фронтальному столкновению с Россией. События же «горячего августа» стали разочарованием в президенте и внутри самой Грузии. Новые беженцы, утрата тех территорий, которые были под юрисдикцией Тбилиси даже после трагедий начала 1990-х гг. ударили по популярности Саакашвили, а, следовательно, подтолкнули оппозицию к новой активности. Тем паче, что после «горячего августа» ряды оппозиции пополнились вчерашними ближайшими соратниками президента (Нино Бурджанадзе, Ираклий Аласания, Зураб Ногаидели).
Но, как бы то ни было, это противостояние - спор внутри лагеря победителей в «революции роз». Это – конфликт внутри «западников» (это обозначение предполагает приверженность инструментальному использованию ресурсов Запада, а не принятие ценностей свободного мира, к которому грузинские политики апеллируют, но реально его не воспринимают). Между грузинской властью и оппозицией нет геополитических споров. И те, и другие выбирают НАТО и США как гарантов независимости (понимаемой как дистанция от России и восстановление территориального единства). Однако «цену вопроса» западного выбора власть и оппозиция видят неодинаково. Противники Саакашвили ставят ему в вину установление режима личной власти – правда, сами оппозиционеры тоже нередко грешат и авторитарными установками, и неправовыми методами.
Какими же ресурсами для продолжения внутривидовой борьбы располагают стороны? С одной стороны, позиции президента Грузии уже не те, что были осенью 2007 или даже летом 2008 года. За плечами проигранная война, понимание Западом того, что при всех грехах России, в эскалации насилия виновны Саакашвили и его окружение. Черно-белой картинки восприятия грузинской действительности, как это было год или два назад уже нет. Как справедливо замечает Арчил Гегешидзе, ведущий аналитик Фонда международных и стратегических исследований, «масштаб протестных настроений увидело международное сообщество. До этого оно не так пристально наблюдало за ситуацией в Грузии. Как результат, меняется отношение к грузинской власти и оппозиции. Например, если раньше в западной прессе было не так много позитивных материалов об оппозиции, то теперь есть негативные высказывания о власти и больше позитива о лидерах оппозиции». Такой вывод подтверждают и такие последовательные представители «симпатизирующей политологии» (речь о симпатиях к персоне грузинского президента), как Сванте Корнелл, подтвердивший недавно наличие на Западе мнений в пользу отставки нынешнего лидера Грузии.
Но это - только одна сторона медали. У Саакашвили по-прежнему в руках силовые рычаги. Он это снова продемонстрировал во время «танкового мятежа» (который больше напоминал хорошо срежиссированную постановку). Что бы ни говорили его противники, определенный ресурс популярности у президента сохраняется, а поражение в войне осознается не только как провал «Мишико», но и как простое преимущество масштабов России. Кто бы смог, в самом деле, противостоять стране, один (Северо-Кавказский) военный округ которой по численности военнослужащих в три раза превышает всю грузинскую армию?! И это еще не считая равную военным по численности группировку Северо-Кавказского командования внутренних войск!
Что же касается оппозиции, то, по словам упомянутого Арчила Гегешидзе, второй раз после осени 2007 года она смогла достичь «высокого уровня сплоченности». Но дальше возникает немало вопросов. Что будет делать оппозиция, если представить, что ей повезло, а ненавистный Саакашвили покинул свой пост? Очевидно, что у противников власти нет ни реальной программы действий во внутренней и во внешней политике, ни сплоченной команды единомышленников. Сегодня все оппозиционные колонны объединяет лишь одно - стремление добиться отставки президента. Но при этом каждый оппозиционер видит себя на месте «первого среди равных». Фактически каждый из лидеров оппозиции ведет борьбу на два фронта - против Саакашвили и в то же время против временных соратников. И это, конечно же, облегчает власти жизнь. Трудности возникают и с постоянным поддержанием на стабильно высоком уровне массового характера протестных действий. Одно дело – акция, приуроченная к 9 апреля или к 26 мая. Совсем другое - мобилизация десятков тысяч людей для ежедневных акций, что было бы, может быть, достаточно для воздействия на власть. Эту задачу тем более трудно воплотить в жизнь, что среди оппозиционеров есть и радикалы (готовые при удобном случае «сыграть на обострение»), и умеренные (готовые хоть сейчас войти в состав коалиционного правительства).
Таким образом, накануне акций 26 мая власть и оппозиция достигли некоего равновесия сил. Пожалуй, пока можно вести речь о небольшом позиционном преимуществе грузинского президента. С одной стороны, Саакашвили не может, как 7 ноября 2007 года, попросту силой сломать оппозицию. Но и покидать свой пост до 2013 года он также не намерен. С другой стороны, у противников президента нет сил для «решающего броска». Стороны перешли к позиционной борьбе. Но в таком равновесии никто по-настоящему не заинтересован. Тот, у кого воля окажется сильней, а нервы крепче, сумеет, в конце концов, взять верх. Однако рисков слишком много, поскольку к авторитарным действиям вне правового поля готовы и власти, и оппозиционеры.
Автор - заведующий отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, кандидат исторических наук
