Обвинение и оправдание

В конце февраля 2014 г. СМИ облетело сообщение о том, что американцу Дэвиду Ранте, отбывшему 23-летний срок заключения вследствие судебной ошибки, государство выплачивает компенсацию в $6,4 млн. До этого многие СМИ писали о том, что Дэвид Ранта реабилитирован и освобожден, после того как отбыл больше половины срока (37 лет), к которому его приговорили по обвинению в убийстве. Случай, действительно, широко обсуждался, и этим он отличается от множества других случаев реабилитации (в том числе посмертной), а также от случаев, когда приговор был вынесен по ошибке, но реабилитации не последовало вовсе.

В 2012 г. юридический факультет Мичиганского университета создал проект The National Registry of Exoneration начал собирать базу данных по случаям реабилитации в США. На настоящий момент это наиболее полное и постоянно пополняющееся собрание случаев (начиная с 1989 г.), о которых удалось получить какую-либо информацию. Работа ведется в непрерывном режиме. 12 марта 2014 г. она насчитывала 1331 случай, 14 марта в ней уже 1335 случаев. Для сравнения: в 2006 г. американские тюрьмы насчитывали более 60 000 заключенных (и их число растет). Сравнение условно и потому, что реабилитации могут касаться не только тех, кто отбывает реальный срок, но и тех, кто получил условный.

По итогам исследования этой темы, в котором важную роль играла сама база (на тот момент охватившая период с 1989 по 2012 гг.), организаторы проекта констатируют, число случаев реабилитации относительно случаев несправедливого обвинения весьма мало, а их представленность в информационных источниках ничтожна.

Обзор

Приведем несколько фактов из самой базы. Самый давний фигурирующий в ней приговор был вынесен в 1956 г. Случаи реабилитации включаются по мере поступления, то есть за 2014 г. там сейчас уже 23 случая. Максимальный срок от приговора до реабилитации составляет 38 лет. В среднем на реабилитацию уходит порядка 19 лет, хотя встречаются случаи, когда снятие обвинения происходит в пределах одного года. Большинство обвинений снимается в пределах первых десяти лет после вынесения приговора.

В 92% имеющихся в базе случаев реабилитированные – мужчины, доля женщин, таким образом, составляет всего 8%. С точки зрения расового состава преобладают чернокожие, за ними следуют европеоиды, затем, с сильным отрывом, латиноамериканцы.

Распределение числа представленных случаев по штатам сильно разнится. Большинство сконцентрировано всего в четырех. Топ-10 штатов по представленности случаев реабилитации выглядит так:

 

Распределение случаев реабилитации по штатам США

Интерактивную карту по штатам можно посмотреть здесь.

Всего в базе выделяется 36 категорий преступлений, однако многие категории представлены всего несколькими случаями, хотя несколько категорий содержат сотни случаев. Лидируют реабилитации по обвинению в убийстве (почти 600 случаев), далее следуют изнасилование, растление малолетних и, с небольшим отрывом, ограбление.

Интересную графу представляет собой отметка о том, использовался ли в ходе реабилитации анализ ДНК.

На графике представлены несколько категорий преступлений и число реабилитаций по ним с использованием и без использования анализа ДНК. Как можно видеть, в случае изнасилования реабилитация по итогам анализа преобладает, в случае с убийством таких примеров существенно меньше относительно реабилитаций без анализа, однако их тоже много. В остальных случаях использование анализа ДНК либо минимально, либо вообще невозможно в силу специфики преступления. Также можно посмотреть динамику изменения числа тех и других случаев по годам:

Контекст

Надо сказать, что сами по себе, без контекста, эти данные мало о чем сообщают и в лучшем случае могут разве что вызывать вопросы, а в худшем – неверные интерпретации. Создатели базы постоянно работают не только над формированием базы, но и над описанием этого контекста, который они представляют в виде подробных отчетов, представляющих собой не меньший интерес, чем собственно база.

На основе проделанной работы исследователи делают несколько ключевых выводов. Во-первых, судебные ошибки происходят постоянно, и о большинстве случаев реабилитации нам просто неизвестно, так как людей просто освобождают, а их дела остаются в архивах местных судов. Главная проблема ошибочных приговоров в их невидимости. В этом смысле красноречив не столько сам факт реабилитации, сколько стоящая за ним история, которая иногда охватывает несколько десятков лет и в ряде случаев заканчивается посмертной реабилитацией осужденного по ошибке. Надо сказать, что в базе в каждом случае содержится ссылка на подробное описание истории реабилитации, сделанное, опять же, участниками проекта.

 

Во-вторых, проблема в том, что реабилитации производятся гораздо реже, чем следует, так как многие запросы на пересмотр дела просто игнорируются соответствующими инстанциями. В стране существуют центры, специально созданные для работы с такими вопросами – например, Center on Wrongful Convictions в штате Иллинойс. Но он не рассматривает заявления осужденных в случае, если им на момент подачи предстоит провести в заключении менее 10 лет (независимо от того, сколько времени прошло с момента вынесения приговора), так как он перегружен запросами. При этом распространен сценарий, когда подсудимому предлагают сделку: в случае признания вины сокращается срок заключения. Люди, даже не совершавшие преступления, когда видят, что приговор им в любом случае будет вынесен, соглашаются на такие условия. Такие дела, соответственно, имеют совсем мало шансов на пересмотр. Во многих случаях, в случае ненасильственных преступлений, заключение при добровольном признании вообще заменяется на условное освобождение. В таких случаях вероятность реабилитации в случае ложного обвинения совсем незначительна.

Что касается существенного преобладания реабилитаций по убийствам и изнасилованиям в базе, исследователи приходят к выводу, что наиболее эффективный инструмент реабилитации – это анализ ДНК, который применим во многих из этих случаев, но недоступен в еще большем числе других. Иными словами, когда анализ ДНК нерелевантен, шансы на реабилитацию уменьшаются.

Еще один примечательный момент – то, что более половины всех реабилитаций приходятся всего на 10 штатов, - авторы связывают с правозащитной деятельностью. Так, в двух из них (Нью-Йорк и Иллинойс) находятся заслуженные организации, занимающиеся разбирательствами по вопросам ложных обвинений: Center on

Wrongful Convictions (Чикаго) и Innocence Project (Нью-Йорк). Показательно и существование собственно National Registry of Exonerations в Мичигане. Также есть тот момент, что в Чикаго, Лос-Анджелесе и Нью-Йорке сосредоточены крупнейшие медиа-холдинги страны, то есть освещение событий там в принципе более подробно, чем в других местах. Наконец, большинство приговоров (и реабилитаций) на самом деле производится не на уровне штатов, а на уровне графств, и внутри одного и того же штата разница в числе реабилитаций по графствам. На этом уровне тоже можно предположить, что значение также имеет наличие/отсутствие в них институтов и лабораторий, занимающихся анализом данных по преступлениям.

Надо понимать, что база не исчерпывающая: содержащиеся в ней данные только указывают на симптоматику и позволяют отметить некоторые закономерности, но не содержат прямых свидетельств о реальных масштабах проблемы. Тем не менее, деятельность National Registry of Exonerations важна, как минимум, потому, что она предоставляет профильным общественным организациям большое количество материала, который можно как использовать при проведении кампаний, так и учитывать в работе с конкретными случаями. Конечно, значение этого проекта во многом обусловлено тем, что он встроен более обширную систему гражданского контроля в стране.