В своем окончательно виде созданный во вторник совет Россия-НАТО, конечно, много скромнее, чем то, что предложил в конце прошлого года британский премьер Тони Блэр. Об этом, впрочем, мы знали уже давно. (Примечательная черта новой российско-западной дипломатии: содержание договоров и деклараций, принимаемых на высшем уровне, становится известно заранее. О формате отношений России и НАТО недавно было заявлено в Рейкьявике.) Уже неоднократно говорилось и об узкой сфере компетенции совета, и о сомнительной обязательности его решений. И НАТО, и даже Россия признают, что собственно военные акции пока не могут являться совместной компетенцией "двадцатки", что "двадцатка" задумана таким образом, чтобы была выработана промежуточная форма партнерства, позволяющая НАТО отказаться от этого сотрудничества, если оно не будет устраивать альянс.
Тем не менее итоговая декларация содержит ряд важных постулатов. В качестве основной цели римский документ указывает достижение операционной "совместимости" миротворческих контингентов, систем жизненно важной инфраструктуры (прежде всего, обслуживающей армию и гражданскую авиацию), систем противовоздушной обороны в масштабе целых театров военных действий, контроля за воздушным пространством, "чрезвычайного гражданского реагирования" и спасения на море - и наконец, "совместимости" армий в целом (а значит, сотрудничество "в области военных реформ"). Кроме того, предполагается сотрудничать в "противодействии распространению оружия массового уничтожения и средств его доставки". Полномасштабное осуществление всех этих благих намерений создаст в Евразии некое общее "пространство безопасности" и поставит Россию и НАТО на грань полной интеграции систем жизнеобеспечения, а России будет сложнее не вступить, чем вступить в НАТО. Сомнительно, конечно, что эти намерения будут осуществлены в полном объеме - но если вдуматься, то речь идет о создании настоящей "крепости Север".
Значит ли это, что Европа (и Россия вместе с ней) закукливается, оборачивается внутрь? Вовсе нет. Наоборот, события 11 сентября, новая волна правых правительств в Европе и унизительно-очевидное превосходство США зримо подстегивают амбиции Запада/"Севера". Собственно, Римская декларация в значительной степени основана на общности амбиций. По форме своей эти амбиции могут быть разными. Сильвио Берлускони, например, вызвался провести саммит именно в Риме, построил на авиабазе бутафорские колоннады и среди них рассуждал о Ромуле и Реме; Берлускони полагает, что с Италией недостаточно считаются и таким образом выражает свои эмоции.
У генсека НАТО лорда Робертсона более серьезные амбиции. Он постоянно напоминает коллегам по Европе о военном превосходстве США: во вторник, обращаясь к собравшимся "лидерам двадцати самых могущественных государств в мире", он призывал их "не только разговаривать, но действовать, не только анализировать, но давать рекомендации, не только обсуждать, но и принимать решительные меры". В Европе многие не готовы смириться с утратой планетарного влияния и услышать его слова. Идущее полным ходом (несмотря на протесты США) формирование 60-тысячного корпуса быстрого реагирования - выражение этой реакции. Амбиции Европы могут иметь разный вид: совместной с США войны с терроризмом или попыток ввести миротворцев в зону палестино-израильского конфликта - в любом случае, эти планы направлены за пределы Европы.
У новых членов НАТО свои претензии. В пику скептикам в Америке, чешский президент Вацлав Гавел свою статью в "The Washington Post" озаглавил "Альянс, у которого есть будущее". Оно - в расширении на Восток, включении в состав НАТО всей Восточной Европы и всех Балкан (но не дальше), поскольку Альянс основан не только на географическом или стратегическом, но и на "цивилизационном принципе". Вести разговор о вступлении России в НАТО бессмысленно, пишет Гавел, ибо хотя "географически и цивилизационно она не так далека от Запада", но все же "сама по себе является целым отдельным миром". Одновременно, по мысли Гавела, НАТО необходимо определиться в своих отношениях с внешним миром - и стремясь к "самому тесному партнерству" с Россией, налаживать двусторонние отношения с Индией, с Китаем, с Африкой. Так или иначе речь идет о том, чтобы самым решительным образом воздействовать на те страны и регионы, которые по определению ("цивилизационно") остаются вне НАТО.
Таким образом, новая конструкция НАТО, выстраиваемая на европейско-американских противоречиях и на точках соприкосновения между Европой, США и Россией, имеет целью стать организацией "исторически белых", демократических, промышленно развитых государств Севера, которые готовы снова почувствовать на своих плечах бремя ответственности за благосостояние человечества. Далее все зависит от градуса американской самоуверенности - станет ли НАТО эффективным военным инструментом или действительно превратится в политическую организацию. В любом случае, вопрос отношений НАТО с окружающим миром встает все более и более остро.
