До вечера субботы атака Генпрокуратуры на членов кабинета министров выглядела элементом очередной информационной войны: на прокурорские проверки в МПС, МЧС, Госкомрыболовстве и таможне пресса отреагировала восходящей к неизменным "источникам" версией об опасной активизации силовой кремлевской группировки. Граждане оставались в некоторой растерянности между стихийным недоверием к упомянутым министрам и ведомствам и столь же традиционным недоверием к прокуратуре. Однако в субботу вечером эта версия получила наконец практическое, хотя и косвенное подтверждение: Анатолий Чубайс выступил в защиту главы МПС Николая Аксененко, подвергнув Кремль резкой, хотя и не прямой критике. Подтекст этого выступления понятен: за атакой на министра, говорит Чубайс, не стоит ничего хорошего.
"Я не понимаю действий власти, которая позволяет в таком режиме обращаться с министрами, - заявил Чубайс в Санкт-Петербурге. - Власть обязана гораздо более бережно относиться к членам правительства". Чубайс назвал Аксененко "одним из сильнейших руководителей в стране", добавив, что для правительства эта потеря "была бы очень и очень серьезной". Обвинения в адрес Аксененко, по мнению Чубайса, "ничего, кроме улыбок, вызывать не могут". (И раньше, уже после борьбы с группой Аксененко летом 1999 года, Чубайс отзывался о нем как о сильном министре.) Эти заявления стали первым публичным комментарием событий со стороны крупной политической фигуры, если не считать мнений непосредственных участников - охотников и их жертв. Реакция Чубайса перевела конфликт в плоскость политической реальности. Это тем более важно, что заявления Чубайса не прибавят ему очков (трудно найти менее популярную фигуру, чем Аксененко), а слова поддержки будут интерпретированы как самозащита: во второй естественной монополии прокуратура меняет руководство, Чубайс руководит третьей. Также вызывает понятные сомнения мысль об особом статусе министра.
По выданной прессе версии за прокурорским обострением стоит Игорь Сечин, глава президентской канцелярии, давний соратник Владимира Путина с чекистским прошлым, и, согласно утечке, масштабные громкие проверки должны так ослабить правительство и более близкую к нему гражданско-питерскую часть Администрации, чтобы они стали легкой добычей силового крыла в Кремле. Вкупе с Сечиным в слухах фигурируют Юрий Заостровцев, замдиректора ФСБ по экономическим преступлениям, и Сергей Пугачев, глава Межпромбанка, имеющий имидж реакционно-патриотического бизнесмена, связанного с Церковью. Упоминаются, кроме того, сам Патрушев, а также Виктор Иванов, замглавы Администрации по кадрам с аналогичной биографией: КГБ и мэрия Санкт-Петербурга. Генпрокуратура устранилась, дав понять, что является инструментом давления, но не его организатором: именно в этом духе выступил в Думе замгенпрокурора Бирюков. Ясно, что Счетная палата является прибором сходного назначения.
Анатолий Чубайс не мог не понимать, что его заявление ляжет на почву этих слухов о силовом реванше и во многом их легитимирует, и, вступившись за Аксененко, он представит его жертвой не коррупционного скандала, а крупной политической интриги. Апелляции атакованного Аксененко две недели назад вызвали ноль сочувствия в среде лояльных к Путину либеральных прогрессистов. Даже появившись в газетных передовицах, слухи о чекистах, как и год назад, не преодолевали важную границу скепсиса, а источником этих слухов выглядел преимущественно олигархический бомонд. Ситуация оставалась напряженной, но мутной. Своим заявлением на юбилейных мероприятиях в Питере, посвященных десятилетию Леонтьевского центра и первого правительства реформ, Анатолий Чубайс, остающийся и сегодня символической фигурой питерского либерального реформизма, развернул эту картину дня, окончательно переведя ситуацию из режима клановой пиар-разборки в политическую плоскость.
