Тема введения санкций против России обсуждается в западной прессе постоянно и в самых разных жанрах. Это могут быть экспертные мнения, комментированная статистика, разъяснения для широкой аудитории и т.д.
Один из наиболее дискуссионных вопросов в этих материалах состоит в том, могут ли эти санкции в принципе привести к требуемому результату (в настоящий момент: заставить Россию перестать поддерживать сепаратистов в Украине и вместо этого начать сотрудничать с президентом Порошенко, чтобы прекратить конфликт). Второй вопрос – каким образом они должны подействовать, чтобы Россия выполнила то, чего от нее таким образом добиваются. Многие комментаторы считают, что к нужному результату санкции не приведут, а те механизмы, на которые они рассчитаны, в этом случае не подействуют.
О том, каковы условия действия санкций, рассуждал еще в марте 2014 г. (по итогам присоединения Крыма) американский специалист по международной безопасности Джеймс Линдси (James M. Lindsay). На тот момент смысл введения санкций он видел в том, чтобы пресечь дальнейшую экспансию России в Украину, а также показать другим потенциальным агрессорам в мире, что покушение на чужую территорию даром не проходит. А для того, чтобы санкции были не просто жестом, но и рабочим инструментом, на его взгляд, нужно следующее. Во-первых, надо, чтобы санкции вводили несколько крупных экономик одновременно, потому что иначе эффект не почувствуется. Во-вторых, очень желательно, чтобы стране, против которой вводятся санкции, нечем было на них ответить. Здесь проблема, потому что Россия ответить может. Москва, например, может отказаться участвовать в международном коллективном давлении на Иран по поводу его ядерной программы, чем заведет переговоры в тупик. Еще она может перекрыть проходящий через ее территорию путь, по которому поступают припасы американским военным в Афганистане, что сделает Вашингтон уязвимым к давлению со стороны Пакистана. Наконец, 12 европейских стран в значительной мере зависят от поставок российского газа, а альтернативных ресурсов пока нет.
В-третьих, санкции надо вводить не сразу, чтобы не вызвать негодования у крупных компаний, сотрудничающих с Россией - равно как и у стран-союзников, - а постепенно, в зависимости от событий в зоне конфликта и мотивируя каждый новый шаг соответствующими событиями. В-четвертых, важно учитывать, что санкции не подействуют мгновенно. Шаткая экономика Ирана терпела санкции, наложенные в 2006 г., семь лет, прежде чем начались переговоры. А российская экономика не в пример сильнее. Из этого следует, что для внутриполитических критиков такой стратегии всегда найдется пространство для давления на власть, принимающую такие решения – в частности, за счет, опять же, убытков компаний, которые могли бы получать больше доходов, взаимодействуя с Россией.
Мнение о том, что санкции не подействуют быстро, высказал позднее и американский специалист по международной экономике Робер Кан (Robert Khan). «Пройдет еще некоторое время, прежде чем жители России почувствуют аккумулированный эффект санкций», - цитирует его CNN. При этом там же, со ссылкой на обобщенных экспертов, говорится, что не обязательно даже облагать санкциями все секторы экономики, потому что ощутимо скажется полная изоляция хотя бы одной из ее значимых частей – оборонной промышленности, энергетики или финансов.
Одно из самых распространенных объяснений того, как санкции должны подействовать на Россию, основывается на представлении, что Путин заключил с россиянами сделку: он у власти, а в обмен на это выше уровень жизни. Соответственно, если снизится второе, то под вопросом окажется и первое, а это уже аргумент. Такую мотивировку приводит в своем комментарии эксперт по России из Брукингского института Клиффорд Гэдди (Clifford Gaddy, цитирует Washington Post) и тут же объясняет, что она на самом деле безосновательна. Уровень жизни в России был не слишком высок и до украинского кризиса, а Путин вполне оставался у власти.
«Вопрос не в том, сколько людям можно причинить трудностей, - считает Гэдди, - а в том, сколько они готовы терпеть. А это уже зависит от их мотивации». Для России противостояние с США и Европой – это «вопрос национальных интересов и выживания», а не просто жадности. Россияне, конечно, хотят, чтобы их уровень жизни был выше, но только если это не связано с угрозой потерять статус великой державы. На кого эти санкции действительно подействуют и не в лучшую сторону, - это зарубежные компании, в частности крупные, действующие на территории России.
Сомнения в эффективности такого подхода высказывает и Марк Медиш (Mark Medish, цитирует тоже Washington Post), который при Клинтоне был советником по России и Украине в Совете национальной безопасности. «Санкции могут вызвать экономические трудности и репутационные проблемы у тех, на кого они рассчитаны, - считает он. - Они также могут убедить нас в том, что мы поступили правильно. Однако декларируемая цель санкций в том, чтобы Россия изменила свое поведение, а вот здесь они едва ли сработают. Скорее санкции поднимут боевой настрой противоположной стороны. Великие державы, и особенно ядерные сверхдержавы, не позволяют на себя давить».
CNN также ссылается на Гэдди и его единомышленника Барри Икса (Barry Ickes), которые считают, что санкции допустимого масштаба российская экономика абсорбирует без особых изменений, что позволит Путину продолжать реализовывать свою стратегию. Чтобы санкции подействовали, «нужно чтобы они довели Россию до состояния, в котором она находилась в 1990-е гг., когда она была просто слишком слабой и зависимой от Запада, чтобы возражать против того международного порядка, которой был создан Западом после холодной войны». Главная причина в том, что такие меры нанесли бы серьезный ущерб мировой экономике, а на это ни Евросоюз, ни Вашингтон не пойдут.
По итогам этих комментарием автор материала CNN обращается к вопросу о том, что будет, если санкции действительно не возымеют должного эффекта. По крайней мере, на настоящий момент попытки военного вмешательства в конфликт исключены. Как еще одна мера дипломатически-символического характера остается чемпионат мира по футболу, который планировалось провести в 2018 г. в России, но с учетом обстоятельств локацию можно изменить. «Пока этот шаг, - заключает автор, - для крупнейших футбольных стран и организаций представляется преждевременным, однако он мог бы нанести Путину серьезный удар, особенно по итогам такой удачной сочинской Олимпиады в этом году».
Британская консервативная газета Telegraph опубликовала статью Тони Брентона, который с 2004 по 2008 гг. был британским послом в Москве. «Санкции, - пишет он, - привлекательны, потому что это заметная карательная мера. Но они не работают». Собственно, в применении к России (на тот момент Советскому Союзу) они не работали никогда. Бойкот московской Олимпиады в 1980 г. был столь же бесполезен, как и вероятный бойкот чемпионата мира в России в 2018 г. Российские вооруженные силы были вытеснены афганскими боевиками, а вовсе не западным давлением.
Далее, в странах вроде России санкции обычно приводят к укреплению сил, наиболее враждебных Западу. «Для высокопоставленных россиян попадание в список лиц, к которым применены санкции, даже стало своего рода эмблемой патриотизма. Каждый новый раунд санкций упрочивает позиции Путина как народного заступника против хищного Запада».
При этом фактическое воздействие санкций, по мнению Брентона, ничтожно. Некоторый экономический ущерб, конечно, есть, и его можно увеличить. Но для россиян это будет выглядеть как достойная плата за сохранение национального величия. Кроме того, Россия может укрепить связи с другими экономическими партнерами – не западными. Опять же, блокируя развитие российской экономики, ЕС перекрывает воздух частным стартапам, которые только начали появляться и могли бы стать опорой для развития более «цивилизованной постпутинской России».
В настоящий момент единственный разумный способ взаимодействия с Россией, считает Брентон, - это ведение переговоров. Наиболее успешным примером он считает дипломатическую позицию Германии. Ангела Меркель нашла разумный баланс сотрудничества и отстаивания своих позиций, и к ее примеру имеет смысл присмотреться по крайней мере британскому премьер-министру.