По очередным официальным сообщениям (кстати, руководство госпиталя "Хадасса" в очередной раз попросило журналистов не беспокоить, пообещав сообщить о любых изменениях в состоянии пациента), тело израильского премьера пробудет под наркозом до воскресенья. Но по неофициальным данным - состояние не связано с наркозом и является состоянием комы (впрочем, это могут быть проблемы терминологии), мозг и сердце работают самостоятельно, чего нельзя сказать о легких.
Даже официальный прогноз неутешителен - с политической карьерой придется распрощаться. По неофициальным данным, в худшем случае в ближайшие сутки можно ждать развязки, в лучшем же случае тело премьера будет и дальше находиться в "растительном состоянии" - термин, против которого категорически возражают официальные лица, ссылаясь на то, что "тело подает стабильные признаки жизни" и реагирует на внешние раздражители.
Прежде чем приступить к анализу ситуации в Израиле, я хотел бы побыть на какое-то время адвокатом израильского премьера. Ариэль Шарон - выходец из той элиты, которая реализовала светскую сионистскую идею государства - убежища для евреев.
Так получилось после Второй мировой войны, что вектор этих устремлений совпал с равнодействующей многих факторов: государство - убежище возникло именно в этом месте, совпавшем, после войны 1967 года, с границами библейского государства евреев, и для того чтобы выиграть, отцам-основателям пришлось взвалить на себя ношу глубоко чуждых им идей Танаха (еврейская Библия: Пятикнижие, Пророки и Писания – ред.).
Так получилось, - в этом месте и в это время - что международные гарантии оказались "листком бумаги" и для сохранения государства понадобилось создавать армию - самую мощную в регионе, способную противостоять совместному натиску соседних государств.
Этот груз - и идеологический, и материальный (Израиль создавался как страна с мобилизационной экономикой) - стал со временем элиту тяготить. Как писал в 1976 году Солженицын, - "когда храбрый Израиль защищается вкруговую, европейцы продают его за возможность ездить по уикендам на своих автомобилях".
Так вот, возможность свободно ездить по уикендам (а также ездить по вечерам в казино и летать в отпуск в страны со свободно конвертируемой валютой и горным климатом) привлекательна не только для европейцев.
Идея демонтажа мобилизационной экономики и, соответственно, ВПК и превращения страны в региональную Японию на почве нерушимой дружбы народов разных вер и национальностей не нова. Собственно, это идея "Нового Ближнего Востока", или, чтобы быть более понятным для российского читателя, идея Перестройки - как ее формулировал Михаил Сергеевич - "для нашей страны и для всего мира"
Идея, казалось бы, умерла после серии терактов и выстрелов в Ицхака Рабина (да и международный опыт - "удачное" завершение Перестройки в СССР - мог бы подтолкнуть к таким выводам), но вот поди ж ты - ожила в генерале Шароне.
Шарон - прагматик, точнее, даже циник, как может быть циничен командир, побывавший в боях, на руках у которого и по приказам которого умирали люди, и политик, умеющий принимать условия игры разных кланов, а потом навязывать им свои правила.
Мне всегда казалось, что этот человек, обсуждавший со своими советниками во время переговоров с Кондолизой Райс ее фигуру, пользуясь тем, что бедняжка не понимает иврит, презирающий либеральных болтунов, наименее склонен придавать значение идеологическим идолам.
Конечно, Шарон действительно подвергался чудовищному давлению - прежде всего в США: за возможность нанести удар по Ираку США расплачивались с Саудовской Аравией Израилем (так же, как в 1990 году во время Войны в Заливе).
Но, сопротивляясь давлению дольше, чем мог это делать на его месте любой израильский политик, поддавшись и уступив, Шарон тоже стал действовать решительнее и талантливее, чем мог любой из них.
США нужен вывод поселений из Газы - Шарон проводит его, невзирая на результаты референдума в родном Ликуде и массовые протесты, ломая поселенческое движение и фактически делегитимизируя его руководство: поселенцы ведь тоже - груз из прошлого.
В Ликуде нарастает оппозиция курсу - создается новая партия из "верных" и "близких", а также из привязанных к курсу на демонтаж политических друзей и врагов, которая радикально меняет политическую картину. При этом контроль над правительством до выборов переходит под безраздельный контроль группировки Шарона из вновь создаваемой партии.
В процессе растянувшейся на 10 лет израильской перестройки Шарон мог сыграть такую же уникальную роль, как покойный Александр Николаевич Яковлев, - с его фронтовой историей и политическим опытом, однако с большей решительностью и с большим авторитетом в вооруженных силах.
Тогда процессы могли бы пойти существенно быстрее: ведь "Кадима" - это аналог Российского движения демократических реформ, партии, которая должна была мягко забрать системы управления власти у КПСС, если бы группа реформаторов оказалась решительнее.
Теперь эту перестройку израильской элите предстоит проводить без Яковлева, т.е. без Шарона. Безусловно, те люди, которые составляют элиту, договорятся между собой; кстати, один из близких к почти покойному премьеру называл их в свое время "cream of shit".
Безусловно, главный коллективный модератор процесса - университетская гуманитарная интеллигенция - сделает все, чтобы "мирный процесс" (тот самый, который дает возможность получать международные гранты и участвовать в международных сходках) и не прерывался.
Однако в отсутствии единого и решительного модератора процесса у него появляется слишком много факторов. При прогнозировании результатов становится слишком велика доля неизвестности - чтобы предпринимать решительные шаги в таких условиях, нужна незаурядная политическая воля.
