С появления самой первойинформации авария на Чернобыльской АЭС обсуждается постоянно и в самых разныхформатах. Печатаются книги, проводятся конференции, появляются документальные фильмы, публикуется множество материалов в СМИ и блогах.
В 2004 г. открылсямеждународный онлайн-проект Pripyat.com — сообщество, участники которогособирают и обсуждают различные материалы, касающиеся Чернобыля. В 2006 г. Марк Резников (Mark Resnicoff), редакторанглоязычной версии Pripyat.com, организовалинтернет-проект Chernobylee.com (Chernobyl and Eastern Europe / Чернобыль и Восточная Европа). В 2007 г. вышла созданнаяукраинскими разработчиками компьютерная игра, сюжет которой был навеянчернобыльскими событиями [1].
С февраля 2011 г. стали появлятьсяматериалы, приуроченные к 25-летию чернобыльской аварии. После 11 марта 2011 г. эта тема получилановое звучание в свете событий на японской АЭС «Фукусима».
Дэвид Хоффман (David Hoffman) в статье на openDemocracy призывает не забывать историючернобыльской аварии и учитывать этот опыт при разработке новых стратегийразвития. Он имеет в виду предпринимавшиеся в последние годы шаги по сближениюи взаимодействию между Украиной и Евросоюзом. «Украина уже сейчас экспортируетэлектроэнергию. К 2030 г.украинское правительство планирует производить 25 тераватт-часов избыточнойэлектроэнергии – примерно столько электроэнергии произвела в 2007 г. Словакия. Наиболееперспективный рынок для украинской электроэнергии – это, конечно, общийэнергетический рынок ЕС». Для этого планируют строить всё новые ядерныереакторы при финансовой поддержке ЕС. Таким образом, Украина заинтересована втом, чтобы увеличить экспорт, а ЕС – в получении дешевой электроэнергии.
Хотя «со времен печальноизвестной своей разрушительностью чернобыльской аварии произошло четверть века,украинская ядерная промышленность всё еще не решила свои многочисленныепроблемы». В частности, говорит Хоффман, усилия властей в основном направленына строительство новых реакторов в кратчайшие сроки, хотя «в Украине до сих порнет единой государственной системы для ликвидации радиоактивных отходов иотработанного ядерного топлива – как того требует ядерное законодательство».
«Украинские АЭС, -продолжает он, - ежегодно производят 150 тонн отработанного топлива, а с учетомтого, что власти собираются увеличить срок службы реакторов на 30-45 лет, общаямасса радиоактивных отходов в Украине может достичь 200 млн. тонн. По оценкам,для нейтрализация этих опасных отходов потребуется такая сумма, какую ядернаяпромышленность не произвела за все время своего существования». К этомудобавляется тот факт, что старые украинские АЭС в силу возраста становятся всёменее безопасными, но устранением возникающих проблем власти занимаютсянебрежно.
Гардинер Харрис в статье, опубликованной в NY Times, обратился к темевоздействия чернобыльской аварии на здоровье людей. «С тех пор, как на ЧАЭС вУкраине произошла авария, прошло ужепочти 25 лет, а у людей, которые тогда, будучи детьми и подростками,употребляли в пищу зараженные молочные продукты сразу после взрыва, до сих порсохраняется повышенная предрасположенность к заболеванию раком щитовиднойжелезы, как сообщается в исследовании Национального института рака (National Cancer Institute), опубликованном 17 марта 2011 г.».
В исследовании представленырезультаты наблюдений над 12 500 людей. Это были люди не только из зонынепосредственной близости к Чернобылю, некоторые жили и на расстоянии 150 км от места аварии.Учитывалось именно питье зараженного молока. Степень приближенности к местувзрыва не дает большой разницы в результатах. За те 10 лет, пока проводилосьисследование, у 65 наблюдаемых развился рак щитовидной железы. Харрис приводиткомментарий одного из руководителей исследования: «Это исследованиеподтверждает, что из-за радиоактивного йода повышается предрасположенность кзаболеванию раком щитовидной железы. Но рак щитовидной железы обычно несмертелен. Если своевременно приступить к лечению, то прогнозы хорошие».
За все время исследованиястепень вероятности заболевания оставалась высокой и не снижалась.«Исследования, проводившиеся в Японии после Второй мировой войны, показали, чтоповышенная предрасположенность к раку щитовидной железы пошла на убыль толькочерез 30 лет после взрыва, но даже 40 лет спустя вероятность заболевания превышаланорму».
Британская Guardian в конце февраля опубликовала эмоциональную статьюо том, какое разрушительное воздействие оказала чернобыльская авария на Европу.Автор приводит много цифр: загрязнение от взрыва в по крайней мере в сотню разпревышает эффект от бомб, сброшенных на Хиросиму и Нагасаки; число погибших врезультате катастрофы, по разным оценкам, составляет от 4 000 до200 000 человек; Еврокомиссия пытается собрать 750 млн. евро на постройкунового саркофага над четвертым энергоблоком ЧАЭС. Всё это говорится к тому, чтов Британии (и в Европе) сейчас планируется постройка новых АЭС, несмотря на то,что «после Чернобыля ядерная энергетика была сильно дискредитирована».Определенных выводов не делается, но призыв к бдительности ощутим.
В феврале 2011 г. в Мельбурне(Австралия) проходила ежегодная национальная конференция по сельскохозяйственным и экономическим вопросам.Там, в частности, выступил экономист, эколог и агроном Фил Симмонс (Phil Simmons) с обстоятельным докладом, посвященным двадцать пятой годовщине чернобыльской катастрофы. Идеяподготовить доклад именно по этой теме возникла у него после того, как егознакомый рассказал, что у его двадцатилетней дочери обнаружили рак, и ейпришлось сделать операцию. Врачи утверждали, что ее случай представляет собойтипичный «чернобыльский рак», хотя ее детство проходило на довольно безопасномот Чернобыля расстоянии – на ферме в Уэльсе.
Симмонс попытался собратьсуществующие на настоящий момент данные, касающиеся смертности и заболеваний,связанных с катастрофой, экологических осложнений, проблем, вызванныхэвакуацией населения с зараженных территорий и их дальнейшим расселением.
Фактические данные,имеющиеся в настоящий момент, показывают, что самые пессимистичные прогнозы (в 1986 г. говорили, что числожертв катастрофы превысит 20 000, а в Европе наступит экологическийкризис) не оправдались. С другой стороны, Симмонс сетует на то, что нет точныхданных, позволяющих судить о численности пострадавших в результате аварии, аиз-за этого невозможно адекватно оценить ситуацию и сделать из нее надлежащиевыводы (он опирается на отчеты Научного комитета ООН по действию атомнойрадиации и данные Всемирной организации здравоохранения — которые не всегдасогласуются между собой).
Что касаетсяпереселенцев, Симмонс на основании отчетов МАГАТЭ и ПРООН заключает, что помощьим оказывается лишь формальная: компенсации выплачиваются, но конкретныепроблемы, с которыми сталкиваются люди, не решаются. Он говорит, прежде всего,о тех, кто живет в населенных пунктах за пределами зоны отчуждения, но достаточноблизко к ней, из-за чего экономическая активность там снизилась, и, какследствие, жизнь замерла, а люди стали спиваться.
С точки зрения экологии,люди пострадали: с сельскохозяйственной продукцией стало хуже, потому что назараженных территориях она непригодна в пищу; в загрязненных населенных пунктахеще долго нельзя будет жить; водоемы испорчены. А в дикой природе на зараженнойтерритории поначалу произошел спад, но теперь она оправилась и процветает вотсутствие человека [2].
В итоге автор задается вопросом,насколько эти данные актуальны в современном мире, и пытается сформулироватьосновные положения повестки дня для нынешних экологов и энергетиков. По мнениюСиммонса, «люди уделяют слишком много внимания катастрофическим, номаловероятным событиям вроде чернобыльской аварии». Он считает, что наотношение международной общественности к чернобыльской аварии сильно повлиялконтекст: общее недоверие к правительствам, страх перед ядерной энергетикой,вызванный аварией на АЭС «Три-Майл-Айленд» (США, штат Пенсильвания, 1979 г.), а также вышедшие вто время фильмы «Китайский синдром» (China Syndrome, 1979) и «Силквуд» (Silkwood, 1983) [3].
Кроме того, считаетСиммонс, сразу после аварии информация, которую транслировали СМИ, былазачастую недостоверна — просто потому, что многие факты стали выясняться толькосо временем. А тогда о масштабах бедствия высказывались устрашающиепредположения, и это вызывало всеобщую панику.
Наконец, по мнениюСиммонса, на Чернобыль (в контексте дискуссии проблемах экологии и глобальномпотеплении) любят ссылаться консерваторы, которые традиционно противостоятлюбым ядерным разработкам.
Из этого следует тривывода: «во-первых, чернобыльская авария продолжает оказывать серьезноевоздействие на жизнь пострадавших, которые до сих пор нуждаются в помощи иподдержке. Во-вторых, ядерные реакторы потенциально очень опасны, и ихпроектирование, строительство, обслуживание и эксплуатация требуют большойосторожности. В-третьих, чернобыльская авария произошла давно, и масштабыущерба оказались не настолько велики, чтобы этот случай мог служитьопределяющим фактором для принятия решений по инвестированию в новые реакторы».
Исходя из этого, онвыделяет наиболее важные для нынешней повестки дня вопросы:
Ребекка Джонсон (Rebecca Johnson), директор лондонскогоинститута «Акроним» (Acronym Institute for Disarmament Diplomacy), в статье, опубликованной на openDemocracy, по итогамаварии на Фукусиме высказывается резко против ядерной энергетики и фактическиоказывается оппонентом Симмонса. «Ужасно, - говорит она, - что столько вниманияприходится уделять одному опасному объекту, в то время как Японии нужномобилизовать ресурсы, чтобы помочь сотням тысяч людей, оставшихся без дома иполучивших травмы» (в результате землетрясения и цунами).
В отличие от Симмонса,который призывал не придавать большого значения катастрофическим, номаловероятным случайностям, Джонсон пишет, что нельзя преуменьшать значениекризиса, вызванного аварией на АЭС, ссылаясь на то, что он стал результатом стихийногобедствия, которое никогда больше не повторится. «Землетрясения – как и теракт,- трудно предсказать, но можно предвидеть. Пусть природные катастрофы случаютсяредко; но они всё же иногда будут происходить – в тот момент, когда их меньшевсего ожидают. И нам следует это учитывать, когда мы принимаем решения вобласти энергетики или безопасности».
Автор полагает, чтоатомные электростанции далеко не так экологичны, как хотелось бы, для ихсоздания и обслуживания требуются значительные ресурсные затраты. В итогеДжонсон призывает вообще отказаться от ядерных разработок (как военных, так имирных).
В статье, опубликованной в NY Times, тоже сравниваются двеаварии. «В случае с Чернобылем величайшей трагедией стали массовые заболеванияраком щитовидной железы среди людей, которые в детстве подверглись действиюрадиации – к настоящему моменту их численность составила 6 000 человек, вдальнейшем их станет еще больше. В Японии это не повторится». В Чернобыле этопроизошло потому, что люди употребляли в пищу продукты, произведенные из молокакоров, которые ели зараженную траву. Кроме того, при сильном радиоактивномзагрязнении людям следует принимать йодид калия, иначе щитовидная железаусваивает радиоактивный йод, что может приводить к заболеванию. Даже есликакое-то количество радиоактивного йода уже было усвоено организмом, говоритавтор, ссылаясь на мнение эксперта, йодид калия позволяет уменьшить еговредоносное воздействие. Японцев предупредили о том, что нельзя употреблятьмолочные продукты, их также снабжали медикаментами, которых не было упострадавших от чернобыльского взрыва.
В Independent опубликовали статью под названием «25 лет спустя: Что Чернобыль можетрассказать нам о японском кризисе?». Про Японию там сказано только, что ситуация с Чернобылем была намногохуже, чем даже самый неблагоприятный из возможных вариантов сценария в случае сФукусимой. Кроме того, говорится, что новая авария стала поводом к переоценкеотношения к ядерной энергетике во всем мире. Затем следует отчет о поездкекорреспондентов газеты в Припять, который, видимо, и призван служить рассказомЧернобыля о кризисе в Японии.
В Guardian 1 апреляопубликовали статью журналиста по имени Джон Видал (John Vidal), который подвергаетсомнению правительственные заявления о том, что в случае с Фукусимойнепосредственной опасности нет. Он считает, что подобные утверждения призваныуспокоить общественность, а на самом деле опасность очень велика. Вподтверждение своих слов автор ссылается на последствия чернобыльской аварии.Даже в случае с Чернобылем масштаб катастрофы, по его мнению, трудно оценить вполной мере, потому что многое замалчивалось. Эти замалчивания и заявления обезопасности после взрыва выгодны прежде всего «зеленым» поборникам ядернойэнергетики.
12 апреля, впрочем, та жеGuardian опубликовала краткую сравнительную справку о Фукусиме и Чернобыле. Справка напоминает, чтоЧернобыльский реактор был полностью разрушен, причем в момент взрыва оннаходился в действии, что привело к большому выбросу радиации. Реакторы наФукусиме были повреждены лишь частично. Там заражение территории было связано стем, что реактор пытались охладить, поливая его водой из пожарных машин ивертолетов. Чтобы эта уже зараженная вода не затопляла территорию, ееоткачивали в Тихий океан (и прекратили это делать только после того, какзапротестовала Южная Корея). Радиоактивный выброс в Чернобыле в 10 разпревосходил выброс на Фукусиме. Наконец, в результате аварии на Фукусиме ниодин человек не погиб (хотя у 21 работника АЭС появились симптомы лучевойболезни); в случае с ЧАЭС жертв было множество. Заметка призвана показать, чтоущерб от аварии на Фукусиме значительно меньше, чем от чернобыльской.
Уже на такой небольшойвременной дистанции медийный след катастрофы оказался очень сильно отчужден отчеловеческого. Чернобыль стал максимально гибким инструментом медийнойполемики, основанием для аргументов, обосновывающих противоположные точкизрения. На него можно ссылаться в подтверждение того, что ядерная энергетика заэти годы существенно изменилась и теперь уже представляет собой меньшуюопасность для людей. А можно, наоборот, говорить о Чернобыле как о неизбежнойна пути технократического отношения к природе катастрофе с тяжелыми инепредсказуемыми последствиями. Можно заявлять, что значение чернобыльскойаварии преувеличивают, или что его, наоборот, преуменьшают. Можно на фонеЧернобыля обосновывать преувеличенность паники вокруг Фукусимы – или, опираясьна тот же опыт, активно панику нагнетать. Невозможным оказывается лишьигнорировать этот противоречивый символ эпохи поздних индустриальныхтехнологий.
[1] В 2007 г. вышел «S.T.A.L.K.E.R.: Тень Чернобыля», а в 2009 г. – сиквел игры «S.T.A.L.K.E.R.: Зов Припяти» (вигре графически воспроизводятся некоторые здания и помещения Припяти). В игре,в частности, задействуется культовая околочернобыльская образность (сталкеры,зона отчуждения) и мифология (мутанты), и она была популярна в определенныхкругах как в странах СНГ, так и на Западе.
[2] Какое именновоздействие оказала авария на дикую природу, точно неизвестно; ученые получаютнекоторые результаты благодаря исследованиям, но остается и много неясного. В 2010 г., например,опубликовали результаты международного проекта по наблюдению за птицами,населяющими зараженную территорию. Ученые выявили тенденцию: у молодых птицобъем мозга на 5% меньше нормы. Они предположили, что это, скорее всего, прямоевоздействие радиации, но оговорили, что тут могут быть и другие факторы –например, нехватка пищи, вызванная более интенсивным размножением птиц в связис сокращением численности их естественных врагов. После публикации этого отчетанекоторые русскоязычные издания стали сообщать, что «в чернобыльской зонеобнаружили птиц-мутантов с аномально маленьким мозгом».
[3] В обоих фильмах сюжетстроится вокруг небрежного отношения к соблюдению техники безопасности наатомных электростанциях, чреватого ядерной катастрофой.
