На парламентских выборах в Польше в роли победителей, как и ожидалось, оказались умеренные правые партии – “Право и справедливость” (около 28% голосов) и “Гражданская платформа” (по различным предварительным данным, 24-25%). Несколько неожиданным был разве что заключительный рывок “ПиС”, которой удалось обойти “граждан”, лидировавших, согласно опросам общественного мнения, на протяжении большей части избирательной кампании. Таким образом, премьер-министром Польши, вероятнее всего, станет не представитель “Гражданской платформы” Ян-Мария Рокита, которого его сторонники на предвыборных митингах заранее называли “паном премьером”, а один из лидеров “ПиС” Ярослав Качиньский. Ситуация, правда, может измениться, если на президентских выборах 9 октября победит брат Качиньского Лех, – в таком случае Ярослав, по его собственным словам, откажется от поста премьера в пользу кого-то из соратников по “ПиС”.
О необычном руководстве “Права и справедливости” европейская пресса писала давно и довольно много. Во главе партии стоят братья-близнецы Лех и Ярослав Качиньские, первый из которых, нынешний мэр Варшавы, баллотируется на пост президента Польши. Второй брат, обретший популярность в конце 90-х как жесткий и неподкупный министр юстиции, как уже было сказано, имеет шансы возглавить правительство страны. Главным соперником Леха Качиньского по президентской гонке является лидер “Гражданской платформы” Дональд Туск, который пока ведет в опросах общественного мнения. Но после воскресных парламентских выборов шансы Туска могут как подняться (если его сторонники под влиянием относительного поражения “ГП” мобилизуются), так и наоборот. Многое будет зависеть от того, проявят ли избиратели на президентских выборах большую активность, чем на парламентских. В последних участвовало лишь 40% электората, что отражает в первую очередь усталость поляков от посткоммунистической политики, стиль которой остается примерно одинаковым вне зависимости от того, находятся у власти правые или левые силы.
Последние, кстати, выступили на выборах чуть лучше, чем ожидалось. Союз левых демократов набрал 11% голосов, Крестьянская партия – около 6%. При этом еще несколько дней назад некоторые опросы ставили под сомнение даже шансы левых преодолеть 5-процентный барьер. Свою роль сыграла низкая явка избирателей, которая, согласно наблюдениям польских политологов, обычно выгодна “левице” с ее более дисциплинированным электоратом. В результате польские левые потерпели очень серьезное (если вспомнить, что 4 года назад СЛД триумфально победил на выборах, набрав 41% голосов), но не сокрушительное поражение. Виноваты в нем главным образом они сами: по числу коррупционных скандалов социалисты превзошли своих предшественников из правительства Ежи Бузека, которое заслужило в конце 90-х репутацию одного из самых коррумпированных в польской истории.
Остается добавить, что в Сейме будут представлены также две популистские партии. Это “Самооборона” бывшего лидера польских фермеров Анджея Леппера (в странах СНГ он известен прежде всего своими похвальными отзывами о белорусском президенте Лукашенко) и ультракатолическая Лига польских семей (ЛПС) Романа Гертыха, отличающаяся радикальным национализмом и евроскептицизмом. Итак, парламент получился довольно пестрый и “веселый”, что, впрочем, для польской политики не в новинку.
Скорее всего, “Право и справедливость” и “Гражданская платформа” составят коалицию, которая, несмотря на близость программ обеих партий, не обязательно будет прочной. Дело здесь не только в личных амбициях политиков, что всегда играло в Польше большую – и чаще всего деструктивную – роль, но и в специфике феномена под названием “братья Качиньские”. Конфликтные и бескомпромиссные по характеру, близнецы, по мнению некоторых польских обозревателей, не обладают достаточным опытом в ряде важнейших областей, прежде всего в экономике и внешней политике, и, не исключено, будут стремиться “замаскировать” это резкой риторикой и эффектными, но рискованными шагами. Одним словом, велика вероятность того, что лидеры “ПиС” продолжат играть роль “честных и крутых парней”, к которой привыкли за последние годы. Качиньские – одни из немногих польских политиков, на которых их противникам не удалось найти сколько-нибудь существенного компромата. Братья превратили свою честность в политический капитал, заявляя, что в жизни “не украли ничего, кроме Луны”, – намек на фильм-сказку 1962 года “Двое, которые украли Луну”, в котором Качиньские, тогда еще дети, сыграли главные роли.
Впрочем, братья способны изменить стиль польской политики, но вряд ли – ее суть и направленность. Предвыборная риторика “Права и справедливости”, окрашенная в тона умеренного национал-популизма, неизбежно уступит место попыткам решения реальных проблем Польши, которых немало. Темпы роста польской экономики в последние годы неплохи, но социальных проблем не становится меньше: уровень безработицы не опускается ниже 18-19%, а в возрастной категории до 30 лет превышает четверть трудоспособных граждан. Что касается внешней политики, то, хотя евроскептические и ксенофобские настроения по-прежнему распространены в польском обществе (их носители составляют основу электората “Самообороны” и ЛПС), Евросоюз уже принес полякам и кое-что позитивное – например, резко возросли объемы экспорта польской сельхозпродукции в Германию. Поэтому разыгрывать националистическую и антиЕСовскую карту “ПиС” явно не с руки, тем более что ее партнер по коалиции, “Гражданская платформа”, придерживается прозападных взглядов. Ориентация Польши на США также вряд ли претерпит существенные изменения, поскольку в нынешних условиях, когда Евросоюз вступил в полосу кризиса идентичности, прозападный выбор Варшавы вряд ли может быть обозначен иными средствами, кроме тесного союза с Америкой.
Анализ перспектив польской политики после нынешних выборов интересен как раз тем, что позволяет понять, насколько узок коридор геополитических возможностей, внутри которого может действовать сейчас не только Польша, но и другие страны бывшего социалистического лагеря. Это относится и к их “восточной” политике – по отношению к России и другим государствам СНГ. Контактам между Москвой и ее бывшими союзниками-сателлитами свойственна нынче или откровенная враждебность (как, например, с Латвией), или “холодная война” (Литва, Эстония и та же Польша), или в лучшем случае прохладный нейтралитет (Чехия, Словакия, Венгрия, балканские страны – может быть, за исключением Сербии и Черногории). Характерно, что во время частых в последние годы политико-дипломатических конфликтов между Россией и восточноевропейцами широко используется историческая аргументация и псевдоаргументация, вспоминаются события разной степени давности – от столкновений между Московией и Речью Посполитой в XVI – XVII веках до Второй мировой войны и связанных с нею перипетий. Именно эта специфическая особенность и позволяет сделать вывод: взаимная неприязнь русских и восточноевропейцев обусловлена не столько непростым историческим опытом их взаимоотношений, сколько отсутствием реальной заинтересованности друг в друге.
Прошлое не так уж редко используется, для того чтобы задрапировать им пустоту настоящего. В данном случае, похоже, дело как раз в этом. Ведь у России и Германии (или, скажем, у Японии и США) ничуть не меньше исторических причин для споров и обвинений, однако история играет в их нынешних отношениях куда меньшую роль, чем в российско-польских или российско-латвийских. Если сотрудничество развивается на прагматической основе, это не вынуждает обе стороны закрывать глаза на давние обиды и пренебрегать исторической памятью, но позволяет выстроить систему приоритетов, в рамках которой воспоминания о прошлых проблемах отходят на второй план. Польша, кстати, уже не первый год именно по этому принципу – и вполне успешно – строит отношения с другим своим восточным соседом, Украиной. В противном же случае, когда экономическая и политическая ситуация не требует от сторон активных контактов, они могут позволить себе роскошь бесконечных воспоминаний о том, как гражданин Минин и князь Пожарский выгнали “проклятых ляхов” из Москвы, или о том, как фельдмаршал Суворов-Рымникский безжалостно разорил мятежную Варшаву.
Что нужно сегодняшним восточноевропейцам от России? Да, пожалуй, ничего, кроме нефти и газа. Если в прошлом, в эпоху соцлагеря, СССР представлял собой, скажем, для Польши защиту от возможных претензий Германии на западные области, доставшиеся полякам после Второй мировой, то сегодня эта и другие подобные проблемы в Восточной Европе давно разрешены, а сам регион с военно-политической точки зрения прочно встроен в евроатлантическое сообщество. Что нужно России от восточноевропейцев? Да, пожалуй, ничего, кроме своевременной платы за нефть и газ. Если в прошлом Восточная Европа была то ли форпостом, то ли “предбанником” советской империи, то теперь она – составная часть Евросоюза, не империи, но рыхлого и неоднородного образования, которое, тем не менее, достаточно прочно, для того чтобы восточноевропейцы могли четко ощущать – и с удовольствием неофитов подчеркивать – свою отдельность от беспокойного постсоветского пространства.
Если кто-то из бывших соцстран и принимает некоторое участие в делах своих восточных соседей (как это сделала Польша в отношении Украины во время “оранжевой революции” и пытается делать сейчас в отношении Белоруссии), то происходит это отчасти по мотивам политико-идеологического характера, отчасти же – из элементарного желания насолить России. Желание это обусловлено опять-таки соображениями, далекими от рациональных, – “наши деды и отцы с москалями дрались, значит, и нам нужно”. Россия отвечает в том же духе. К примеру, читая комментарии российской прессы к недавнему соглашению с Германией о строительстве газопровода по дну Балтийского моря, трудно было не заметить, что лейтмотивом многих из них была не экономическая выгода, которую принесет России это соглашение, а явное злорадство по поводу того, что новый газопровод пройдет в обход “зловредных” Балтии, Польши и Украины.
Похоже, какие-либо позитивные перспективы у российско-восточноевропейских отношений могут быть лишь в том случае, если эти отношения станут частью более широкого взаимодействия на уровне “Россия – ЕС”. Только тогда, когда появятся конкретные инвестиционные, транспортные, социальные и культурные проекты, в которых будут одновременно заинтересованы и задействованы Западная, Восточная Европа и Россия, новая взаимная нужность бывших соцстран и их экс-метрополии позволит отодвинуть на задний план воспоминания о былых обидах. До тех пор же, пока этого не произойдет, ситуация не претерпит серьезных изменений. Вне зависимости от того, будут ли президента Польши звать Лех Качиньский или Дональд Туск, а президента России – Владимир Путин или как-либо иначе.