9 января 2014 г. появились сообщения о том, что Япония намерена национализировать около 280 островов, находящихся в ее исключительной экономической зоне. К июню должно завершиться исследование, цель которого в том, чтобы установить, которые из островов японской исключительной экономической зоны имеют собственников, а какие не принадлежат никому и, следовательно, могут быть объявлены собственностью государства. Это известие вызвало разговоры о перспективах роста напряжения в отношениях между Японией и странами, имеющими непосредственную заинтересованность в распределении соответствующих морских территорий. Речь идет, в первую очередь, о Китае и Южной Корее, а также об Австралии.
Это событие – очередной шаг в развивающейся истории противоречий между наиболее влиятельными державами Юго-Восточной Азии, где главный лейтмотив – это беспокойство по поводу растущей экспансивности или даже агрессивности японской политики. Вспомним несколько моментов, характеризующих эту историю. Собственно, сама программа по национализации Японией бесхозных островов началась уже довольно давно: еще к августу 2011 г. были национализированы 99 островов, также находящихся внутри зоны.
В течение 2013 г. между Японией и Китаем нарастало напряжение в связи с тем, что Япония начала энергично настаивать на своих правах на владение островами Сенкаку (японское название), или Дяоюйдао (китайское), находящихся на спорной территории. Этот небольшой архипелаг Япония в конце XIX в. сделала своей территорией. В 1945 г., по итогам поражения Японии во Второй мировой войне он перешел под контроль США. В 1972 г., когда американская оккупация была снята, острова были возвращены Японии. Вскоре после этого на них стал претендовать Китай, ссылаясь на то, что Япония отобрала у него эти острова во время военной экспансии, и следует восстановить справедливость.
Архипелаг состоит из пяти островков, из которых самый большой (Уоцурисима) – площадью чуть больше 4 квадратных километров, а остальные не набирают и одного километра, а также трех скал, на которых нет даже растительности. К тому моменту в районе архипелага был обнаружен источник нефти. Право заниматься нефтедобычей в таком случае имеет та страна, в чьей исключительной экономической зоне этот источник находится.
Исключительная экономическая зона – это установленная морским правом (в соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву) часть моря, где у страны, к которой она относится, есть преимущества по части энергодобычи. Зона отсчитывается от береговой линии, и это расстояние не должно превышать 200 морских миль. При этом, если береговая линия изрезана, или у государства есть острова, это учитывается при расчетах. Таким образом, от того, кому принадлежат острова, пусть даже самые небольшие, зависит, кто сможет распоряжаться ресурсами, находящимися вокруг. В 1970-е гг. разрастание конфликта было приостановлено с подачи США – обе страны согласились заморозить спор о принадлежности островов. В 2012 г. Япония начала покупать эти острова у частных владельцев, и с тех пор полемика с Китаем возобновилась.
Так выглядит исключительная экономическая зона Японии на сегодняшний день, по данным http://www.marineregions.org/ , спорный статус некоторых территорий не учитывается (расчеты производились на основе Конвенции ООН):
Таким образом, когда речь идет о национализации островов, тем более отдаленных от основной суши, как вышеупомянутые 280, это, прежде всего, вопрос использования ресурсов соответствующих морских территорий. Экспансивность Японии вызывает опасения у соседей, прежде всего у Южной Кореи и КНР.
Параллельно с этим растет беспокойство по поводу того, что Япония предпринимает очевидные меры по восстановлению возможностей задействовать вооруженные силы во внешних конфликтах. По итогам Второй мировой войны, Япония в 1947 г. приняла конституцию, в которой особо оговаривается, что государство не может использовать вооруженные силы для решения межгосударственных противоречий. Это налагает на Японию существенные ограничения в плане ведения переговоров, статуса военного присутствия и подобных внешнеполитических ситуаций. В настоящий момент, как считают многие наблюдатели, власти Японии стараются изменить статус-кво.
Так, например, аналитики Джереми Тейлор и Майкл Уолш (Jeremy Taylor, Michael Edward Walsh), материал которых был недавно опубликован на сайте американского Национального бюро по исследованию Азии, считают, что Япония стремится легитимизировать свои военные инициативы за счет создания прецедентов в ходе участия в миротворческих миссиях: «Недавнее усугубление ситуации с безопасностью в Южном Судане и решение Совета безопасности ООН удвоить число миротворцев в стране до 12 500 человек привело к тому, что участие Японии в миссии ООН в Южном Судане стало особенно отчетливым. Повышение уровня насилия, продолжающиеся угрозы мирному населению и гибель двух индийских миротворцев, конечно, поставили под сомнения те ограничения и сложные правила, которые налагаются на японских миротворцев. Но кризис также дает премьер-министру Синдзо Абэ уникальную возможность все больше ослаблять пацифистские постановления конституции страны, и он ею пользуется, как показало его недавнее решение помочь южнокорейским миротворцам с поставкой боеприпасов».
При этом «серьезные проблемы приходится решать Японии в отношениях с Китайской народной республикой. Неуклонно ухудшающиеся отношения и территориальный спор из-за островов Сенкаку привели к эскалации напряженности между двумя великими державами. Вопрос о восстановлении военных полномочий Японии часто оказывается в центре риторики, которая характеризует китайско-японские отношения. Из-за этого Пекин стал крайне чувствителен к любым изменениям, которые способствуют военному восстановлению Японии». Это также ведет к обострению отношений между двумя главными союзниками США в Азии – Японией и Южной Кореей, которая совершенно не заинтересована в том, чтобы Япония, к которой у нее есть исторические и еще не удовлетворенные должным образом претензии, восстановилась в военных правах.
Политолог и востоковед Дэниел Шнайдер (Daniel Sneider) из Стэнфордского университета высказывает мнение, что США необходимо принять деятельное участие в урегулировании усугубляющегося конфликта на Дальнем Востоке, причем действовать нужно прямолинейно: «Мягкое вмешательство США едва ли изменит динамику японско-корейских отношений. Вопреки советам американской стороны, которые преимущественно поступали в частном порядке, Абэ 26 декабря посетил храм Ясукуни, посвященный японским героям, погибшим на войне, провоцируя тем самым не только предсказуемое осуждение со стороны правительств Южной Кореи и Китая, но и исключительное для подобных случаев выражение "разочарования" со стороны США по поводу этого решения. Это событие только лишний раз подтверждает, что американским политикам следует серьезно задуматься о том, не следует ли перейти к более прямолинейным посредническим действиям в урегулировании отношений между Японией и Южной Кореей, причем не только по вопросам безопасности, но и по решению проблем, связанных с историей военных лет».
Посещение премьер-министрами Японии этого храма в последнее время все больше расценивается на международном уровне как демарш, так как среди почитаемых там героев есть военачальники, признанные в прочих странах военными преступниками. В отличие от своего предшественника Дзюнъитиро Коидзуми, Абэ долгое время воздерживался от посещения Ясукуни. Поэтому визит 26 декабря 2013 г. был многими расценен как демонстрация пренебрежения к мнению международного сообщества и сигнал о том, что Япония держит курс на ужесточение внешней политики. Китайская газета «Синьхуа» тогда опубликовала целый материал с осуждающими высказываниями мировых лидеров по поводу этого визита.
Однако, продолжает Шнайдер, «в Токио политики мало беспокоятся о том, чтобы принимать меры, которые можно было бы истолковать как уступки в ответ на выражаемое Кореей беспокойство; они больше настаивают на том, что Корея заняла "прокитайскую" позицию. Японские политики полагают, что вследствие этого их основные усилия должны быть направлены на улучшение отношений с Китаем, а Корея в итоге последует примеру Китая. Впрочем, визит в Ясукуни наводит на мысль, что Абэ дне собирается даже продолжать работу по налаживанию отношений с Пекином. Его политика в основном опирается на тесные связи с США в области сотрудничества по линии безопасности, а также на то, чтобы натойчиво увеличивать японское присутствие по всей Азии, особенно в юго-восточной Азии и Индии».
На фоне всего этого сообщение о том, что Япония собирается еще больше расширить свой контроль в морском пространстве, вызвало новую волну возмущения со стороны Китая и Южной Кореи.
