Западные СМИ продолжают обсуждать кризис еврозоны, ядерную сделку с Ираном и проблемы кибербезопасности.
Кредиты и демократия
Специфика долгового кризиса еврозоны в том, что еврозона состоит из демократических стран, пишет The Economist. Когда, например, Греция берет кредит, она получает деньги налогоплательщиков других стран. Если Греция не может вернуть долг и просит его сократить или реструктурировать, то внутри системы это рассматривается как ущерб все тем же налогоплательщикам. Для лидеров соответствующих стран согласие списать долг – это прямой путь к потере электората. На банковском уровне проблема может быть не такой тяжелой (у банков есть механизмы, позволяющие им выживать при проблемах с капиталом), но на политическом уровне это становится серьезным затруднением. Обычно в контексте кредитования главные конфликтующие стороны – это банки и должники. В еврозоне стравливаются граждане разных стран. В условиях абсолютной демократии, скорее всего, кредитование в еврозоне было бы просто невозможно.
Дееспособность дипломатии
Ядерная сделка с Ираном – это очередной тест, который покажет, насколько в принципе может быть действенна дипломатия как инструмент для решения международных конфликтов, пишет NY Times. Имеющийся опыт показывает, что если и действенна, то не всегда. Билл Клинтон пытался договориться с Северной Кореей по поводу ядерного оружия, но в итоге выяснилось, что страна все-таки продолжала его создавать тайно. Недавно были попытки договориться с Россией насчет украинского конфликта, однако успеха они не имели. В случае с Ираном альтернативой сделке, как считали многие, была война. Действительно ли это был выбор меньшего из зол, пока непонятно. Так или иначе, он имеет историческое значение. Вопрос только в том, какое именно: миротворческое или провокационное.
Сделка – зло
Сделка с Ираном едва ли предотвратит дальнейшие разработки в области ядерных вооружений, но точно обогатит иранский военный бюджет, пишет в Forbes представительница иранской оппозиции. Это, в свою очередь, укрепит фундаменталистский режим в стране, который было начал слабеть из-за общественного недовольства по поводу экономического упадка. Такой акт доверия Ирану со стороны США выглядит противоречиво, так как в основе своей иранский исламизм строится на тех же принципах и преследует те же цели, что и Исламское государство, которое американская сторона воспринимает как угрозу. Собственно, даже те «умеренные» силы, которые сейчас находятся в Иране у власти (президент Рухани), по своим приоритетам мало чем отличаются от сторонников жесткого курса.
Способы давления
The Atlantic замечает, что достижение договоренности с Ираном – это, конечно, хорошо, но надо понять, что с ним делать дальше. Скорее всего, следующий президент США будет настроен по отношению к Ирану жестче, чем Обама. При этом у него, скорее всего, уже не будет возможности давить на Иран санкциями: только что снятые санкции вернуть трудно. Тем не менее, будет возможность придираться к соблюдению условий сделки и грозить ее расторжением или пересмотром, который снова затормозит экономику. Также иранская сделка была достигнута ценой охлаждения отношений с ближневосточными союзниками США, в том числе Израилем. Следующий президент при желании сможет снова взять курс на сближение и тем самым сместить региональное расположение сил не в пользу Ирана.
Культура кибербезопасности
Наведением порядка в области американской кибербезопасности сейчас занимается Тони Скотт, в прошлом отвечавший за сохранность информации в корпорациях Microsoft и Walt Disney, рассказывает Huffington Post. В следующий понедельник должны быть представлены результаты предписанной им программы по восстановлению безопасности федеральных информационных систем. По его мнению, главная проблема в том, что их архитектура в основе своей та же, что была в 1970-х гг., что само по себе делает их уязвимыми, плюс препятствует внедрению новых методов защиты. Вся система нуждается в фундаментальной переработке. Кроме того, добавляет Huffington Post, в основательном переосмыслении нуждается подход к защите и хранению цифровой информации. Об этом говорит тот факт, что начиная с 2005 г. федеральные службы США успели подвергнуться множеству кибератак, а серьезные меры по этому поводу начали принимать только сейчас.
