Западная пресса продолжает обсуждать такие темы, как еврокризис, безопасность и кибербезопасность, границы международного права и китайский биржевой рынок.
Победа правых евроскептиков
Греческий премьер-министр Ципрас с его референдумом и последующей сделкой стал живым олицетворением невозможности изменить экономическую политику ЕС, пишет в NY Times болгарский политолог Иван Крастев. В итоге греки подавлены, немцы настроены скептически, левый популизм показал свою недееспособность. Единственная выигравшая сторона во всей этой истории – это правые евроскептики по всему ЕС. В первую очередь, это касается тех стран-участниц, которые никогда не были частью советского блока. В постсоветских государствах реформы, предписанные ЕС, если и были неприятными, то массово воспринимались как необходимый этап перехода к светлому будущему от мрачного советского прошлого. Для Греции и других стран, не имеющих советского наследия, навязываемая ЕС экономическая политика (и, как следствие, сам ЕС) выглядит как абсолютное зло.
Безопасность vs. кибербезопасность
Противопоставление безопасности и свободы в США снова актуализировалось на фоне разговоров о террористической угрозе со стороны ИГИЛ, пишет Huffington Post. Службы госбезопасности сейчас настаивают на том, чтобы у них появился технический доступ к сообщениям личной переписки граждан, которые передаются по Сети в зашифрованном виде. Речь идет о том, чтобы настоящее шифрование вообще запретить, так как это затрудняет ведение контртеррористических операций против ИГИЛ. Предполагаемое технологическое новшество должно состоять в том, чтобы у компаний, предоставляющих сервисы по обмену сообщениями, были ключи к шифрам, под которыми они передаются, и они бы по требованию спецслужб предоставляли доступ к переписке. Здесь, правда, эта риторика сталкивается с четвертой поправкой конституции и, кроме того, с проблемой кибербезопасности, также актуализировавшейся в последнее время.
Политизированная биржа
Китайские власти изо всех сил пытаются справиться с китайским биржевым пузырем, пишет Financial Times. Экономика, по всей видимости, по-прежнему в безопасности, однако политические ставки растут. Речь идет о репутационном ущербе правительству за счет убытков, которые терпят инвесторы, принадлежащие среднему классу, на которых Коммунистическая партия делает ставку. Главная причина и проблема развития этого пузыря, а также его главная опасность в том, что он с самого начала был перегружен политическими смыслами, в то время как при наиболее здоровом раскладе биржевой рынок должен опираться только на финансово-экономические силы.
Процесс с большими последствиями
В начале июля, пишет The Atlantic, в Сети появилась петиция с требованием, чтобы Google на своих картах разобрался с территорией, на владение которой претендуют Филиппины и Китай. До последнего времени на карте значилось китайское название Чжуньша (в то время как филиппинцы называют эту локацию Патанаг). В итоге в минувший вторник Google заменил название на английское – «отмель Скарборо». Эта история – часть продолжающегося международного процесса, начатого по инициативе филиппинского правительства в 2013 г. Вопрос быстро обрел характер геополитического прецедента: насколько в принципе международное право в состоянии ограничить амбиции растущей державы, в данном случае Китая. Если Филиппины в этом процессе проиграют, то у слабых в военном плане стран будет больше стимула наращивать силы путем блокирования с соседями, вместо того чтобы обращаться к международным институтам.
Всепроникающий английский
Повсеместно распространяющийся английский язык начинает оказывать влияние на другие языки не только на лексическом и идиоматическом уровнях, но и грамматически, пишет The Economist. Например, это происходит в родственном английскому немецком языке. В частности, он заимствовал глагол "download" и попытался адаптировать его к себе грамматически. Появились варианты причастия прошедшего времени: "downgeloadet" и "gedownloadet". Однако наряду с ними возник гибрид "gedownloaded" – с немецкой приставкой и английским окончанием. Аналогичные процессы встречаются и в некоторых других языках. Например, канадский французский начал в разговорных вариантах использовать нетипичный для французского, но характерный для английского порядок слов с выносом предлога в конец предложения.
