Земное существование Ясира Арафата, похоже, закончилось, и он предстал перед судом, более высоким, чем Верховный суд справедливости (БАГАЦ) Израиля. И вслед за многочисленными скорбящими я говорю: «Как жаль, что умер Арафат».
Ему следовало предстать перед земным судом. Долг любого нормального человека, считающего, что нельзя во имя даже самых высоких целей убивать детей, и долг любого нормального государства — уничтожать Арафата и арафатоподобных. Это можно делать без суда и следствия, но лучше выводить их на гласный и открытый судебный процесс — как был выведен Эйхман и как через тридцать, и сорок, и пятьдесят лет после окончания войны выводили на суд других военных преступников, виновных в уничтожении невинных.
Так же как Нюрнбергский трибунал, основанный на зыбком политическом единстве великих держав, совершил возвращение к истокам права — к естественному праву XVIII века — и осудил фашизм как идеологию и практику, так и суд над Арафатом мог стать прологом к освобождению человечества от чумы мирового терроризма.
Но сейчас, после кончины Арафата, такой синтетической фигуры, соединяющей «в одном флаконе» Басаева и Масхадова, нет. Зато есть фигура, олицетворяющая переговоры с террористами, — бывший министр иностранных дел Израиля Шимон Перес. Это он крутил колеса «ословской машины» — израильского Хасавюрта, и он, скорее всего, стоял и за передачей оружия боевикам Арафата, в одночасье названным правоохранительными органами автономии, и за неоплачиваемыми поставками ресурсов на территорию автономии, и за игрой израильских инвестиционных фондов на Палестинской фондовой бирже и за отмыванием денег через казино в Хевроне — на территории, переданной под контроль властей арафатовского государства.
Арафат ведь не только убийца — на получаемые пожертвования исламских государств, ООН и Евросоюза он создал финансовую империю: по данным палестинских источников, 43% бюджета автономии попадали на его личные счета (в 1997 году это составило $326 млн. — простое перемножение дает в сумме $2-3 млрд.), но ведь были еще деньги, не доходившие до бюджета, были и деньги бюджета, уходящие на счета подконтрольных Арафату фирм.
Эту тайну, как и многие другие тайны, Арафат унес с собой, зато остался его «подельник» в израильском истеблишменте. И по тому же закону, по которому подлежит суду Арафат, подлежит суду и тот, кто сотрудничал с убийцей, пусть и ставя другие цели, из недомыслия, или корысти. Конечно, шансов дождаться суда над 82-летним Пересом немного, тем более, что в последнее время, по слухам, он стал впадать в старческий маразм.
Но в израильской русскоязычной общине есть еще одна фигура, в совершенстве разбирающаяся в анатомии предательства. И пусть тогда, в 1995 году, этот человек был далеко от Ословского процесса, зато он был близок к другому похожему процессу. Я имею в виду Владимира Гусинского. Есть что-то символическое, что СМИ человека, финансировавшего компанию левой «Аводы» — продолжателя дела Осло, последовательно и четко защищали идею переговоров с чеченскими террористами.
