Пару лет назад в составе группы коллег, молодых писательниц,я проходила стажировку по программе «Открытый мир» в университете Оксфорда, наамериканском Юге, в городке, увековеченном Фолкнером под именем Йокнапатофа. Однаждымы заспорили с профессором русской литературы о силе общественных движений вАмерике и России в шестидесятые. Профессор, женатый на русской женщине инесколько лет проживший в России, утверждал, что диссидентство и вообщепротестные движения на нашей Родине были развиты слабо и не оказывали влиянияна общие умонастроения. А Окуджава? А Горбаневская и Делоне? А Театр наТаганке? А Высоцкий? А Новочеркасск? – спрашивали мы. Профессор отвечал: у васне было массовых, всенародных движений протеста, как было у нас – противрасовой сегрегации и против войны во Вьетнаме. В доказательство он повез нас вМузей гражданских прав в Мемфисе. Это гостиница, на балконе которой застрелилиМартина Лютера Кинга, превращенная в музей современной истории. Главноевпечатление на нас произвели даже не комнаты, где провел последний день Кинг, азначительное количество кинохроники, запечатлевшей огромные массы людей. Настарой пленке хорошо видно, как белые вместе с черными на Юге демонстративновходили в кафе «только для белых», где их обливали кипятком, они становилисьлокоть к локтю в цепи в белых кварталах против Ку-Клукс-Клана, а на Севере шлина многотысячные демонстрации, где их била полиция. Толпа демонстрантов противсегрегации, потоком шедшая от Капитолийского холма, произвела на менянеизгладимое впечатление. Такое в СССР было возможно разве что на 1 мая и 7ноября. Если судить по хронике 68 года в Париже, и студенческие демонстрации, имарши старшего поколения в поддержку де Голля были по-настоящему массовыми.Такого количества людей на улицах Советский Союз не знал до Прибалтики иТбилиси, а потом случился август 91-го, и тут советские люди вышли на улицы, иходили по ним до начала двухтысячных.
Революция, если это действительно революция, а не дворцовыйпереворот, делается в интересах угнетенных масс. Если провести проекцию массовостизападных общественных движений в область сексуальных свобод, можно догадаться,что сексуальная революция, начавшаяся в Европе и Америке после Второй мировойвойны и достигшая пика в 60-е, освободила большинство. Разница во взглядах налюбовь, секс, принципы формирования семейных союзов у 60-летних и 16-летнихжителей Великобритании обоих полов не будет очень велика, скорее, они поспорято политике. Контрацепция и возможность планирования деторождения, равноправиеполов не только в политической и социальной, но и в эмоциональной и сексуальнойсферах, феминизм, гражданские браки, легитимация гомосексуализма игомосексуальных браков – это одна сторона сексуальной либерализации. Развитиепорноиндустрии и секс-индустрии, в том числе в самых извращенных жанрах –другая. Для стран третьего мира сексуальная революция порой оборачивается убийствамиактивисток женских движений и сексуально-экономической торговлей с западнымисекс-туристами. Какое место занимает Россия, претендующая на статус великойдержавы, на карте мировой сексуальной либерализации?
Информационная революция удалась вполне. «Маленькая Вера» и «Интердевочка»навсегда лишили соотечественников представлений о табу на российском киноэкране.Одновременно – и главным образом – эти табу разрушались в видеосалонах и дома,когда на первых видеомагнитофонах (сейчас даже страшно вспомнить эти агрегаты)коллективно просматривались «Эммануэль», «Греческая смоковница» и «Девять споловиной недель» наряду с «Рэмбо» и фильмами ужасов. Интеллигенцияинтересовалась «Ночным портье» и Пазолини. Хорошим тоном считалось приниматьгостей под саундтрек к спектаклю Романа Виктюка «Служанки». На рубеже 90-хиздали «Лолиту», начали печатать Фрейда и «Камасутру». Появились журнальные (несамиздат) публикации – манифесты революционных вождей, касавшиеся сексуальнойжизни пролетариата: оказывается, после революции 1917 года у нас была попыткасексуальной революции и одновременно ее политической регламентации. Желтаяпресса, возникшая на волне свободы печати и являющаяся неотъемлемым признакомэтой свободы (нравится это моралистам или нет), занялась личной жизньюкиноактеров и звезд эстрады, а те, в свою очередь, стали появляться обнаженнымина обложках иностранных журналов и местных еженедельников. Один из выдающихсяснимков девяностых демонстрирует актрису Елену Кореневу, это обложка СПИД-ИНФО,где звезда фильмов Андрона Кончаловского, отнюдь не девочка, без стеснения показываетсяобнаженной, со старинным бокалом руке: выдержанное вино лучше молодого. Нарядыпоп-звезд, как и тексты их песен, все откровеннее, лучший поп-проект местнойсцены (если точнее, украинской) «ВиаГра» честно взывает к эротическим фантазияммужчин. Борис Моисеев сотоварищи воплощает на эстраде образ эмансипированногогея-художника. Отменена уголовная статья за мужеложство. В двухтысячныероссийские секс-меньшинства начинают борьбу (пока безуспешную) за гей-парады вМоскве, и это становится предметом обсуждения в медиа. Конкурсы красоты исписки «секс-символов страны» в глянце и желтой прессе – обычное дело. Знакивремени - наивные эротические шоу на бандитских вечеринках девяностых, иронияпо поводу советского секса в перформенсах современных художников того жевремени и академические (они же иронические) выставки советского белья вдвухтысячные, нарушения эротических и религиозных табу в мире contemporaty art (странно, что толькорелигиозная рефлексия привлекает внимание православных ортодоксов, затеявшихсудебные разбирательства против выставок «Осторожно, религия» и «Запретноеискусство»). Сокращение трансляции эротической «школы жизни», шоу «Дом-2», - тенденцияукрепляющегося общественного неоконсерватизма второй половины двухтысячных, иэто тенденция сексуальной контрреволюции.
Интернет и порноидустрия русского видео с дешевизной рынкададут фору рынку европейскому. Кино без эротики стало нонсенсом, как всоветские времена – кино с эротическими намеками (эпизод из советского сериалапо роману Георгия Маркова, где жена врага советской власти по его приказу раздеваетсядо белья, считался эротическим). Вспомним и эпизод из «Бриллиантовой руки», гдеСветлана Светличная прикрывает грудь под возмущенным взглядом Нонны Мордюковой,и обнаженную до пояса Светлану Тому в романтической ленте Эмиля Лотяну «Таборуходит в небо».
Практически запрещенными для обсуждения в открытом информационномпространстве являются педофилия (я помню единственную аналитическую публикациюв 1999 году в журнале «На посту») и БДСМ (несмотряна распространение практики в больших городах, в том числе среди офисныхменеджеров среднего звена). Эти темы вызывают общественную агрессию, ониобсуждаются в основном на западном материале и в пенитенциарном ключе.
Революция в медико-социальной сфере может считаться довольноуспешной, но есть и местные особенности, здесь мы неизбежно переходим кразговору о социальной стратификации и разном понимании сексуальной морали иповедения в этих стратах. Средства контрацепции доступны (однако не всенаселение понимает необходимость их использования, мужчины из малообразованныхслоев населения продолжают отдавать вопросы контрацепции в ведение женщин, говоряточнее, полагают, что это не их проблемы; к тому же, гормональная контрацепциядля малоимущих остается довольно дорогим предприятием). Женщины этих слоев, каки в советские времена, предпочитают подчиняться мужчинам как в бытовых, так и всексуальных вопросах, а потом принимать решения за счет своего здоровья (посообщениям специалистов). В школах после общественной дискуссии начинаются (восновном по инициативе на местах) уроки сексуального воспитания. Победит лисейчас точка зрения православной церкви о недопустимости сексуальногообразования в средней школе (инициатива Патриарха Кирилла) – это вопросидеологический, как и вообще влияние церкви на поведение граждан, в том числесексуальное. Возможность выбора гинеколога и уролога, анонимное лечение и анонимноепрерывание беременности на ранних сроках прекращают унижения советскоговремени, но это привилегия образованных и обеспеченных. Любопытно, возможна лисейчас история двадцатипятилетней давности: моя знакомая девушка, студенткавыпускного курса медицинского вуза, решила расстаться с девственностьюхирургическим путем, поскольку строение ее девственной плевы не позволяло ейначать полноценную половую жизнь после двух попыток. Ей было отказано подпредлогом того, что она пытается начать половую жизнь вне брака. Ее третийпартнер, по ее словам, разрешил эту проблему, но впоследствии не обошлось безприступов вагинизма и фригидности. Эндокринолог из районной поликлиники, скоторой мне пришлось беседовать несколько лет назад, была уверена, чтогормональные сбои у женщин после 30, в том числе проблемы щитовидной железы,связаны не столько с ухудшившейся экологией, сколько с сексуальной революциейдевяностых, она употребила именно этот термин, имея в виду разводы насоциальной почве и частую смену половых партнеров, что для русской (читай:советской) женщины с ее родительской ориентацией на патриархальный бракявляется психологической травмой. Не знаю, призывала ли она своих пациентокпридерживаться патриархальной морали, или посещать психотерапевтов, яотказалась от ее услуг после этого визита.
Интересно было бы посмотреть статистику вензаболеваний заэти годы в разных социальных стратах: с одной стороны, наши люди образовываютсяи хотят жить по буржуазным стандартам, с другой – растущее количестволюмпенизированного населения не оставляет иллюзий.
Еще в восьмидесятые, да и в девяностые годы поход одинокойдевушки в кафе или (не дай Бог) в ресторан считался делом вполне рискованным,исключения составляли страны Советской Прибалтики, где девичья компания и дажеодинокая девушка не всегда становились жертвой пристального мужского внимания. Знакомилисьв основном в школе, в институте, на работе, на специально устраиваемыхмежвузовских вечерах, мальчики ходили знакомиться в дружественные общежития,там же, в общежитиях, осуществлялись сексуальные контакты, но нередки были ирейды дружинников с дальнейшими разборами на комсомольских собраниях (но этоединичные сюжеты: надо было, чтобы пара или один из пары систематическинарушали комсомольскую дисциплину). Прибежищами парочек становились квартиры вотсутствие родителей или – в теплое время года – лесопарки и подъезды. Экзотическимпризнавался секс на кладбище, но это уже скорее фольклор. Рестораны считалисьместом разврата, съема, намерения девушек – очевидными. Еще в 92 году моямолодая приятельница с подругой были избиты в баре охранником за нежеланиепродолжать вечер в его обществе. Журналисты, которым они рассказали этуисторию, опубликовали заметки в осуждающем ключе: ну какая же нормальная девушкапойдет в бар без мужчины? Настроения в русских заведениях в крупных городахизменились, в двухтысячные годы открылось вполне достаточно демократичных заведенийна любой социально-эротический вкус: в «Пропаганде» можно танцевать, а можноприобрести партнера на ночь, в «Проекте ОГИ» или «Маяке» можно говорить до утраза водкой и расстаться друзьями на всю жизнь. Или – из всех перечисленныхзаведений вернуться домой одиноким, гордым и счастливым, это ведь тоже формасексуального поведения и сексуальной свободы. И в Vogue-кафе, и в заведении Казанскоговокзала блондинка может встретить свою судьбу в лице восточного мини-олигархаили заезжего торговца неместной национальности (и это несмотря на стараниямосковских властей посеять ненависть к «понаехавшим»). Москва становитсямеждународным Вавилоном, и ее сексуальный рисунок все большеинтернационализируется, несмотря на усилия ксенофобов всех мастей. Не говорю оклубах и вечеринках экспатов, смущает только, что они приглашают девушек толькодо 36 лет, а мужчин – до 60-ти. Это уже попахивает возрастной сегрегацией, аведь русские благодаря просветительской деятельности эстрадных поп-див осознали,что неравный брак – это не картина Пукирева, он вполне возможен и безэкономических причин, просто по любви и согласию. Впрочем, обеспеченные русскиемогут это понять, выезжая на заграничные курорты: там пары, где женщина старшемужчины лет на 10, встречаются одна на три, при этом дамы даже не стремятсяскрывать свой возраст, и это последствия западной сексуальной революции.
Первые наивные заведения стриптиза девяностых в двухтысячныесменяются некоторым лоском. Открываются стриптиз-клубы не только для мужчин, нои для дам, без возрастных ограничений (правда, это касается только столиц),гомосексуальные клубы (правда, столичный префект закрыл один из них на моментнаписания этой статьи якобы по жалобам соседей). Одновременно глянцевые журналыпубликуют откровения «рублевских жен», посетительниц московского стриптиз-клуба«Красная Шапочка», которые признаются в экономической и эмоциональнойзависимости от мужей и попытке отвлечься, а то и найти эмоциональную отдушину вклубе за деньги.
О проституции и местах ее распространения в заведениях иобщественных пространствах я знаю немного, наблюдала только две закрытые парулет назад уличные точки в переходе у метро «Динамо» и в Старопименовскомпереулке (там снимали фильм «Точка», исполнительницами были, в том числе,профессионалки). По сообщениям информированных товарищей, элитные проститутки вМоскве сократились до минимума, престиж профессии упал: если в началедевяностых это были образованные девушки, мечтающие выйти замуж за богатогоклиента, то теперь это провинциалки и девушки с рабочих окраин. Затосовременная мужская проституция, по словам знающих людей, напоминает сегодня поструктуре женскую 90-х.
Здесь мы неизбежно переходим к психологии сексуальныхотношений и их антропологии. Да, общество стало терпимее к гражданским бракам исвязям вне брака: мужчине уже не сломают карьеру из-за любовницы, на разведеннуюили одинокую женщину уже не так косо смотрят соседи, об одиноком мужчине вбольшом городе не скажут: наверное, педик,теперь некоторые знают слово «метросексуал» (но молодые гомосексуалистыстремятся в большие города: свободы, в том числе и сексуальной, там все-такибольше). Для молодой (в том числе, гомосексуальной) пары нет препятствий снятьквартиру, были бы деньги. На молодежь в джинсах с открытой попой строгопосмотрят разве что в провинции (хотя в глубине души и в больших городах многиестаршие, вполне либералы, пугаются, но это скорее вопрос эстетики). Людибыстрее вступают в сексуальные связи и легче расходятся. Одновременно общество- как патриархальное и резко вступившее в дикий капитализм - легитимирует биологическиеи социальные инстинкты, например, связи пожилого богатого и молоденькойкрасивой (молодого красивого; гомосексуальные пары легитимированы в основном вартистической среде). Общественные и личные предрассудки не позволяют людямоткрыто обсуждать сексуальные проблемы, не только физиологические, нопсихологические. Женщина по-прежнему слуга мужчины, молодой - слуга старого, издесь я нисколько не склонна обвинять мужчин и старших, это многовековойобщественный договор, когда обеим сторонам положение вещей удобно: мужчина (старшийв гомосексуальной паре) зарабатывает деньги и берет на себя социальнуюответственность, женщина (младший) видимо подчиняется, требует подарков за своисексуальные услуги и лишается чувства тревоги, которое связано со свободойвыбора. Женщины жалуются на безразличие мужчин, мужчины – на меркантильныеинтересы женщин. Новый капитализм принес в отношения деловитость,поверхностность, эротическую и экономическую выгоду (договор последнего типасуществовал и в советское время, только озвучивать его было несколько неловко).Гомосексуальные пары и одиночки страдают примерно по тем же причинам.
У гомосексуалов, кроме вышеперечисленного, нет моделиотношений, социальной традиции опыта передачи жизни в паре, и они либовоспроизводят традиционные патриархальные связи, либо основывают союзы напрофессиональном и деловом партнерстве. Выход людей из одной несвободызаставляет их искать другую. Все печалятся от отсутствия любви и наличия неочень хорошего секса, от одиночества или невозможности частного пространства вбраке.
В голове сорокалетних каша: любовь и секс путаются местами.В голове шестидесятилетних – патриархальная модель. Появились новыеконсерваторы в поколении двадцатилетних: удачный (в том числе в экономическом исоциальном плане) брак признается абсолютной ценностью, стоящей вышесексуальной, социальной и личной свободы. Вывод автора: в России слишком многогеографических и экономических зон с их разнообразным укладом, чтобы считать,что сексуальная революция, как и социальная, может завершиться здесь в полторадесятилетия. Как пели в одной советской песне, «есть у революции начало, нет уреволюции конца». Это была шутка местных поклонников доктора Фрейда.
Для написания этого текста я провела несколько интервьюсреди своих знакомых разного возраста, семейного положения, сексуальнойориентации, социального статуса. Все эти люди с высшим образованием считают, хотяи с оговорками, что сексуальная революция в России после 1991 года произошла. Толькоодин человек уверен, что никакой сексуальной революции не случилось.
