Предложение ввести в России цифровой налог на прибыль для иностранных IT-гигантов, например, для Google и Facebook, звучало не раз. Многие страны уже пошли по этому пути. Минфин России пока рассматривает такую перспективу: слишком много вопросов возникает в связи с введением цифрового налога.
Такие иностранные IT-гиганты, как американские компании Apple, Facebook, Google, YouTube, Amazon и китайские Alibaba, Aliexpress, зарабатывают на пользователях во всем мире, в том числе и на российских, а налоги платят по месту регистрации своих штаб-квартир. Именно поэтому головные офисы многих компаний находятся в низконалоговых юрисдикциях. Например, офисы Google, Facebook и Microsoft базируются в Ирландии, где ставка налога на прибыль составляет 12,5 %. В результате доходы таких корпораций утекают мимо бюджетов тех стран, где они ведут деятельность, а национальные цифровые компании оказываются в заведомо проигрышном положении — платят больше налогов.
Решением проблемы необоснованно низкой налоговой нагрузки цифровых IT-гигантов на международном уровне занимается Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), но решений по этому вопросу пока нет. Главная сложность состоит в том, как рассчитать, какая доля прибыли корпорации приходится на ту или иную страну. Сами компании, понятное дело, не спешат раскрывать такую информацию.
Пока в ОЭСР продолжается дискуссия, страны в одностороннем порядке вводят свои цифровые налоги. Многие готовы «заморозить» их, если в ОЭСР до чего-нибудь договорятся.
В российском законодательстве понятие «цифровой налог» не закреплено. Как правило, под этим термином понимается налог с доходов от оказания цифровых услуг — например, от продажи рекламы, таргетированной на россиян, от предоставления доступа к маркетплейсам, если одной из сторон сделки, совершенной через цифровую платформу, выступает пользователь из России, от продажи данных, сгенерированных российскими пользователями цифровых платформ. Имеется в виду информация о поведении пользователей, которую, например, Google и Facebook получают, обрабатывают и продают рекламодателям.
Первой страной, которая ввела цифровой налог, стала Франция. В июле 2019 году Эммануэль Макрон подписал закон, устанавливающий цифровой налог по ставке 3 % от дохода международных IT-компаний, полученного от оказания цифровых услуг французским пользователям. Местоположение пользователя определяется по IP-адресу. Такой налог взимается с компаний, чья выручка составляет более 750 млн евро в год от деятельности по всему миру и больше 25 млн евро от деятельности во Франции.
В Великобритании с 1 апреля 2020 года налогом по ставке 2 % облагается прибыль, которую компания получила от британских пользователей социальных сетей, поисковых служб и интернет-магазинов. Под этот налог попадают компании, чья выручка составляет более 500 млн фунтов в год от деятельности по всему миру и больше 25 млн фунтов стерлингов от деятельности на рынке Великобритании.
В Индии и Венгрии ставка цифрового налога составляет 5–7 % с доходов от оказания рекламных услуг. Однако за 2018 год венгерский налоговый орган отчитался о низком уровне собираемости с зарубежных компаний и отменил цифровой налог.
Российское налоговое законодательство пока не позволяет в полной мере взимать налоги с доходов IT-гигантов, которые они получают, оказывая услуги, связанные с российскими пользователями. Эксперты полагают, что введение цифрового налога восстановит налоговую справедливость, поддержав отечественные цифровые компании. Если для иностранных компаний налоговые обязательства в России являются незначительными, то российские компании облагаются налогом на прибыль (20 )%, НДС (20 %) и иными налогами и сборами по действующему законодательству РФ.
Введение цифрового налога в России также позволит увеличить доходы государства. Правда, оценить потенциальные налоговые поступления в российский бюджет пока сложно. Это будет зависеть от таких ключевых параметров одностороннего налога, как пороговые значения выручки для признания налогоплательщиком и конкретный перечень цифровых услуг, доходы от оказания которых облагаются налогом, отметил руководитель направления «Налоговая политика» ЦСР Левон Айрапетян.
При этом не исключено, что основная тяжесть цифрового налога ляжет не на западные ИТ-гиганты, а на отечественные компании. Потенциальными российскими плательщиками цифрового налога могут стать российское подразделение Yandex, Wildberries, «Озон», «Lamoda», «Юлмарт», «Связной», «М-Видео», DNS, «ВКонтакте». Налог на прибыль, НДС и прочие сборы для них никто не отменял.
Также стоит вопрос обострения внешнеполитической ситуации. Введение цифрового налога может спровоцировать санкции со стороны США — именно из этой страны происходит большинство цифровых гигантов.Так, Франция заморозила цифровой налог после того, как администрация Дональда Трампа назвала его дискриминационным и пригрозила ввести 100 % пошлины на ввоз французского сыра и вина на сумму $2,4 млрд.
Перед Россией стоит выбор — ждать международного консенсуса по поводу цифрового налога, когда в ОЭСР договорятся о том, как справедливо распределить между странами налоговые поступления от дохода IT-гигантов, либо ввести по примеру других государств налог в одностороннем порядке.
Если ОЭСР так и не придет к единому решению, страны, которые уже разработали цифровой налог, окажутся в более выгодном положении, в то время как у стран, которые подобный налог не разрабатывали, уйдет время на подготовку законодательства, отмечается в докладе Центра стратегических разработок.
В ЦСР полагают, что основой для разработки временного цифрового налога могут стать налоги, введенные во Франции, Великобритании и Италии. Минфин России пока изучает иностранный опыт и целесообразность введения такого налога в России, заявил недавно замглавы Минфина Алексей Сазанов.
Говорить о том, нужен ли России цифровой налог, можно будет только после того, как будет описана его архитектура и просчитаны поступления в бюджет, полагают эксперты. Предложения по цифровому налогу для зарубежных IT-компаний могут представить уже в этом году — до 1 августа, сообщили ТАСС в Роскомнадзоре.
