Алексей Рощин: «Условие выживания для нас – придерживаться принципа Перестать Быть Скотами»

Для проекта «После» Дмитрий Ицкович, Иван Давыдов и Кирилл Сафронов поговорили с ведущим экспертом Центра политических технологий, социологом и политтехнологом Алексеем Рощиным о том, как демократия может возникнуть из противостояния региональных баронов с силовым ресурсом, о том, что такое «принцип НБС», и о том, на каких ценностях можно выстроить новую Россию.

Стадия отрицания

Для меня день 24 февраля, как и для очень многих, стал своеобразным Рубиконом. После него я счел, что никакой России уже больше нет, что она кончилась и говорить больше не о чем. Дальше будет только лишь агония, и какие-то планы строить нет смысла. Конечно, это была эмоциональная, острая реакция на происходящее. Видимо, 24 февраля стало таким вот символом, знаком того, что ситуация полностью вышла из-под контроля у, как это принято называть, думающих людей, прогрессивной общественности, интеллигенции... «Так не доставайся же ты никому» — реакция идеалиста на в очередной раз изменившуюся реальность. После случившегося отрицание России — это понятная эмоциональная реакция. С другой стороны, возможно, у отрицания есть и объективное основание. В реальности вся существующая схема управления Россией, а может быть, и само государство с этим названием, окажется на грани краха. Мы уже наблюдаем совокупную реакцию украинцев, «хороших русских» и прогрессивной мировой общественности, которые обносят Россию кордоном и представляют ее буквально как некое зачумленное место. Особенно заметно это было в 2022 году, в 2023-м — уже поменьше, но тем не менее были мечтания: как хорош был бы мир, если бы в нем вообще не было никакой России; это, мол, страна, которая в принципе является злом и мешает мировому прогрессу. С этим даже тянет и согласиться, но…

Надо понимать, что все-таки это 140 миллионов человек. На очень большой территории, которая, в принципе, никому, кроме нас, не нужна. И как вообще можно считать, что Россия исчезнет? Понятно, что такое количество народу никуда не денется. То есть рассуждения такого типа должны логически заканчиваться тем, что на эту территорию надо покидать какое-то большое количество бомб и, соответственно, всё это дело накрыть медным тазом. Но тогда понятно, что это, во-первых, даже учитывая всё то, что было сделано, все-таки негуманно. И, с другой стороны, это, я думаю, для самого мира будет очень болезненно. Несмотря на горячий порыв многих из тех, кто возмущен произошедшим, понятно, что этот сценарий абсолютно фантастический и он не будет никогда реализован. Какие-то люди здесь всегда останутся. И вопрос только в том, что в итоге получится из этого. Или, может быть, вообще останется — есть и такая идея — очень большая КНДР на этой территории. Барак, который сами же россияне отстроят на этом месте. Но тоже непонятно, может ли существовать такая большая КНДР.

И тогда возникает еще одна идея, которую тоже активно обсуждают: страна должна распасться на много-много маленьких медвежат. И даже есть карты, на которых есть то ли 40, то ли 50 самостоятельных осколков… Тоже, кстати, больше в 2022 году это обсуждали, в 2023-м — уже нет. Но тоже до сих пор популярная вещь — что надо, мол, РФ порезать на куски. И вот тогда типа появятся наконец нормальные европейские маленькие страны. С этим я тоже не особо согласен, потому что мы видим российскую историю, и мы видим, что страна довольно часто распадалась на какие-то куски. Возьмем самые яркие примеры: ситуация после 1917 года, потом после 1991 года. Помним уральские республики всякие, Ингерманландию, Татарстан независимый и так далее. Но потом это всё как-то купировалось. И мне кажется, что это не потому, что злые люди, путинцы, или кто-то еще, ее схватили и держат. Все-таки, наверное, к этому есть объективные причины, и причины тоже достаточно понятные. Скорее всего, на какие бы куски Россия ни распалась, они всё равно так или иначе объединятся. Знаете, как резать ножом ртуть, разлитую на тарелке. Известно, что, как ее ни режь, эти самые капельки всё равно будут потом собираться обратно в одну общую лужицу. Почему? Потому что они друг к другу притягиваются. Они просто будут нежизнеспособны сами по себе. То есть всегда, так или иначе, собираются не столько из глубокого чувства патриотизма эти самые кусочки, а все-таки в основном из-за того, что по отдельности им очень трудно жить. Должна быть налажена обширная система перераспределения ресурсов для того, чтобы эти куски того, что в разное время называлось Российской империей, Советским Союзом, РФ, нормально существовали.

Вполне вероятно, что 24 февраля страна Ельцина — Путина подписала себе приговор, что она так или иначе накроется, развалится и так далее. Но после этого ожидать, что сама Россия распадется и что здесь вообще ничего не будет, глупо. «Никогда так не было, чтобы ничего не было». Всё равно здесь будет нечто, и скорее всего это точно так же назовут Россией, потому что как еще это называть? Давно к этому все привыкли. Но в каком виде это останется — большой вопрос, учитывая то, что народ, как говорится, безмолвствует (почему он безмолвствует, об этом отдельно). Лучше пока не станет именно потому, что все-таки для улучшения необходимо движение снизу. Движения снизу у нас нет, и поэтому, скорее всего, пока всё будет дальше в том же темпе ухудшаться.

Проверка на хрупкость

Тут я могу переключить регистр и предположить, как могло бы быть хорошо. На моих глазах распадался СССР, и я привык считать с тех пор (а потом еще и укрепился в подозрении, когда стал изучать историю), что у нас страна всегда гораздо менее прочна, чем кажется на первый взгляд. Она как чугун: твердая, но ломкая. И поэтому всегда может развалиться в самый неожиданный момент. Мы помним, что всякие ЦРУ и западные аналитические центры даже за несколько лет до 1991 года и в мыслях не имели, что СССР возьмет и просто исчезнет. «Как сон, как утренний туман».
Как в свое время написал Розанов, «Россия слиняла в три дня», СССР точно так же слинял в три дня. Что мы сейчас видим: броня крепка, танки наши быстры, видимо, по крайней мере, быстрее, чем украинские, в стране всё спокойно, в магазинах до сих пор есть товары, и ничто не предвещает... Но, на мой взгляд, вполне возможно, что всё это держится на какой-то очень маленькой веревочке, и она вполне может оборваться. И процессы распада могут начаться очень даже неожиданно, никто и охнуть не успеет. Тем более что, кстати говоря, мы это уже видели буквально полгода назад, когда был пригожинский мятеж и танки шли на Москву. Соответственно, уже июнь показал хрупкость режима, причем совершенно откровенную, но почему-то мы все предпочли это забыть, хотя понятно почему — потому что на Пригожина никто из прогрессивной части общественности никаких надежд не возлагал, и поэтому скорее предпочли об этом забыть — как о намеке на то, что может быть только еще хуже.

В свое время Никколо Макиавелли говорил, что люди всегда очень ждут нового правителя, потому что всегда верят, что он будет лучше старого, но новый правитель ВСЕГДА оказывается хуже старого… так, по крайней мере, считал Макиавелли. Пригожин нам намекнул, что да, скорее всего, это именно так и есть, поэтому мы про это не хотим думать. Но тем не менее хрупкость режима была показана в совершенно откровенном виде. Поэтому в один прекрасный момент, возможно, не через пять лет, не через десять, не в тридцатом году, как многие говорят, а через месяц может случиться нечто, из-за чего всё начнет складываться карточным домиком — то, что мы сейчас видим как нечто незыблемое. И тогда, как обычно, из-под глыб полезут совершенно неожиданные люди с самыми неожиданными идеями. Опять-таки, конечно, более вероятно, что полезут в основном всякие Пригожины, поскольку их всех не взорвешь в одном самолете. А может, вылезет кто-то и более умеренный, причем, скорее всего, это будет такой человек, о котором мы сегодня даже и подумать не можем, что он похож на нормального человека. А вдруг окажется, что так.

Хотелось бы рассчитывать, что это не будет одинокий спаситель Родины типа Пригожина; что если снять эту давящую крышку, то появится много разных людей со своим ресурсом, в том числе и силовым. Пока у нас такой есть только Кадыров. Но, как мы знаем, усилиями опять-таки Путина сейчас у нас и у каждого региона образовалось нечто вроде нацбатальона или даже областного батальона, прообраз нацгвардии, которая есть в каждом американском штате. Моя надежда в том, что таких осколков будет много, потому что только это — единственный залог того, что в России может начаться какое-то развитие. Условие любого развития — это конкуренция. Россия всегда обречена на то, что, как правило, оказывается некто очень большой, который подминает под себя всех и все ресурсы, задавливает сначала больших, потом чуть поменьше, потом уже дробит в песок и самые мелкие камушки, оставляет после себя ровный песчаный пейзаж. И вот в таком пейзаже (к котором мы сейчас и пребываем), естественно, ничего произрастать не может. Или раздавить, или выдавить — два варианта для всех «иных» в России.

Но если произойдет неконтролируемый распад и возникнут пусть даже, как это все страшно зовут, банды, полевые командиры и так далее, в общем люди, которые могут хотя бы себя защитить от немедленного ареста, то тогда это может быть чревато срывом во что-то типа Сомали, ну, или в войну всех против всех. Или, возможно, эти вооруженные люди между собой договорятся. Это могут быть какие-то сильные губернаторы, это могут быть какие-то предприниматели с силовой компонентой, какие-то осколки корпораций, что-то еще. Возникнет среда, в которой каждая часть может себя защищать и может атаковать другую. Они могут или начать драться, или попытаться все-таки договориться, чтобы испытывать меньше рисков, потому что война, как известно, чревата тем, что тебя могут на ней самого убить. Вот если такая среда вдруг образуется, тогда будет возникать новая структура России, в которой не будет одного мощного центра, но в которой будет вот это пестрое одеяло.

И лишь после этого, по крайней мере, можно будет говорить о каких-то программах, о том, кто победит, кто закрепится на своем месте, о каком-то разнообразии в стране, которого сейчас просто в принципе нет. Как и о еще одной назревшей вещи — о том, может ли Россия вообще существовать в этом мире. Потому что сейчас, например, на этот вопрос, скорее ответ «нет», чем «да». А если может, то, собственно, опираясь на что. На это ответ, на самом деле, до сих пор по-настоящему непонятен. И вот если это случится, то есть политика каким-то образом упорядочит и даст импульс экономике, тогда у нас, как говорится, запляшут лес и горы. Вот такая у меня скромная мечта. Хотя понятно, что тут, во-первых, очень много развилок, а во-вторых, на каждой развилке у нас возможен обрыв в хаос.

Бегство как национальная идея

Мне кажется, что, основная проблема нынешней России заключается в том, что большинству населения нашей страны, причем сверху донизу, в России жить не нравится. Это главная особенность нашего народонаселения. В России плохой климат, в России недостаточно цивилизации, в России лета не бывает и так далее. То есть понятно, зимушку-зиму все как бы любят, но не всегда: когда при всей любви зимой нет отопления, уже любовь несколько уменьшается.
Возьмем конфликт, о котором все так любят говорить на протяжении последней пары веков, — конфликт между либералами и между, условно говоря, патриотами-государственниками, которые якобы всегда между собой находятся в непримиримых противоречиях и постоянно только и хотят друг друга уничтожить, и, соответственно, ничего общего между обычным либералом и обычным патриотом в принципе быть не может.

А я бы сказал так, что и патриоты, и либералы схожи именно в своем корне. У них одна общая идея — в том, что «нам в России не нравится», но при этом просто немного разные выводы насчет того, каков же выход. У либералов он индивидуалистический, а у патриотов — соборный. Либерал считает, что каждому из нас, либералов, надо бы собраться и свалить из России индивидуальным порядком: накопить денег, прорваться наружу, получить визу, обустроить местечко и постепенно переехать. А патриотический метод — что нам надо действовать соборно, собраться всем вместе, сесть на танки и уже на них тоже переехать отсюда. Вот сейчас много говорится о том, что патриоты после 2022 года окончательно победили либералов, и мы это видим воочию: патриоты не просто победили, они действительно реально сели на танки и поехали в сторону условного юга, туда, где тепло. И, кстати говоря, мы видим, что народ эту идею в принципе горячо одобряет в данном случае, то есть соборный путь победил либеральный.

Как это можно направить во благо России? Вот это интересный вопрос сам по себе, потому что здесь очень-очень сложно. Например, я все-таки политтехнолог, я постоянно занимаюсь выборами последние 25 лет, четверть века, хотя последние 8 лет это во многом условный процесс, поскольку выборов практически нет, так только, эпизодически. Но почему, кстати, население очень не любит выборы? Потому что в провинции люди накопили печальный опыт и свято уверены, что за кого бы они ни голосовали — да хоть бы за депутата Государственной Думы, — они выбирают какого-то человека, он уедет в Москву, в Госдуму, как бы защищать их интерес – и уже не вернется. Это вот такая постоянная возгонка. Все люди, которые слегка приподнимаются над массой, слегка овладевают какими-то ресурсами, стягиваются из глубинки в Москву.

И Собянин, кстати говоря, считает, видимо, — может быть, это даже такая политика осознанная, — что надо из Москвы сделать кусок Запада, и тогда люди хотя бы в Москве задержатся, и для них это будет достаточно, они уже оказались на территории желанного нероссийского теплого места. Но, к сожалению, это всё, естественно, не получается, потому что даже оказавшись в Москве, люди воспринимают ее как просто перевалочный пункт для того, чтобы перебраться туда, куда они и стремятся, как птицы или как рыба на нерест, — оказаться за пределами России. Следующая остановка после Москвы — это озеро Комо.

Население это понимает по большей своей части, или даже не понимает, но чувствует, что любые лучшие люди с самыми лучшими намерениями, хоть патриотическими, хоть либеральными, хоть какими-либо еще, попросту собирают у них ресурс, чтобы покинуть их и здесь больше не оставаться. И мы имеем всенародную апатию, явка на выборы в районе 20–30 % максимум (ну, а если муниципальные выборы, там и вовсе 8–10 %, взять ту же Москву) — это не только потому, что выборы очень сильно зарегулированы, это еще и народное представление об этом механизме возгонки: прочь от них, а то и за пределы России. «И зачем нам в этом участвовать?» — думает народонаселение. И, соответственно, это очень сильно тормозит демократию, то есть единственный способ, который может как-то изменить Россию. Но как сделать, чтобы этого стремления уехать отсюда не было в нашей стране — вот это задачка, которая мало того что, на мой взгляд, очень трудна, но и, с другой стороны, никогда никем не ставилась. Если мы возьмем так называемую либеральную нашу часть, которая сейчас в загоне находится, то никому в этой части в голову вообще не приходило даже ставить такой вопрос. С какой стати? Это же естественно, это же нормально. А как, в Москве, что ли, оставаться? Или там, не дай бог, в Вышнем Волочке? Из Вышнего Волочка надо стремиться в Москву, а из Москвы надо стремиться в Рим, Париж, Нью-Йорк или, как все стремятся по непонятной причине, в Лондон. Этот вопрос не встает перед «думающей частью» вообще.

«Перестать быть скотами»

И как с этим бороться? И надо ли с этим бороться? Тоже вопрос. Что сделать, чтобы люди не хотели ИЗ России? Как сделать, чтобы «не могли» — мы знаем. Как сделать, чтобы и не особо стремились? У меня есть одна идея, она абсолютно завиральная. Я придумал сокращение НБС, может быть, вы слышали. НБС — это короткий лозунг, «Надо Быть Скотом». И, соответственно, идея такая, что последние, не знаю, 15–20 лет, а на самом деле и раньше, в принципе, всё развитие массовой культуры в России происходит именно под девизом НБС, то есть и популярные книжки, и популярные фильмы, и популярные телепередачи, как правило, основаны на том, что участники последовательно выгоняют самых слабых и неприспособленных из своих рядов. «Веселые» ролики в «ТикТоке», популярные блогеры — большинство так или иначе продвигают лозунг НБС.

Надо быть скотом, то есть надо вести себя максимально внеморально, максимально без эмпатии, максимально по принципу «Кто сильнее, тот и прав». И именно это и является правильным. Именно так и надо делать. Почему? Потому что всё, чему нас учили в школе, — всё враньё, они делали из нас слабых людей, а все настоящие, так сказать, умные люди, тот же самый Запад, живут именно по этому принципу. Если мы послушаем всякого рода пропагандистские и даже просто познавательные передачи, как правило, они построены именно вокруг мысли, что быть скотом правильно, хорошо и «эффективно». Вспомним ныне покойного Константина Крылова — идеолога русского национализма, который даже издавал журнал в одно время под названием «Вопросы национализма». Он писал это прямым текстом постоянно: «Главная наша проблема — что мы слишком хорошие». (Весьма смелое утверждение само по себе).

А вот какие-нибудь англичане — они законченные подлецы, мерзавцы и негодяи, американцы еще хуже, и вот именно поэтому они правят миром. И поэтому нам для того, чтобы встать на их уровень, надо в своей мерзости превзойти их. И это далеко не только у него так. Это, можно сказать, мейнстрим в нашей стране. Люди иной раз плачут, плачут, говорят: «Нам это не нравится, мы хотели бы пожалеть ну хоть котенка или собачку». Котенка, правда, можно пожалеть — это условный Крылов-Эрнст разрешает. И вот эта вот любовь к котятам, последняя эта история с котом, которого выбросили из поезда — это в каком-то смысле сублимация. Если в повседневной жизни полностью царит именно принцип НБС, то люди сублимируются в этой повышенной любви к животным, потому что пока у нас не быть скотом хотя бы по отношению к животным можно. Это такая отдушина. Поэтому так много любителей зверей и так мало любителей людей в нашей стране. Это общая тенденция, она побеждает.

Есть совершенно неубиваемый аргумент: а что вы хотите, мол, те же американцы то же самое делают, и вообще все так делают, а только мы были как дураки, слушали сладкоустых демагогов Запада, которые нас сбивали с толку и прививали нам какие-то там ценности милосердия, из-за которых мы в заднице всю жизнь и находимся. А теперь мы стали умные, и мы их бьем их же оружием, ха-ха-ха, это правильно, мы должны действовать так же, как Запад. Это вступление, но моя идея такая: возможно, людям надо объяснить, что принцип НБС для России не подходит.

Принцип ПБС

Причем именно потому, что как раз Запад им пользуется, а нам нельзя. А нам нельзя, потому что им можно, у них климат лучше, а если у нас будет царить сплошной НБС, мы получим то, что из страны будут люди бежать. Мало того, что климат плохой, так еще и сплошной НБС — то есть моральный климат еще хуже. Соответственно, все люди более-менее со знаниями, более-менее с каким-то ресурсом, более-менее с головой или хотя бы с деньгами, естественно, будут отсюда убегать. И поэтому, ну, я бы предложил, не знаю, принцип ПБС в качестве противоположности: Россия именно в связи с тем, что здесь тяжело и неприятно жить в основном, просто обязана — это ее условие выживания — придерживаться принципа «Перестать Быть Скотами». И даже наоборот, наш ресурс в данном случае должен быть в том, что мы хорошие люди. Раньше было, что мы за мир — всё это, понятно, было вранье, но это хотя бы постулировалось. Мы за мир, мы помогаем слабым, мы за справедливость, мы за честность и так далее. Создать в стране хотя бы, если тут нельзя создать атмосферу без холода шесть месяцев в году, то хотя бы создать атмосферу того, что здесь не стыдно жить, потому что здесь хорошие суды, здесь есть взаимовыручка, здесь людей просто так не убивают, здесь люди доброжелательные — в таком ключе. И даже можно эту тему обосновывать: мы вынуждены вести себя прилично просто потому, что иначе у нас здесь останутся только те люди, которые не имеют средств и возможности передвигаться в сторону юга. Вот такая вот фантастическая идея.

Можно опираться на одну из основных ценностей именно у русских людей — это то, что все-таки мы нация, которая по своей природе избегает конфликтов. Это можно объяснить тем, как мы здесь вообще оказались. Понятно, что все мы потомки обезьян, которые жили на юге, но в итоге русские оказались самой многочисленной нацией, которая живет в местах, в которых другие нации жить бы просто не стали: и плодородие, мягко говоря, оставляет желать лучшего; и логистика никакая, дорог нет, только одни дураки; и еще к тому же и климат не дай бог. Как мы здесь оказались? Откуда здесь наши предки, почему они здесь жили? И даже еще севернее. Очевидно их сюда вытеснили, с других более благоприятных мест. А почему вытеснили — скорее всего, потому, что такая особенность именно этих людей, которые здесь поселились и живут, и мы сами такие, что когда на нас давят, то, как известно, как Пушкин еще говорил, «‎На свете счастья нет, а есть покой и воля». Когда на нас давят, мы уходим, мы не вступаем в конфликт, мы не упираемся рогом, мы по возможности сваливаем. И в итоге так вот сваливали, сваливали, в итоге уходили всё дальше в эту самую тундру, в тайгу, хрен знает куда, где вообще никто никогда не живет, и, как ни странно, за сколько-то веков дошли от Калининграда, условно говоря, до Тихого океана. До Тихого океана, постоянно отступая, постоянно куда-то уходя, уходя всё дальше и дальше, где будет та самая земля обетованная. Но, естественно, никакой земли в итоге не нашли, нашли Тихий океан, но это неважно.

Это, кстати, не значит, что мы добрые. У Галковского была хорошая фраза, что русский человек добродушен, но совсем не добр. Даже на практике выходит наоборот: человек, избегающий конфликтов, никого не защитит и сам максимально беззащитен перед психопатом. Психопат на него давит, а человек уходит. Давит — уходит. Психопат устраивает какие-то свои непотребства в ситуации полной безнаказанности. Чтобы не вступать с ним в конфликт, русский человек или сидит тихо, прижав уши, или опять-таки уходит. Он до последнего, до самого крайнего момента в конфликт не вступает, и поэтому в России психопаты имеют огромную власть. Огромные возможности у психопата, потому что до последнего все не будут ему ничего делать.

Поэтому, кстати говоря, русские люди так цепляются за государство. Идея государства живет в сердцах, потому что государство со своим писаным кодексом — единственная преграда для того, чтобы сдерживать психопатов в нашей стране. Но, с другой стороны, наверное, это и должно быть основой какой-то новой идеологии, новых ценностей. Да, мы не хотим никаких конфликтов, но нам надо перестроить само государство на вот этих моральных принципах. Пусть это будет где-то прописано, пусть эта ценность будет озвучена — не быть скотами.