Издательства «КоЛибри» и «Азбука-Аттикус» представляют книгу известного британского историка Энтони Бивора «Арденнская операция. Последняя авантюра Гитлера» (перевод Владимира Измайлова).
Книга посвящена одному из важнейших сражений заключительного этапа Второй мировой войны на территории Западной Европы. 16 декабря 1944 года Гитлер начал свою последнюю операцию на границе Бельгии и Германии, в заснеженных лесах и ущельях Арденн. Он полагал, что сможет расколоть союзников, продвинувшись до самого Антверпена, а затем вынудить их отказаться от участия в войне. В качестве места для прорыва Гитлер выбрал Арденны, поскольку помнил успех атаки 1940 года на этот сектор и хотел его повторить. Американские войска, захваченные врасплох, столкнулись с двумя танковыми армиями. Бои в Арденнах велись с жестокостью, какой еще не видел Западный фронт.
Предлагаем прочитать фрагмент книги.
20 ноября Гитлер вошел в специальный поезд, Sonderzug, стоявший на замаскированной ветке в «Волчьем логове». С обоих концов поезда было прицеплено по зенитной платформе с двумя счетверенными орудиями на каждой, а между ними — два бронированных и шесть пассажирских вагонов. Весь состав был окрашен в темно-серый цвет.
Скорее всего, в глубине души Гитлер знал, что никогда не вернется в Восточную Пруссию, но, как всегда, отрицал очевидное — и приказал продолжать обустройство обороны. Его штабисты и секретарь Траудль Юнге садились в поезд «с довольно тоскливым ощущением, будто прощаются навсегда». Гитлер, говоривший только громким шепотом, нервничал, ибо на следующий день в Берлине специалист собирался удалить полип из его голосовых связок. Фюрер признался Юнге, что может потерять голос.
«Он очень хорошо знал, — писала она, — что его голос был важным инструментом его власти; его слова опьяняли людей и увлекали их. Как он сможет продолжать подчинять себе толпы этих зачарованных, если не сможет к ним обращаться?» Его ближайшее окружение несколько недель умоляло фюрера поговорить с нацией. «Мой фюрер, вы должны снова обратиться к немецкому народу. Они утратили мужество. Они в вас усомнились. Ходят слухи, будто вас уже нет в живых».
Гитлер хотел добраться до Берлина после наступления темноты. Он сказал, так лучше сохранить его присутствие в тайне, но свита знала: он не хотел видеть последствий бомбардировок союзников. Когда они высадились на станции Грюневальд и поехали в рейхсканцелярию, «автоколонна пыталась проехать по улицам, которые еще не были повреждены, — писала Юнге. — И снова у Гитлера не было возможности разглядеть как следует раны Берлина: глухой свет фар едва высвечивал каменные груды по обочинам дороги».
Самой важной причиной, по которой Гитлер приехал в Берлин, был надзор за планированием наступления в Арденнах — идея пришла к нему, прикованному к постели, примерно в середине сентября в «Волчьем логове». Гитлер был болен желтухой и поэтому не мог присутствовать на ситуационных совещаниях. «У Гитлера был целый день на размышления, — вспоминал позже генерал-оберст Йодль. — Я видел его одного, когда он лежал в постели, — ему обычно не нравилось, когда его хоть кто-то, кроме адъютантов, видел в постели, — и он говорил об этой идее. Я сделал грубый набросок на карте, показывая направление атаки, ее охват и необходимые силы».
Гитлер был полон решимости никогда не вступать в переговоры, о чем Геринг хорошо знал, когда отверг мольбу генерала Крайпе убедить фюрера в необходимости искать политическое решение. Гитлер по-прежнему был уверен, что «неестественный» союз между капиталистическими странами Запада и Советским Союзом должен неизбежно рухнуть. Он решил, что, вместо того чтобы вести оборонительные сражения на Восточном и Западном фронтах, следует предпринять последнее великое наступление, которое имеет гораздо больше шансов на успех. «Оставаясь в обороне, мы и надеяться не могли, что сможем избежать преследующего нас злого рока, — объяснял позже Йодль. — Это был акт отчаяния, но нам пришлось рискнуть всем».
На Восточном фронте сосредоточенная атака тридцати двух дивизий была бы поглощена и подавлена огромными силами Красной армии. Стремительная победа на итальянском фронте ничего не изменила бы. Но на Западе, полагал Гитлер, две танковые армии, двигаясь на север, к Антверпену, могли бы расколоть союзников и вывести из войны канадцев, а после «очередного Дюнкерка», возможно, даже и англичан. И это положило бы конец угрозе военной промышленности Рура.
В качестве места для прорыва Гитлер выбрал Арденны, так как удерживавшие их американские войска были немногочисленными. Безусловно, он помнил успех атаки 1940 года на этот сектор и хотел ее повторить. Лесистое нагорье Айфель на немецкой стороне границы, прекрасное укрытие для войск и танков от авиации союзников, давало ему немалое преимущество. Всё будет зависеть от неожиданности и скорости реакции командования союзников. Гитлер надеялся, что оно отреагирует недостаточно быстро; он предполагал, что Эйзенхауэр должен будет проконсультироваться со своим политическим руководством, а также с другими командующими союзников, а это могло занять несколько дней.
До неожиданного заявления Гитлера 16 сентября в «Волчьем логове» о плане фюрера знал только Йодль. С тех пор все проинформированные должны были расписаться — в знак согласия — под документом, где говорилось, что каждый, кто сообщит об этом кому-либо, не наделенному особыми полномочиями, будет казнен. Йодль использовал свой небольшой штат для разработки деталей плана в соответствии с пожеланиями фюрера. Кейтель, хотя теоретически и отвечал за ОКВ, в планировании не участвовал — только в распределении топлива и боеприпасов для операции. А Рундштедта, несмотря на его должность главнокомандующего Западным фронтом, вообще не информировали. Вот почему он приходил в такое раздражение, когда позднее американцы ссылались на «наступление Рундштедта», как если бы это был его план.
22 октября начальник штаба Рундштедта генерал кавалерии Зигфрид Вестфаль и начальник штаба Моделя генерал пехоты Ганс Кребс явились по требованию в «Волчье логово».
Опасаясь гневных тирад Гитлера из-за падения Ахена и подозревая, что их просьбы дать больше дивизий будут с негодованием отклонены, они были удивлены, когда у входа в зал совещаний их заставили подписать обязательство — под страхом смерти сохранить всё услышанное в тайне. Заместитель Йодля представил секретное исследование «Wacht am Rhein — Вахта на Рейне», кодовое название, предназначенное для того, чтобы произвести совершенно обратное впечатление — плана обороны. На этом этапе не было никакого намека на наступление в Арденнах, речь шла лишь о переброске войск на Западный фронт в области Ахена как будто для контрудара в ожидании скорого и неизбежного наступления американских армий.
После обеда двух начальников штаба допустили на ежедневное совещание у Гитлера, посвященное анализу обстановки на фронте. Нескольких офицеров попросили уйти после общего инструктажа, и в комнате осталось около пятнадцати человек. Гитлер начал говорить. По его словам, Западный фронт требовал подкреплений, и это понятно, учитывая, что в дни Первой мировой там было 130 немецких дивизий. Он не мог его укрепить раньше, поскольку не мог позволить себе наращивать численность войск, предназначенных только для обороны. Но теперь всё изменилось: он разработал план внезапного нападения на Антверпен — атаки к югу от Льежа при поддержке двух тысяч самолетов, цифра явно преувеличенная, и ни один офицер ни на мгновение ей не поверил. Он хотел начать атаку в ноябре, в сезон туманов, хотя понимал, что на подготовку уйдет большая часть месяца.
Главный прорыв предстояло совершить 6-й танковой армии к югу от Хюртгенского леса. 5-я танковая армия Мантойфеля должна была поддерживать ее левый фланг, а 7-я армия, в свою очередь, — защищать ее от контратак 3-й армии Паттона на юге. У Вестфаля потом возникло немало вопросов к Йодлю, но от него просто «отмахнулись».
Генерала кавалерии так и подмывало сказать, что выделенных сил явно не хватит, даже чтобы добраться до Мааса, но он знал, что, если бы он высказал подобные возражения, Wehrmachtführungsstab [штаб вермахта], вероятно, обвинил бы его в пораженчестве. Вестфаль сообщил обо всем Рундштедту по возвращении в замок Цигенберг — штаб-квартиру главнокомандующего Западным фронтом недалеко от Франкфурта-на-Майне, рядом с тщательно замаскированным Адлерхорстом («Орлиным гнездом»), западной полевой штаб-квартирой Гитлера, которую для него построил Альберт Шпеер перед кампанией 1940 года. Сказал он также о своем впечатлении, что даже Йодль, вероятно, не верил, будто они когда-нибудь доберутся до Антверпена.
