В Национальном музее Уинстона Черчилля, расположенном в городе Фултон в США, где в 1946 году он произнес свою знаменитую речь, была обнаружена неизданная рукопись Черчилля, содержащая его рассуждение о возможности наличия жизни за пределами Земли. Об этой находке рассказал сайт журнала Nature.
Помимо политической деятельности Черчилль был плодовитым журналистом и публицистом. Полное собрание его сочинений превосходит по объему наследие Диккенса и Шекспира вместе взятые. Очерк «Одиноки ли мы в космосе?» (Are We Alone in Space?) он написал в 1939 году для лондонской воскресной газеты News of the World. В то время Черчилль после поражение консервативной партии на выборах 1929 года был отстранен от государственной деятельности. В коалиционное правительство 1931 года он тоже не попал. Черчилль продолжал выступать в палате общин, критикуя политику Невилла Чемберлена по умиротворению Гитлера, но главной его работой в 30-е годы стали журналистика и литература. Он написал биографию своего предка первого герцога Мальборо, а также опубликовал немало статей. Но статья о жизни вне Земли по каким-то причинам осталась ненапечатанной. А в сентябре 1939 года началась война, Черчиллю поручили пост первого лорда Адмиралтейства, и ему надолго стало не до рассуждений о внеземной жизни.
В конце 1950-х, когда Черчилль гостил на юге Франции на вилле своего издателя Эмери Ривса, он вернулся к своей старой статье и переработал ее. В частности он изменил заголовок на «Одиноки ли мы во Вселенной?» (Are We Alone in the Universe?). Текст Черчилль отдал Ривсу, и статья с тех пор хранилась в архиве издателя. В 1980-е годы вдова Ривса передала архив музею в Фултоне. Там ее нашел Тимоти Райли, занявший в мае 2016 года должность директора музея.
В этом эссе Черчилль полностью разделяет взгляды ученых, считающих, что Земля не представляет собой чего-то уникального во Вселенной, а значит, условия для возникновения жизни могут сложиться и на других планетах. Первым условием для появления живых организмов Черчилль называет наличие воды в жидкой форме. Он упоминает, что роль воды в качестве универсального растворителя в живых организмах теоретически могли бы играть другие жидкости, но, как он пишет, «ничто в наших сегодняшних знаний не дает нам сделать такое предположение».
Также Черчилль определяет то, что сейчас ученые называют «обитаемой зоной» или в англоязычной литературе «зоной Златовласки» (Goldilocks zone). Напомним, что Златовлаской зовут героиню, которая нам известна как Машенька из сказки «Маша и три медведя». Подобно тому, как девочка выбирала себе чашку, стул и кровать, которые ей подходили, жизнь, как считают ученые, возникает на тех планетах в звездной системе, где имеются подходящие условия. Если расстояние от планеты до звезды будет слишком мало, то она будет чрезмерно разогрета, если же она будет слишком далеко, то температура окажется слишком низкой. Как правило, сейчас обитаемую зону определяют как расстояние до звезды, на котором на планете возможно существование жидкой воды. Размер обитаемой зоны в звездных системах разный, так как зависит от светимости звезды, то есть энергии, излучаемой звездой за единицу времени.
Как формулирует Черчилль, жизнь может выжить только «между несколькими градусов мороза и температурой кипения воды». Следует сказать, что идея потенциально обитаемой зоны и возможность существования жидкой воды как критерий такой зоны независимо возникали у многих исследователей. Вероятно, первым из них был в 1853 году геолог, астроном и богослов Уильям Уэвелл, называвший ее «умеренным поясом Солнечной системы». В 1953 году это понятие независимо друг от друга сформулировали астрономы Харлоу Шепли и Хубертус Страгфорд. Шепли называл ее «поясом жидкой воды», а Страгфорд – «экосферой». Термин «обитаемая зона» первым ввел в 1959 году американский астроном китайского происхождения Су-Ши Хуан, он же примел это понятие к другим звездным системам. Широко известным это понятие стало благодаря научно-популярным и фантастическим книгам Айзека Азимова. В 1970-х годах появляется название «зона Златовласки».
Но Черчилль учитывает не только необходимость нахождения планеты в обитаемой зоне. Он оценивает и другой фактор – размер планеты, точнее силу ее гравитации. Она должна быть достаточно высока, чтобы удерживать атмосферу. Черчилль осознает и связь этого фактора с расстоянием от планеты до звезды, ведь чем горячее газ, тем быстрее движутся его молекулы и тем легче им покинуть планету.
В результате Черчилль приходит к выводу, что внеземную жизнь в Солнечной системе есть шансы встретить только на Марсе и Венере. На планетах-гигантах слишком холодно, астероиды и Луна слишком малы и не удержат атмосферу, у Меркурия раскалено одно полушарие и погружено в холод второе.
Марс. Илл.: ESA
Отдельно Черчилль рассматривает возможность наличия жизни за пределами Солнечной системы. «Солнце – лишь одна из звезд в нашей галактике, которая содержит несколько тысяч миллионов других», – пишет он. Но в отношении наличия у других звезд планетарных систем Черчилль достаточно скептичен. Он разделяет теорию формирования планет, предложенную в 1917 году астрофизиком Джеймсом Джинсом. Согласно этой модели, планеты образуются из газа, который вырывается из звезды, когда другая звезда проходит близко к ней. Позднее ученые доказали, что такая теория неверна. Черчилль же, следуя модели Джинса, делает вывод, что, поскольку столь близкие встречи звезд редки, «наше Солнце может быть действительно исключительным, и, возможно, уникальным».
Но, надо сказать, что у Черчилля имелись и сомнения в справедливости модели Джинса. «Это предположение зависит от гипотезы, что планеты образовались таким образом. Возможно, это произошло иначе. Мы знаем, что есть миллионы двойных звезд, и если они могут возникнуть, почему не возникнуть планетным системам?». Черчилль заключает: «Я не достаточно тщеславен, чтобы думать, что мое солнце является единственным, имеющим семейство планет». Ну а раз возможно существование планет, то среди них обязательно найдутся и те, что лежат от своих звезд на нужном расстоянии и достаточно велики, чтобы удержать атмосферу. Так что Черчилль завершает раздумья о жизни вне Солнечной системы на оптимистической ноте.
Однако он признает, что человечество может никогда не узнать, есть ли на этих планетах жизнь. «Однажды, возможно, даже в не очень отдаленном будущем, станут возможными путешествия на Луну, или даже к Венере или Марсе», – пишет он. Но межзвездные расстояния, измеряемые световыми годами, кажутся ему непреодолимыми.
