Ученые Института русской литературы РАН (Пушкинского дома) нашли три ранее неизвестных стихотворения Михаила Ломоносова, сообщает ТАСС.
Об обнаруженных стихах рассказал сотрудник отдела русской литературы XVIII века, ученый секретарь ИРЛ РАН Андрей Костин. Все три произведения были созданы по случаю фейерверков, устраиваемых в Санкт-Петебурге, и публиковались без подписи автора. По словам Андрея Костина, предположение об авторстве Ломоносова возникло после сопоставления архивных документов. Текст одного из стихотворений был напечатан на программке, которую выдавали гостям на новогоднем празднике 1759 года. Во время праздника был устроен фейерверк у Петропавловской крепости, который гости наблюдали из окон Зимнего дворца. Другой документ сохранил сведения, что Ломоносову за подготовку фейерверка было вручено 200 рублей. Литературный стиль стихотворения также указывает на авторство Ломоносова. Два других произведения созданы по аналогичным поводам, в честь новогоднего фейерверка 1758 года и в часть салют у дворца графа Петра Шувалова 11 июня 1758 года.
Михаил Ломоносов написал немало стихов, посвященных придворным фейерверкам. Известно, например, его стихотворение по поводу «иллюминации и фейерверка» в честь нового 1754 года и постройки Головинского дворца Елизаветы Петровны. Довольно много таких произведений было включено им в составленное собственноручно собрание сочинений 1756 года. В более поздних изданиях такие стихи отсутствовали, так как публиковались обычно без подписи.
Иллюминации и фейерверки в XVIII веке при русском императорском дворец устраивались на новый год и в честь других праздничных событий. Первые такие праздники устраивались еще в честь побед Петра I в Северной войне, но наибольшего размаха достигли в эпоху правления императриц (Анны, Елизаветы, Екатерины II). Торжества устраивались в Санкт-Петербурге или в Москве, в зависимости от того, где в данный момент находился императорский двор. Они проводились с большим размахом. Например, над одной из иллюминаций 1754 года неделю трудились круглосуточно около тысячи человек. Свет выхватывал из ночного мрака целые архитектурные сооружения и живописные композиции, смысл которых разъяснялся зрителям огненными буквами на транспарантах. Для иллюминаций каждый раз выделялись сотни пудов топленого говяжьего сала, которое горело в плошках с фитилями, освещавшими декорации. Эти мероприятия оказывались важным средством пропаганды, так как прославляли мудрость и добродетели правящей императрицы и процветание страны при ее правлении. Как сказано в стихотворении Ломоносова для иллюминации 1753 года:
Богиня, торжествуй тем долее над нами,
Чем выше смертных Ты безсмертными делами.
Торжественны врата, трофеи, колесница
В нас верныя сердца и радостныя лица.
Ученый и мемуарист Андрей Болотов вспоминал об одном из таких торжеств, виденных им в молодости:
«Иллюминация была в самом деле достойная зрения, и я глаза свои растерял, смотря и любуясь на оную. Она сделана была из разноцветных фонарей, которые толикими же разными огнями быть казались. По обоим краям представлено было два храма, а посредине в превеликом возвышении превеликая картина, изображающая родосского колосса, стоящего ногами своими на двух краях гавани, простирающейся в прошпективическом виде от оного до самых храмов и прикасающейся другими концами к оным. Сей род иллюминации был мне хотя уже известен, однако такой огромной и великолепной я не видывал и потому смотрел на оную с великим восхищением». Речь в книге Болотова идет об иллюминации ко дню именин императрицы Елизаветы, 5 сентября 1752 года, проект которой составил Ломоносов, написавший к нему приличествующие стихи.
Канцелярия главной артиллерии и фортификации, ответственная за проведение этих мероприятий, за два месяца до даты фейерверка посылала в Академию наук официальные запросы (так называемые «промемории»), с требованием составить проект иллюминации и сочинить к нему надпись.
Это задание выполнял один из профессоров. В 1730-х – 1740-х годах этим занимались Христиан Крузиус и Якоб Штелин. Последний официально считался «мастером фейерверков», а в контракте, заключенном с ним специально указывалось, что он принят в академию «для словесных наук и аллегорических изобретений для фейерверков, иллюминаций и медалей». Так как Штелин писал по-немецки, его стихи переводились русскими поэтами. Некоторое время этим занимался Василий Тредьяковский. Представленный Академией проект направлялся в Канцелярию главной артиллерии и фортификации, а окончательно утверждался лично императрицей.
С 1747 года к этой работе привлекался и Михаил Ломоносов, в то время еще «адъюнкт физического класса». Сначала Ломоносов был только переводчиком немецких стихов Штелина, но позднее стал самостоятельно разрабатывать проекты иллюминаций. В этом ему помогли познания в химии, которые можно было применить и к пиротехнике. В частности, в проектах фейерверков 1754 года упоминаются «витые ракеты», изобретенные Ломоносовым и «на пробе показанные». В рапорте президенту Академии науку о своей деятельности Ломоносов упоминает: «Ныне лаборатор Клементьев под моим смотрением изыскивает по моему указанию, как бы сделать для фейерверков верховые зеленые звездки».
Поэтому Ломоносов разделил эту деятельность со Штелином. Иногда академическое начальство поручало Штелину и Ломоносову подготовить два независимых проекта, из которых высочайшая заказчица выбирала один. Подготовка проектов придворных торжеств отнимала у Ломоносова немало времени, препятствуя научным занятиям. К тому же она вызывала недовольство Штелина, ревниво относившегося к своей деятельности.
Эти обстоятельства стали причиной того, что в 1755 году Ломоносов просил освободить его от составления проектов иллюминаций. «Репорт», поданный им по этому поводу в канцелярию Академии наук был краток: «Его высокоблагородие г. надворный советник Стелин неоднократно жаловался, что я у него должности отнимаю, делая проекты к иллюминациям и фейерверкам, а я то чинил по ордерам Канцелярии Академии Наук. А чтобы помянутый г. надворный советник Стелин не имел причин впредь на меня жаловаться, то Канцелярию Академии Наук прошу, чтоб меня впредь от того уволила, что я сверх моей профессии и без того много дела имею».
Судя по всему, просьба Ломоносова была безуспешной. В одном из отчетов Ломоносов писал, что «сделал проект со стихами для фейерверка» к 18 декабря 1756 года. Однако до нынешней находки стихи Ломоносова к фейерверкам, созданные после 1755 года были неизвестны.
Каждый раз, готовя проект, Ломоносов предпосылал стихам описание декораций. Вот, как оно выглядело для фейерверка в честь годовщины коронации Елизаветы Петровны:
«По средине возвышеннаго несколько места представить торжественныя врата, которых украшения по приличным местам состоят из сердец, связанных между собою лавровыми фестонами. Во вратах изобразить въежжающую торжественную колесницу по Римскому обыкновению, на которой стоит вензеловое имя Ея Величества под Императорскою короною; на фронтисписе врат Российский герб со скиптром и оливными ветьвми. По обеим сторонам врат поставить два столпа, украшенныя щитами, подобие сердец имеющими, висящими на фестонах, около столпов обвитых; на щитах изобразить гербы Российских знатнейших владений. На правом столпе на верху Императорскую корону, а на левом — державу представить. Столпы со вратами соединить между ими стоящими палмовыми деревами и дымящимися олтарями по переменам, в перспективном расположении».
Обычно стихотворения по случаю фейерверка были короткими, не более 4 – 15 строчек. С 1750-х годов благодаря Ломоносову они выросли до 30 строчек и более. Эту манеру перенял у Ломоносова и Штелин. Также Ломоносов внес в тематику иллюминаций исторические мотивы. В восьмом томе полного собрания сочинений Ломоносова, куда вошли его поэтические произведения, есть 27 стихотворений к придворным иллюминациям. Теперь к ним добавились еще три.
