В 1916 году немецкий психолог Ханс Хеннинг в монографии «Запах» писал: «Абстракция запаха невозможна». Действительно, мы легко называем белыми и цветы ландыша, и снег, и бумагу. Мы можем описать прилагательным сладкий вкус сахара, меда или шоколада. А вот для запахов не существует прилагательных, абстрагированных от названия источника запаха. Мы говорим о лимонном, мятном, цветочном, миндальном запахе, каждый раз упоминая «эталонный» источник такого запаха. Таким образом, мы описываем запах, а не называем его.
Обычно в языках мира лексика для обозначения запахов куда беднее, чем та, что служит для названий цветов или оттенков вкуса. Если запахи не обозначают по названию пахнущего объекта, то используют прилагательные, относящиеся к другой «области», например, вкуса (сладкий или кислый запах) или тактильного ощущения (влажный, теплый запах).
Даже в специальных случаях, в языке людей, имеющих профессиональное отношение к запахам, большинство обозначений запаха или отражают его источник, или используются в переносном смысле. В Японии с XV века возникло искусство кодо – «путь благовоний», включавшее в частности занимательную игру гендзико, в которой участники должны были угадать (а значит, и назвать вслух) в каких из пяти курильниц разные ароматы, а в каких одинаковые. Но даже в кодо обозначения запахов были позаимствованы из вкусовой области: горький (苦, nigai), сладкий (甘, amai), соленый (鹹, shiokarai), острый (辛, karai), кислый (酸, suppai).
В классификации Ханса Хеннига шесть базовых запахов были названы цветочным, фруктовым, травяным, горелым, зловонным и смолистым. Единственное абстрагированное от конкретного источника запаха прилагательное в этой классификации относится к неприятному запаху. Это заставляет думать, что люди в принципе чаще удостаивают запах особого внимания лишь тогда, когда он им не нравится. Косвенным подтверждением этому служит частое сочетание у слов разных языков значений ‘запах’ и ‘неприятный запах’. Это отмечено у осетинского слова смаг, эрзянского чине, язгулямского bi и слова mnuko из языка суахили. Латышское слово smarža, а родственное ему литовское smardas – ‘зловоние, смрад’. Можно вспомнить также русское слово вонь и польское woń, означающее ‘запах, аромат’.
Но даже слова вонючий или зловонный означают, скорее, ‘неприятный своим запахом’, а не указывают на какой-то конкретный запах из палитры обонятельных ощущений. Мы можем охарактеризовать ими и запах лесного клопа, и запах гниющего мяса, и множество других неприятных, но несомненно разных запахов.
В любом случае, наименования запахов в человеческих языках крайне немногочисленны, по сравнению с названиями оттенков цвета или вкуса. В одной работе даже предполагалось, что обонятельные представления просто недоступны для языковых центров мозга. Всё-таки, скорее всего, бедность словаря запахов связана с тем, что обоняние занимает менее важное место среди источников информации для человека по сравнению со зрением, слухом и вкусом.
Однако психолог Асифа Маджид (Asifa Majid) из Университета Неймегена (Radboud Universiteit Nijmegen, Нидерланды) и лингвист Никлас Буренхульт (Niclas Burenhult) из Лундского университета (Lunds universitet, Швеция) описали богатую систему названий запахов в одном из языков полуострова Малакка. Их исследование было опубликовано недавно в журнале Cognition. В языке джехай, как установили эти ученые, существует не менее двенадцати наименований для запахов, не производных от названий конкретных источников запаха.
На языке джехай говорит малочисленное племя, живущее в лесах малайского штата Перак у границы с Таиландом. По данным на 2006 год этим языком владело около тысячи человек, все они также знают малайский язык. Язык джехай относится к мон-кхмерской ветви австроазиатских языков. Племя джехай относится к группе племен, известных под тайским названием семанг (‘курчавые’). Они живут в горных лесистых районах полуострова Малакка, занимаясь охотой, собирательством и рыбной ловлей, в XX веке часть семангов перешла к земледелию. Ценные виды древесины и благовонные смолы, собранные в лесу, они обменивают у малайцев на нужные им предметы (современную одежду, металлические изделия) или на рис. Семанги отличаются низким ростом – в среднем около 150 сантиметров.
Маджид и Буренхульт решили провести экспериментальное исследование восприятия запахов людьми из племени джехай. Они предложили носителям языка джехай разработанный еще в 1980-е годы «Краткий тест идентификации запахов» (Brief Smell Identification Test, B-SIT) и просили описать каждый из предъявленных им запахов. В исследовании использовались запахи корицы, скипидара, лимона, дыма, шоколада, розы, растворителя для краски, банана, ананаса, бензина, мыла, и лука. Также эти запахи предъявлялись контрольной группе, состоявшей из людей, говорящих по-английски. Перед тестом по идентификации запахов проводился также сходный тест, где требовалось описать предъявленные цвета.
Как и ожидалось, носители английского легко и единообразно называли предъявленные цвета, а когда дело дошло до запахов, стали прибегать к многословным описаниям, да еще и довольно часто давали разные определения одному запаху. Представители племени джехай легко давали однословные названия и запахам, и цветам, причем в своих определениях были весьма единодушны. Показательно и то, что 99% названий запахов (как и цветов), использованных ими, были абстрактными, а не образованными от названий объектов.
Столь богатый обонятельный словарь исследователи объясняют куда более важной ролью запахов в жизни народа джехай, чем в жизни современного европейца. Под темным пологом тропического леса зрение не всегда может помочь, тогда как нюх подвести не должен. Запахи помогают определить ценные для народа джехай объекты – ряд животных, на которых они охотятся, а также деревья, представляющие ценность своей смолой или древесиной.
«Словарь запахов» в языке джехай с примерами объектов, наделенных этими запахами, выглядит так:
cŋəs — вареная пища, сладкая пища;
crŋir — жареная пища;
harɨm — несколько видов цветов, благовоний, мыло (слово заимствовано из малайского языка);
ltpɨt — несколько видов цветов, благовоний, дуриан, животное битуронг, дерево аквилария с ценной ароматической древесиной;
haˀɛ̃t — экскременты, гнилое мясо, паста из креветок;
pˀus — старые хижины, грибы, несвежая пища, капуста, некоторые виды меха и перьев;
cŋɛs — бензин, дым, помет летучих мышей, некоторые виды многоножек, корень дикого имбиря, древесина дерева манго;
sˀĩŋ — человеческая моча, земля в деревне;
haɲcĩŋ — моча (слово заимствовано из малайского языка, в котором означает неприятный запах);
pˀih— кровь, сырая рыба, сырое мясо;
plˀeŋ — кровь, сырая рыба, сырое мясо;
plˀɛŋ — раздавленные головные вши, виверра, кровь белки (по описанию носителей языка, этот запах привлекает тигров).
