NASA, Роскосмос и ESA анонсируют высадку человека на Марс уже более пятидесяти лет, но никто пока не приблизился к Красной планете так, как участники проекта Mars One.
Миссия Mars One – беспрецедентный проект, который начинался и позиционировался как научное реалити-шоу. К моменту определения первой сотни конкурсантов общественность начала понимать, что все серьезно. Перед организаторами и участниками встали серьезные вопросы, которые необходимо решать в ближайший год – не только технические и финансовые, а куда более серьезные – биологические и моральные. Причем, с некоторых пор моральные и философские проблемы больше не звучат как абстрактные понятия.
Миссия оказалась под угрозой после того, как в марте на блог-платформе Medium.com было опубликовано гневное обличительное интервью одного из инсайдеров проекта – доктора-астрофизика из университета Дублина (Trinity College’s School of Education in Dublin) и экс-сотрудника NASA, Джозефа Роше (Joseph Roche), покинувшего проект совсем недавно. Сразу после него в сети появился ответ руководителя миссии, База Ландсдорпа (Bas Lansdorp) – изобретатель обвинил Роше во лжи и перекручивании фактов.
Роше утверждает, что умалчивал бы и дальше об одиозности проекта, если бы не сотни положительных материалов о миссии в периодике и Интернете и миллионы восторженных отзывов, совершенно лишенных критики, даже от специалистов.
«Самое ужасное, что люди продолжают поддерживать этот проект и тратить на него свои деньги и внимание, а ведь он неизбежно потерпит фиаско», – говорит Роше, – «Если в результате люди потеряют веру в NASA и, возможно, даже в ученых, то это повлечет за собой действительно катастрофические последствия. Если я буду так или иначе связан с чем-то, что могло бы нанести ущерб общественному восприятию науки – это станет моим личным ночным кошмаром!»
По первому шокирующему утверждению Роше, все участники «счастливой сотни» вовсе не отсеивались в турах, демонстрируя различную интеллектуальную, моральную и физическую подготовку, а, так или иначе, покупали себе места в команде.
В начале года в британском ежедневнике The Guardian была опубликована статья со списком десяти лучших участников отбора, отсортированных по баллам. Эти баллы набирались за пожертвования в фонд миссии и за покупку сувениров с эмблемой Mars On. Также участникам необходимо было, как можно чаще светиться в прессе и отдавать большую часть своих гонораров на нужды миссии.
Баз Ландсдорп парировал это тем, что в списке были кандидаты, не сделавшие никаких существенных денежных вливаний, но, тем не менее, получившие свое место в группе. Также он предложил отследить количество баллов участников, прошедших во второй и третий туры: в списке не прошедших отбор действительно есть участники с огромным количеством баллов за пожертвования.
По второму пункту он сообщил, что кандидаты действительно обязаны перечислять часть своего дохода от интервью (75%) согласно контракту. И уточнил, что более того, многие участники до того бескорыстны, что полностью отказываются от денег в пользу фонда Mars One. И сам Ландсдорп поступает точно так же.
Проверить этот факт сложно, но руководство миссии поступает исходя из коммерческой выгоды, и, хотя в этичности их практически полной финансовой монополии на интервью можно усомниться, мошенничеством это не является.
Известно, что проект финансируется только через инвестиции. Благодаря первому успешному сбору средств в 2013 году, команда Mars One до сих пор пользуется этим стартовым капиталом. В 2014 году должен был начаться новый этап сбора средств, но вмешались непредвиденные обстоятельства, из-за которых миссия задерживается.
Также Джозеф Роше много комментировал сам выбор кандидатов и факты о них. Во-первых, количество кандидатов было «несколько преувеличено» – всего около трех тысяч реальных заявлений, вместо объявленных двухсот тысяч. Ландсдорп подчеркнул, что заявлений было именно 200000 и у него есть полный список этих людей, которых так или иначе переубедили участвовать в миссии.
Самое интересное то, что Роше сообщил интернет-порталу, что и само качество кандидатов было очень сомнительным – проводилось короткое интервью по Skype, которое в общих чертах касалось Красной планеты и проекта Mars One – на зазубривание этой информации участникам давался месяц. Именно этим объясняется, что через несколько туров прошли люди с балетным прошлым, а так же кандидаты без достаточного уровня образования. Медицинский же отбор, со слов Роше, вообще был фарсом.
Оппонент Роше, утверждает, что медицинское обследование тысячи самых удачливых кандидатов было очень серьезным и не во многом отличалось от того, как набирают космонавтов в NASA. Позже у участников было психологическое освидетельствование и собеседование с Норбертом Крафтом (Norbert Kraft), шефом по медицинскому отбору и так же бывшим сотрудником NASA. После на официальном сайте миссии говорилось, что последующие отборы будут командными и индивидуальными, и куда более сложными и длительными, и оценивать предполагаемую команду будет целая комиссия из высококвалифицированных специалистов.
Интересно, что критерии отбора в Национальном управлении по исследованию космического пространства выложены на их официальном сайте – они обыкновенные: тысяча часов налета отождествляется с тремя годами работы по специальности после вуза, кандидатской степенью или работой ассистентом на кафедре с подобной специальностью. А анализы, которые нужно подавать вместе с резюме, можно получить в любой поликлинике.
Также Ландсдорп дал интервью о будущем миссии. В марте сообщалось, что старт Mars One откладывается на два года из-за нехватки финансов, позже этот срок увеличился до пяти лет – это означает, что высадка людей на чужую планету передвигается на 2027 год. Манкирование отчетными сроками для фирмы, которая существует исключительно за счет пожертвований, конечно, позволит собрать больше, но и существенно повысит расходы на обеспечение работы самой компании и на рекламу.
По подсчетам специалистов из NASA общая стоимость миссии на Марс оценивается в 35-37 миллиардов долларов, руководство же Mars One изначально считало, что им хватит и шести миллиардов. Но частная миссия отличается от государственной программы, более того, не предполагает возвращение группы.
«Возвращение требует разработки более тяжелых ракетоносителей, больших посадочных систем для того, чтобы посадить компоненты взлетной системы, и разработки системы старта с Марса. Переговоры с мировыми аэрокосмическими компаниями-лидерами и дали нам эту цифру – шесть миллиардов. Наши компании-партнеры уже строят системы для МКС и беспилотных миссий на Марс, которые практически соответствуют нужным нам системам. Мы абсолютно уверены, что этого бюджета хватит», – комментирует руководитель миссии.
Не совсем понятно только, как в эту стоимость вписывается починка техники, которая будет портиться и устаревать в непредвиденных условиях Красной планеты, а также обеспечение людей всем необходимым на долгие годы. Ведь полагаться на ресурсы Марса нельзя.
На одном из международных конгрессов по астронавтике в Канаде был представлен доклад ученых из MIT, касающийся технических аспектов и жизнеобеспечения участников проекта Mars One. По одному из сценариев развития ситуации, колонисты умрут через три месяца от нехватки кислорода. Остальные варианты не более благоприятны. Самый оптимистичный сценарий потребует как минимум пятнадцати запусков ракеты-носителя Falcon Heavy и «лишних» пять миллиардов долларов.
Также Джозеф Роше недвусмысленно намекает на то, что у Mars One нет контрактов с частными поставщиками космического оборудования, нет телевизионного производственного партнера, и нет публично известного инвестиционного сотрудничества с каким-либо известным брендами. Однако на официальном сайте проекта все представлено очень радужно.
«Мы достигли очень многого, – опровергает Ландсдорп, – Мы заключили контракт с американской компанией Paragon Space Development Corporation на обеспечение нас скафандрами и системами жизнеобеспечения; первый контракт с Lockheed Martin на беспилотную миссию. У нас очень впечатляющий совет представителей, включающий лауреата Нобелевской премии, и отличные консультанты, например, Мейсон Пек (Mason Peck), бывший главный технический специалист NASA. Я верю, что мы движемся по плану, и находимся на верном пути. Можно ли считать провалом, то, что первые люди окажутся на Марсе на два, четыре, шесть или даже восемь лет позже? Я буду очень горд, если у нас это получится. Я и другие сотрудники Mars One всецело отдают себя этой задаче».
С другой стороны такие выводы совершенно не успокаивают: да, для ракетоносителя десять лет не срок, но для человека, которому уже за пятьдесят это существенный промежуток времени. Есть ли смысл столь тщательно отбирать зрелых кандидатов и подвергать их дорогостоящим тренировкам, если они могут просто не дожить до запуска на Марс или быть не в состоянии пережить тяжелый перелет. Не лучше ли набирать космонавтов только среди очень молодых людей? Сколько кандидатов может передумать (а это распространенный вопрос среди интересующихся делами миссии) лететь в один конец? И не станет ли эта миссия такой же химерой, как и те, которыми нас успокаивают в NASA. Отразятся ли на репутации миссии такие обвинения, какие выдвинул против них Джозеф Роше? Как скажется второй сдвиг сроков, и смогут ли организаторы так долго поддерживать интерес аудитории и инвесторов к своему, все более сомнительному детищу? Слишком много вопросов. Что ж, подождем еще одиннадцать лет.
