Мы продолжаем рассказ о некоторых докладах, прозвучавших на конференции «Индоевропейское языкознание и классическая филология», проведенной Институтом лингвистических исследований РАН. Полностью сборник материалов этой конференции доступен на сайте института.
Доклад Татьяны Александровны Михайловой (кафедра древних языков Института лингвистики РГГУ) был посвящен александрийскому автору II века до нашей эры Иезекиилю-трагику, который изложил сюжет ветхозаветной книги Исход в форме греческой трагедии. Никаких других сведений об это авторе, включая точные годы его жизни, не сохранилось.
Трагедия носит название «Исход» (Ἐξαγωγή). Полный ее текст до нас не дошел. Фрагменты трагедии «Исход» дошли до нас благодаря двум другим авторам. Трагедию цитировал греческий интеллектуал I века до н.э. Александр Полигистор в своих несохранившихся трудах, работы же Алексардра Полигистора использовал отец церковной истории Евсевий Кесарийский (ок. 263—340) в трактате «Приготовление евангельское». Именно там и находятся все известные нам фрагменты трагедии «Исход». Всего до нашего времени дошли 17 фрагментов, в совокупности составляющих 269 строк.
Иезекииль-трагик рассказывает о происхождении Моисея и о событиях исхода евреев из Египта. Последние из ветхозаветных событий, упоминание о котором нашлось в сохранившихся фрагментах – приход евреев в Елим (глава 15 книги Исход).
Даже столь неполный текст трагедии позволяет увидеть, какие методы использовал Иезекииль-трагик, чтобы адаптировать ветхозаветное повествование для нового жанра и для нового адресата – александрийских зрителей и читателей. Трагедия начинается с пролога, в котором сам Моисей рассказывает историю своего рождения и воспитания в доме фараона. Часто используется такой стандартный прием греческой трагедии, как появление вестника, рассказывающего о событиях, которые нельзя показать на сцене. Сохранившиеся фрагменты не дают возможности определить, был ли в этой трагедии хор, но в одной из строчек говорится: «Я вижу семерых каких-то девушек», что дает возможность предположить наличие хора. Иезекииль использовал ямбический триметр – стихотворный размер, наиболее характерный для диалогов героев в древнегреческой трагедии.
Изложение по сравнению с ветхозаветным текстом становится куда более эмоциональным. В трагедию вошел эпизод, где Моисей сомневается в том, что соплеменники поверят ему, а Господь в доказательство превращает его посох в змею. В книге Исход (4:3) это описывается так: «[Господь] сказал: брось его на землю. Он бросил его на землю, и жезл превратился в змея, и Моисей побежал от него». А так это излагается словами самого Моисея в трагедии: «Вот брошено оно, будь милостив, Господь! // Какой огромный! Страшный! Пожалей меня. // Увидев, ужасаюсь. Тело все трясет».
В сохранившихся частях текста есть рассказ о том, как в молодости Моисей, сбежав из Египта в землю Мадиамскую, женился на Сепфоре, дочери Рагуила. Ветхозаветный текст рассказывает об этих событиях довольно скупо, фрагменты же трагедии позволяют предположить, что там эта история была развернута в особый сюжет. Появляется новый персонаж по имени Хум, которого считают либо поклонником, либо даже женихом Сепфоры. Сама Сепфора, возможно, встревожена планами отца отдать ее замуж за чужестранца.
Моисей. Фреска из Дура-Европос. II в.н.э.
Есть в произведении Иезекииля-трагика эпизоды, которые вовсе отсутствуют в ветхозаветном тексте. Например, он рассказывает про вещий сон, который увидел Моисей. Ему приснился огромный трон на вершине горы Синай и сидящий на троне благородный муж. В левой руке сидящий держал скипетр. Он поманил Моисея правой рукой, вручил ему свой венец и скипетр и позволил сесть на трон. Встав с трона, Моисей увидел всю землю вокруг. К ногам Моисея упало множество звезд, он их все пересчитал. Затем звезды прошли перед ним строем, подобно строю людей. Затем Моисей в страхе проснулся. Все это зритель узнает из рассказа Моисея своему тестю Рагуилу. Рагуил толкует сон, говоря, что это добрый знак. Моисей должен стать судьей и вождем народа, а также увидеть то, что было, что есть и что будет.
В трагедии есть рассказ о переходе евреев под предводительством Моисея через Красное море и гибели гнавшегося за ними египетского войска. Интересно, что вестником, от которого зрители узнают об этом событии, выступает египтянин. В других фрагментах присутствует описание явления Бога Моисею в виде горящего и несгорающего куста. «Что за знамение из куста! – восклицает Моисей – Чудесное, в которое трудно поверить. Куст вдруг вспыхнул сильным пламенем. Но вся его листва осталась зеленой и свежей. Что происходит? Подойду посмотреть на великое чудо». Далее следует диалог Моисея с Господом, где описываются предстоящие казни египетские, в немного измененном по сравнению с ветхозаветным текстом порядке, а также даются установления празднования Пасхи.
В рассказе об установлениях Пасхи Иезекииль-трагик не упоминает указание об обязательном обрезании мужчин (Исход 12:43-49). Судя по всему, это сделано, чтобы лишний раз не провоцировать антииудейские настроения у александрийской публике. Обрезание было одной из частых тем, на которые обращали внимание античные критики иудаизма. Более того, так как среди известных грекам народов оно практиковалось только иудеями и египтянами, греческие авторы считали, что иудеи позаимствовали этот «варварский» обычай у египтян. Диодор Сицилийский в «Исторической библиотеке» писал: «…соблюдается такое древнее учреждение среди этих двух народов как обрезание мальчиков, – это обычай, привезённый из Египта» (I, 28, 3).
Интересны изменения, внесенные Иезекиилем-трагиком в рассказ о приходе еврейского народа в Елим (чаще всего полагают, что Елим – это оазис Вади-Гарандел в 100 километрах к юго-востоку от Суэца). В книге Исход об этом говорится кратко: «И пришли в Елим; там [было] двенадцать источников воды и семьдесят финиковых дерев, и расположились там станом при водах» (15:27). В трагедии пейзаж показан более подробно: «Там нашли луг тенистый и источники. // Богатая земля и изобильная // Ручьев двенадцать из одной горы течет, // Там пальм прекрасных плодородных семьдесят // И луг, водой со всех сторон питаемый, // Рождает зелень – для животных корм».
Более того, в Елиме встретилось необычное существо, которое Иезекииль называет просто «животное» (ζῷον): «К этому же вдобавок мы видели животное странное, // удивительное, которого никто не видел никогда. // В два раза больше по высоте, чем орел, примерно. // С пестрыми крыльями. // Грудь его была пурпурная. // Голени красные, и на его шее // шафранная шерсть была. // Головой же ручным петухам подобен, // и желтым зрачком смотрел //вокруг. Зрачок же как семечко выглядел, // как казалось. Все же птицы // позади него испуганные следовали, //он же впереди, как горделивый бык, // шел стремительно шагая». Уже древние комментаторы видели в этом животном знаменитого феникса, чудесную золотисто-пурпурную птицу, которая, согласно античной легенде, раз в пятьсот лет прилетает в Египет из Аравии, чтобы сгореть и вновь возродиться. Упоминание в феникса в трагедии «Исход» считают символом возрождения иудейского народа, освобожденного из египетского рабства.
Феникс. Мозаика из Антиохии.
Как предполагает Т. А. Михайлова, Иезекииль-трагик не мог прямо назвать феникса в своей трагедии. Она приводит пример появления феникса в одном из мидрашей, где описывается эпизод с дочерью Иакова Диной, дочь которой, родившуюся после изнасилования, оставили в пустыне. Девочку спас чудесный орел, который отнес ее в Египет, в город Гелиополь. Позднее она, получившая в Египте имя Асенефа, стала женой попавшего к египтянам Иосифа. Таким образом, автор мидраша избавлялся от необходимости признать женитьбу иудея Иосифа на представительнице другого народа. Упоминание Гелиополя выдает в чудесном орле феникса, но автор не желал упоминать существо из языческой мифологии. Сходные мотивы могли двигать и Иезекиилем-трагиком.
Однако, как считает исследовательница, Иезекииль оставил в своей трагедии подсказку, позволяющую узнать, что иудеи встретили именно феникса. Она содержится в строчках, предшествующих описанию удивительного животного: «στελέχη δ’εὐερνὰ πολλὰ φοινικων πέλει ἔγκαρπα...», в буквальном переводе: «Деревьев там много крепких финикийских / плодородных…». Дело в том, что древнегреческое слово φοῖνιξ «финикийский» могло иметь значения «финиковая пальма» и «птица феникс».
