Российские ученые привели новые аргументы в пользу гипотезы о том, что у людей с депрессией активнее работают нейронные сети, отвечающие за мысли о себе и близком окружении. Выводы исследования опубликованы на страницах Journal of Affective Disorders. Исследования поддержаны грантом Российского научного фонда (РНФ). Кратко об их результатах сообщается в пресс-релизе РНФ.
Большое депрессивное расстройство или клиническая депрессия – одно из самых серьезных и распространенных психических нарушений. Несмотря на это, о физиологических причинах депрессии науке известно немного, так как состояние пациентов бывает очень разнородным, и нарушения затрагивают множество психических процессов: от мотивации и эмоций до мышления. Провести грань между ними во время экспериментальных измерений различных параметров в мозге непросто. Например, сравнивая успешность выполнения заданий на внимательность и обработку информации здоровыми людьми и людьми с депрессивным расстройством, нужно понимать, что пациенты с нарушениями могут выполнять задания хуже из-за сниженной мотивации, а не потому, что они стали невнимательными.
«Сейчас есть такое направление в изучении мозга – исследование связей между различными частями мозга – connectivity – в состоянии покоя, – рассказывает ведущий автор работы Геннадий Князев, главный научный сотрудник Научно-исследовательского института физиологии и фундаментальной медицины Сибирского отделения РАМН. – Такие исследования позволили открыть сети покоя – связанные друг с другом участки мозга, которые образуют единую сеть и демонстрируют связанную активность, даже когда человек не выполняет никаких заданий. Одна из них называется default-система, она как раз связана с мыслями о себе, о близких людях, социальном окружении. Она наиболее активна, когда человек не занят какой-то деятельностью».
Не так давно в науке родилась гипотеза, что при депрессии эта система чрезмерно активна. Это означает, что человек зациклен на собственных проблемах, причем видит свое положение безвыходным и представляет свой образ в глазах других обязательно в самых негативных красках. Подобное повторение одних и тех же навязчивых мыслей называется руминацией (от англ. rumination – «пережевывание»). В то же время ослабевают связи в task-positive networks – сетях, которые отвечают за выполнение связанных с внешним миром заданий, обработку информации.
Эти данные уже были подтверждены исследованиями при помощи функциональной магнитно-резонансной томографии (фМРТ). Но фМРТ замеряет не саму активность нейронов, которую необходимо зарегистрировать, а насыщенность крови в конкретных областях мозга кислородом.
«В целом уровень кислорода с этим коррелирует, но на показатели фМРТ влияют еще многие факторы, например, особенности работы сердечно-сосудистой системы», – поясняет Геннадий Князев.
Кроме того, анализировалась в основном сила связей внутри каждой системы, а локализация в мозгу эффекта «доминирования» default-системы над task-positive networks не была описана.
Поэтому российские исследователи решили проверить ту же гипотезу при помощи второго метода – электроэнцефалографии (ЭЭГ). В этом случае при помощи подключаемых электродов исследуется электромагнитная активность разных областей мозга. Ученые набрали две группы пациентов – здоровых и страдающих клинической депрессией. Мозг и тех, и других исследовали в состоянии покоя обоими методами.
У метода электроэнцефалографии есть недостаток: электрическая активность регистрируется на поверхности головы, и для получения информации об активности мозга нужно применять сложные математические вычисления. Преимуществом же ЭЭГ является высокое временное разрешение, сопоставимое с динамикой когнитивных процессов. Результаты, полученные у каждой группы пациентов двумя методами, сравнили между собой. Общая идея того, что у пациентов с депрессией default-система более активна, чем task-positive networks, подтвердилась. Оба метода локализовали эффект «доминирования» в передних областях левого полушария, связь которых с генезом депрессии была ранее показана (см. рисунок).
«Эта гипотеза набирает силу, и в какой-то момент клиницисты смогут взять ее на вооружение, чтобы лучше понимать, как работать с такими пациентами: например, что с помощью методов когнитивно-поведенческой терапии их нужно больше ориентировать на внешний мир», – заключает ученый.
