21 января умер поэт Анатолий Найман. Писать стихи он начал в 1950-х, учась в Ленинградском технологическом институте. Но с 1959 по 1989 год в СССР издавались только его переводы, собственные его стихи распространялись в самиздате. Вместе с И. Бродским, Д. Бобышевым и Е. Рейном Найман принадлежал к кругу друзей Анны Ахматовой. Семь стихотворений Анатолия Наймана, посвященных Ахматовой, были изданы в Париже в 1974 году в составе сборника «Памяти Ахматовой». Четыре из них позже вошли в первую публикацию его стихов на родине. В 1989 году вышла в свет книга Наймана «Рассказы об Анне Ахматовой». В 1990-х и 2000-х года Анатолий Найман, помимо поэтических сборников, написал несколько книг прозы, в том числе романы «Сэр», «Правда и неправда», «Славный конец бесславных поколений» и другие.
«Поэзия Наймана далека от публицистики и политики, она носит повествовательный и описательный характер, иногда диалогичная, подчас близка к прозе (со многими переносами, также из одной строфы в другую). Но все внешние детали и события создают только фон для выражения внутренних переживаний: поисков защиты, уравновешенности, покоя и осознания этих возможностей в природе», — писал о творчестве Наймана литературовед Вольфганг Казак.
В переводах Анатолия Наймана на русском языке вышли многие произведения средневековой провансальской и французской литературы. Среди них сборник «Песни трубадуров», старопровансальская новелла «Фламенка», «Роман о Лисе», «Флуар и Бланшефлор», стихотворный роман XII века «Роман о семи римских мудрецах». Стихотворения итальянского поэта XIX века Джакомо Леопарди были переведены Найманом совместно с Анной Ахматовой.
Анатолий Найман давал интервью «Полит.ру» в 2006 году о своем сборнике стихов и рассказов, посвященном знаменитому нью-йоркскому русскому ресторану «Самовар», среди создателей которого были поэт Иосиф Бродский и танцор Михаил Барышников.
В память об Анатолии Наймане мы публикуем несколько стихотворений из его сборника «Выход», опубликованного издательством ОГИ. В него вошли произведения, написанные в 2018–2020 годах.
Ну уж, что уж, упаси,
помогай мне, Боже!
За цыгань-шампань мерси,
за «и ты Брут» тоже.
За некрут-маршрут, душа,
поклонись. За нервный
острого карандаша
выпад милосердный.
1 нояб. 2018
ДАР И ВОЛЯ
Есть обряд погружения в сны —
пар над прорубью, одурь кофейни.
Есть бубнящих слепцов светизны
колыбельный припев пробужденья.
Так и так не тебе выбирать:
в суть видений, любовен ли, злобен
ход их, вникнуть рассудка не трать —
голос пенья тем паче бессловен.
Дар — другое. Насколько ты рьян,
плен отвергнув законов и басен,
признавать в произволе изъян,
а не ждать результата согласен.
Воля — вопль. Произвол — ее цель.
В центр мишени садить — рукоделье.
Дар — вино заплести и метель,
услаждая свирелью похмелье!
3 нояб. 2018
НЕ ДА
Не проживать, а накапливать,
платиновую тянуть нить,
патину века соскабливать —
чтоб в результате прожить
всё. В миг един. До волосика,
выстриженного жизнь назад,
фотки с жужжаньем тросика,
до млечнозвездных утрат.
Как ни беречь, окажется
мельком вдали, в степи
точкой без массы, без тяжести:
скапливай, но не копи,
но и как сор не выкидывай:
что соберется, сдашь
в сейф кладовки эвклидовой
с описью: возраст; стаж —
если, конечно, бессмертия
выклянчишь на земле
голой душе, милосердия —
нищей, но ведь не тле.
Так что и плачь, бей весь век челом,
и прошвырнись налегке,
весел — человек с векселем.
При тросточке. При узелке.
7–9 нояб. 2018
***
Душа, не виляй, а давай объясни
себе же, как думаешь ты приспособить
для лезвий и шил и заточек резни
сестру обожанья и нежности — совесть.
Ты не Пенелопа. И вот уж не пень
она, и не спросит, у пчелки где жалко.
В ушко шелковинку не раньше продень,
как вняв, что шитье не дешевка, а жалко.
Смешно, а и горько. Что так же для всех —
стенай, хохочи. А что этого мало —
следи, чтоб не колок, а горек был смех,
но горе тебе же костей не сломало.
14 нояб. 2018
***
Сделаем перерыв, пусть отдохнет язык.
Пусть привыкнут слова. Отпустим смежиться ресницам.
Но пусть трепещут зеницы, внутри, ни на миг
не давая сомкнуться видимого границам.
Не говори. И я рта не открою. И все
вот бы. Но я не про всех, а про себя, я первый
молчу. Роговица под веком мечется, как в колесе
зверек: чует, солнце встает негасимой червой.
Не обязательно видеть, лишь знать: так есть.
Будет — поскольку жизнь не меняет узора.
Уж если произносить что, то только весть,
единственное вроде стоящее разговора.
Есть, правда, образ стандартный из двух фигур
болтающих, умилительных, с телом тело,
лучший из в мирозданье всего. Мур-мур-мур,
абы как, абы что. Но это другое дело.
15 нояб. 2018
ДЕКАБРЬ
Завтра сделать две вещи. Ладно: одну.
Света и вдоха на грамм из декабрьского выжать
дня. Во-вторых, это самое, попросту выжить.
Хлеб наш насущный. Две разом не потяну.
Завтра, притом, растяжимо. Заутро. За ночь
перевалившись. А в декабре ночь за ночью,
стужа за стужей — как свыше декрет «обесточу» —
встык убегают сутки за сутками прочь.
Ну и? Не время, а марево, что ли, декабрь?
Выжить. И выжать что есть. И сомнения выжечь.
К зренью-дыханью ведь что не прибавишь, то вычтешь.
Ты раскрути меня, предновогодний, расхрабрь.
Тварей двуногих — не страусов и кенгуру —
небу невнятных губо-языких премногих
племя — звезду нарекло без на то прав и логик
солнцем в двусущной вселенной, в бездонном миру.
Им поперек, из зодиака вымерший бабр,
некогда лютый владыка сибири, великий
между зверями, вмерзший в века, звездоликий,
скалится: я ваш туда поводырь и декабрь.
20 дек. 2018
СКВОЗНОЕ ЛИЦЕДЕЙСТВО
Два актера всего — ветерок и трава,
и к массовке кивавших со сцены колосьев
приласкалась ладонь, как косынки с них сбросив
пудру — чем я умножил спектакль весь на два:
облаков, белый верх, сизый низ, окантовку
билетерш; голый портик берез, бывший Корш;
репетиций маевки дождливый дебош;
дул оскал из кулис — расстрелять постановку.
И они меня так же в ответ, и они меня,
но не множа, а мельче деля, чем на два,
так что мсти-стерня, крикнул, терпи-их-ботва
верный зритель с галерки без роду без имени.
Дряхл, а прав: опознав в земледелье соцарт,
как в полярном сиянье Сатурновы кольца,
как в Европе Китай, в гончаре златобойца,
вывел: образ не тартар, а вечный театр.
Что ни есть — есть не жить-умирать, а показ.
В роль войдя, прерываясь на небытие,
то сквозь это прозреть, выдать их за сие.
Не развеивать грез, пока свет не погас.
26 июля 2020
***
Тем итоги убийственны, что итоги.
Все — утешенья сердец, торжество ума,
уникумы изгои, любимцы многи,
как лето численность, шаром покати зима.
Про то и это ты думал прежде, чем принял,
с выкладкой вывод мешал, с выводом явь,
и вот из ларца, куда сунул первый, вынул
итог последний, парадный — ни йоты не правь.
Квиток без прав на еще виток. Ты не уникум.
Хоть и изгой. Ни чей не любимец, хоть и шармёр.
Из думающих. Такому не след быть умником,
твой род из земных — на него с сотворенья мор.
Моторика речи твоей дробится на слоги,
нечаянно два из них могут слиться в шалом,
пусть в кадише. Тут развязка, итог в итоге:
ты был часть численности — что ж, покати шаром.
3 авг. 2020
