Издательство «Директ-Медиа» представляет книгу бельгийского политолога Бруно Коппитерса «Признание и непризнание. Абхазия в сравнительных перспективах».
Вот уже тридцать лет Абхазия сохраняет неопределенный статус в мировом сообществе: завоевавшая де-факто независимость от Грузии страна до сих пор признана только Россией и несколькими дружественными ей странами. Бельгийский политолог Бруно Коппитерс в книге «Признание и непризнание: Абхазия в сравнительных перспективах» исследует, что означает опыт абхазов для других спорных территорий.
Конституция СССР провозглашала суверенными только союзные республики. Когда в 1991 году Советский Союз прекратил свое существование, международное сообщество признало эти союзные республики независимыми государствами. Напротив, оно отказалось признать государственность всех других политических образований, претендующих на независимость на постсоветском пространстве, поскольку они не были объявлены суверенными советской Конституцией. Однако некоторым из этих образований удалось выжить, несмотря на такую политику непризнания.
В книге рассматривается, почему, как и с какой степенью успеха международное сообщество применяло свою политику признания и непризнания на постсоветском пространстве. В значительной степени, но не исключительно, исследование сосредоточено на грузино-абхазском конфликте. Например, в нем рассматривается Миссия наблюдателей Организации Объединенных Наций в Грузии (МООННГ), миротворческая миссия, развернутая в Абхазии Советом Безопасности ООН с 1993 по 2009 год. Далее исследуется, как государства взаимодействуют с субъектами, которые они официально не признают в качестве государств. Особое внимание уделяется политике «непризнания и вовлечения» ЕС в отношении Абхазии. В книге также исследуется, в какой степени забыты сепаратистские конфликты в Европе с участием спорных государств. В последней главе анализируются последствия непризнания Абхазии для интернационализации Абхазского государственного университета. Главы этой книги изначально были опубликованы на английском языке в международных журналах и сборниках.
Предлагаем прочитать фрагмент книги.
Соглашения о прекращении огня: Грузия и Абхазия
Традиционная практика посредничества в вооруженных конфликтах предусматривает включение всех вооруженных формирований в соглашения о прекращении огня в качестве необходимого условия их успешного осуществления. Однако правительства, участвующие в военном конфликте со спорным государством, не желают повышать легитимность своего противника посредством какого-либо формального статуса в переговорах или соглашениях. Однако они могут быть вынуждены признать такой статус, с тем чтобы положить конец военному конфликту, в котором им грозит поражение.
После поражения в войне 1992–1993 годов и отступления из Абхазии Грузии пришлось вступить в переговоры с фактическими абхазскими властями. Ожидалось, что взаимные соглашения с участием России и ООН проложат путь к международному политическому решению конфликта, включая возвращение грузинского населения, покинувшего территорию отделившейся республики.
Абхазия стремилась вести переговоры по этим соглашениям на равных условиях с другими участниками. Грузия пыталась избежать такого равенства позиций, представляя конфликт как внутригосударственный конфликт в самой Абхазии. Во время первого раунда переговоров под эгидой ООН в Женеве в конце 1993 года Грузия выступала за отведение ведущей переговорной роли так называемому абхазскому «правительству в изгнании» ― правительству, состоящему из бывших грузинских чиновников из Абхазии, представлявших население, которое было вынуждено покинуть территорию республики.
Грузия утверждала, что это правительство де-юре было единственной законной властью Абхазии. Политика непризнания преследовала цель лишить легитимности фактические абхазские власти, статус которых был лишь упрочен военной победой. Однако попытки провести прямые переговоры между представителями обеих общин в Абхазии или в качестве альтернативы предусмотреть отдельное представительство на переговорах для правительства в изгнании не увенчались успехом. Переговоры были в конечном счете проведены между абхазскими представителями с одной стороны и грузинскими представителями, включая членов правительства в изгнании, с другой.
Переговоры привели к подписанию 1 декабря 1993 года Меморандума о взаимопонимании, в котором подробно изложены меры, подлежащие принятию в пользу всеобъемлющего мирного урегулирования. Документ был подписан сторонами на равных условиях, как и подписанные 4 апреля 1994 года общее Заявление о мерах по политическому урегулированию грузино-абхазского конфликта и Четырехстороннее соглашение о добровольном возвращении беженцев и перемещенных лиц. Россия и такие международные организации, как ООН, верховный комиссар ООН по делам беженцев (УВКБ) и Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе утвердили один или оба вышеназванных документа. Соглашение о прекращении огня и разъединении сил было подписано в Москве 14 мая 1994 года. В него вошел пункт о неприменении силы и перечень руководящих принципов разделения вооруженных сил. Как и упомянутые выше соглашения, этот документ был подписан на равных условиях представителями Абхазии и Грузии без ссылки на их официальную позицию.
Прекращение огня, как и другие соглашения, подписанные сторонами, вывело конфликт на международный уровень. Впрочем, Россия, которая взяла на себя посредническую роль, не подписала именно этот документ. Соглашение включало призыв к главам государств Содружества Независимых Государств (СНГ) о создании коллективных сил по поддержанию мира и к Совету Безопасности ООН о поддержании наблюдательной роли военных наблюдателей ООН (МООННГ). Присутствие миротворческого контингента СНГ должно было способствовать возвращению беженцев и внутренне перемещенных лиц (ВПЛ) в Абхазию.
Подписание Грузией соглашения о прекращении огня подразумевало признание военного контроля над спорной территорией за фактическими властями Абхазии. Вопреки первому соглашению о прекращении огня, подписанному в первые недели войны, 3 сентября 1992 года, здесь не содержалось отсылки на восстановление территориальной целостности Грузии. Прекращение огня не свидетельствует о каком-либо обязательстве абхазской стороны разоружиться, причем в соглашении требовалось лишь то, чтобы «все добровольческие формирования, состоящие из лиц, прибывших из-за пределов Абхазии, были расформированы и выведены».
Все предписания относительно размещения вооружений были действительны для обеих сторон. Положение о неприменении силы подразумевало, что в целях восстановления своей территориальной целостности Грузия должна полагаться исключительно на переговоры. Как следует трактовать этот асимметричный механизм с точки зрения взаимного признания и непризнания и по сравнению с рекомендациями, изложенными в юридической литературе?
Абхазские власти успешно противостояли стремлению абхазского правительства в изгнании получить отдельное представительство за столом переговоров. Так, несмотря на политику признания со стороны грузинского правительства, абхазское правительство в изгнании не было признано стороной конфликта в Абхазии. Грузия также вынужденно согласилась с равным статусом абхазских властей на переговорах. С другой стороны, абхазские власти добились успеха в своей политике признания (в отношении собственного представительства и равного статуса с Грузией) и политике непризнания (с точки зрения отказа от признания абхазского правительства в изгнании отдельной стороной на переговорах).
Не исключалась опасность того, что подписание абхазскими властями соглашения о прекращении огня будет позднее оспорено грузинским правительством или другими сторонами и поэтому соглашение не будет считаться юридически обязательным.
Соблюдение соглашений, в которых одна из сторон не признается государством, выступает ключевой проблемой, рассматриваемой в юридической литературе о прекращении огня и мирных соглашениях. Для того чтобы свести к минимуму риск оспаривания, обычно используется ряд прагматических правил, направленных на расширение признания соглашений юридически действительными и, следовательно, повышение шансов на их осуществление. Такой прагматичный подход обнаруживается в соглашении о прекращении огня 1994 года.
