Издательство «Манн, Иванов и Фербер» представляет книгу Тао Тао Лю «Китайские мифы. От Царя обезьян и Нефритового императора до небесных драконов и духов стихий» (перевод Василия Горохова).
Величественные драконы, божественные императоры, духи гор, рек и морей... Более двух тысяч лет назад китайцы рассказывали истории, по сложности сопоставимые с мифами Древней Греции, но совсем не похожие на них. Переплетаясь с другими религиями и учениями — даосизмом, конфуцианством, буддизмом, — древние китайские мифы менялись и обрастали новыми мотивами и сюжетами. Несмотря на все перемены, эти предания никогда не умирали и продолжают удивлять до сих пор. Профессор Тао Тао Лю исследует корни этих легенд, популяризированных в классических произведениях династий Хань и Мин, и раскрывает сложную традицию, передававшуюся из поколения в поколение на протяжении тысячелетий.
Предлагаем прочитать фрагмент из главы «Даосизм и народные верования».
Нефритовый император
В своей конкуренции с буддистами даосы решили опереться на самого императора Китая: они взяли его за образец и провозгласили самым главным богом на небесах Нефритового императора. «Трое чистых» («Сань цин»), которые до этого были важнейшими даосскими божествами (см. с. 32), оказались понижены в ранге и стали его помощниками. Этот процесс отражает консолидацию земной имперской иерархии: императоров почитали еще при Хань, но во время империи Тан и после нее на их культе делали особенный акцент. Нефритовый император, религиозный эквивалент китайского государя, был всемогущ и на земле, и в небесах.
Чэнхуаншэни
В древности китайские города обычно были окружены стеной и рвом, и покровителем защитных сооружений был бог города чэнхуаншэнь. Впервые эти божества-хранители упомянуты в трудах времен Северной Ци, которая правила северным Китаем с 550 по 577 год. К середине Тан (618–907) города расширились и вышли за пределы защитных рвов, а чэнхуаншэни стали все больше походить на гражданских чиновников, которым приходится заниматься всем, что связано с безопасностью, засухами и наводнениями. Они взяли на себя некоторые обязанности тудишэней — богов местности, которые когда-то защищали посевы, но уже утратили свою важность.
Святилище местных богов обычно располагалось ниже кумирни городского бога. Чэнхуаншэнь отвечал и за связи с загробным миром: он считался защитником душ мертвых, и на Цинмин, праздник задабривания голодных духов, его изображение носили по улицам процессии с музыкой и флагами.
Ко временам Сун круг обязанностей чэнхуаншэней продолжал расширяться, но и тудишэни отчасти вернули былую популярность, взяв на себя заботы о различных городских делах, например, жилье, лесах и храмовых землях. При империях Мин (1368–1644) и Цин (1644–1912) чэнхуаншэни стали настолько ассоциироваться с городскими чиновниками, что им начали вменять человеческие грехи, например коррупцию и властолюбие.
Домашние боги
Многие бытовые ритуалы в Китае были призваны умилостивить домашних богов. В каждом доме было небольшое изображение бога очага цзаошэня — как нетрудно догадаться, его вешали над очагом или рядом с местом приготовления пищи. К Новому году оно пачкалось и покрывалось копотью, поэтому его отклеивали и заменяли новым. Располагаясь близко к месту, где обедала вся семья, бог очага присматривал за всем происходящим и сообщал о своих наблюдениях своему господину — некоторые говорили, что им был сам Верховный бог. Доклад бог очага делал на двадцать третий или двадцать четвертый день последнего месяца года. Чтобы он не выставил семью в дурном свете, можно было накормить его чем-нибудь сладким и липким: тогда вместо изложения событий ему во время аудиенции останется только кивать головой, и начальник перейдет к следующему.
Возможно, бог домашнего очага возник как бог огня в те времена, когда люди уже готовили пищу на огне, но еще не имели собственных печей. Бог очага, без сомнения, появился до империи Хань, хотя источники расходятся в отношении его происхождения и имени. С другой стороны, жертвы ему начали приносить гораздо позже, при империи Тан.
Рассказывают, что первый танский император Тай-цзун* (599–649) однажды слег с лихорадкой и видел во сне призраков и демонов, которые производили большой шум у его спальни. Военачальники Цинь Шубао и Ху Цзиндэ — в разных вариантах легенды имена отличаются — предложили надеть доспехи и охранять вход в его покои. Под такой охраной император хорошо выспался, но его беспокоило, что подчиненным приходится стоять всю ночь на посту, и он повелел нарисовать их в полном облачении и поставить картины по обеим сторонам двери. С тех пор по всему Китаю во время новогодних праздников принято покупать портреты полководцев и приклеивать их на двери для защиты от демонов.
Боги удачи
Богов богатства, долголетия и счастья часто почитают вместе как «Три звезды» — «Сань син». Первые их изображения в человеческой форме относятся ко времени империи Мин, но их история в китайском фольклоре гораздо древнее, и они остаются элементом ежедневных ритуалов и жизни людей. Даже в Великобритании картинки с этими богами часто попадаются в китайских магазинах и ресторанчиках.
Цайшэня, бога богатства, называют по-разному в зависимости от региона: самое популярное его имя — Чжао Гунмин. Его обычно изображают с черным лицом верхом на тигре. Согласно роману «Возвышение в ранг духов» («Фэн шэнь янь и») времен Мин, где говорится о многих популярных богах, Чжао Гунмин был обожествлен благодаря сопернику по имени Цзян Цзыя.
Он сражался на стороне последнего вана государства Инь, восседая на черном тигре и швыряя жемчужины, которые взрывались как бомбы. Цзян Цзыя тем временем сделал его соломенное изображение и зажигал перед ним благовония, а через двадцать дней запустил в сердце и глаза фигуры стрелы из персикового дерева. В этот момент Чжао Гунмин, находившийся в лагере, вскрикнул и умер. Цзян Цзыя похвалил отвагу его перед богом загробного мира. Так Чжао Гунмин стал богом богатства.
Пагубные звезды: Тайсуй
Не все звезды считались благоприятными. Наиболее устрашающим во всем пантеоне был Тайсуй, «великий князь Юпитер».
Он был могущественнее любых других звезд и планет и считался связанным со стихией Дерева, отвечающим за Пять сторон света, времена года и всевозможные эпидемии. Как бог, которого надо бояться, он упоминается со времен Чжоу, а Ван Чун (27–97 годы н. э.), великий рационалист ханьского периода, горячо протестовал против страха перед ним. Тайсую поклоняются, чтобы отвратить бедствие, со времен Юань, когда была введена государственная религия.
Согласно даосским альманахам, которые непременно должны быть в каждой китайской семье, в определенные дни, связанные с Тайсуем, нельзя возводить здания и каким-либо образом «открывать землю» (это называют дун ту), строго запрещены были и свадьбы. Известная поговорка «копать землю над головой бога Тайсуя» означает проявлять неслыханную дерзость — возможно, она связана с историей рождения этого божества, которое сначала было похоже на бесформенный комок плоти. Даже сегодня многие убеждены в его отрицательной силе: это верование имеет большое влияние, например, на Тайване.
Тайсуй — это планета Юпитер. Китайцы справедливо считали, что эта планета совершает оборот вокруг Солнца примерно за двенадцать лет, а не за год, как Земля.
Звезда Шоу в мифологии превратилась в покровителя долголетия — Шоусина, Старца Южного полюса. Она была первой в числе двадцати восьми звезд, по которым китайцы рассчитывали свой календарь, и при Тан распространилось мнение, что от нее зависит продолжительность жизни смертных. Начиная с эпохи Мин Шоусина обычно изображают улыбающимся седовласым стариком с посохом выше своего роста. К посоху может быть прикреплен символ долголетия, например тыква, персик или свиток.
Говорят, что в основе культа бога счастья Фушэня лежит история Ян Чэна, чиновника времен Тан. Его обеспокоило, что У-цзун, император государства Лян, уводит из его города всех юношей, которые низки ростом, чтобы они служили при дворе. «Низкорослые люди — твои подданные, а не твои рабы», — сказал он властителю. Тот прислушался и отпустил молодых людей, а Ян Чэн за такой поступок стал богом счастья, почитаемым по всей стране. При империях Юань и Мин считалось, что речь идет об одноименном императоре из более ранней империи Хань, но суть истории та же.
Восемь бессмертных
Еще один популярный даосский символ удачи и долголетия — это «восемь бессмертных»: Ли Тегуай («Ли Железная Клюка»), Хань Чжунли, Чжан Голао («Старец Чжан»), Люй Дунбинь, Хэ Сяньгу («Бессмертная дева Хэ»), Лань Цайхэ, Хань Сянцзы и Цао Гоцзю («Дядя Цао»). Это очень непохожие друг на друга персонажи, и истории про них тоже рассказывают по-разному.
Как и многие другие герои китайских мифов, они предположительно были простыми смертными и благодаря удивительному следованию дао обрели бессмертие, вознеслись на небеса, стали летать на фениксах и владеть волшебными мечами. Издавна их принято по одиночке и всех вместе изображать на храмовых стенах, произведениях искусства и различных предметах вплоть до чайных чашек. Самые популярные члены восьмерки — Ли Тегуай, Чжан Голао и Люй Дунбинь.
Даос Ли Тегуай был очень хорош собой. Однажды ему нужно было по призыву Лао-цзы отправиться к священной западной горе Хуашань. Он покинул свое тело и попросил ученика присматривать за ним, иначе в теплую погоду оно начнет разлагаться. К телу нельзя было прикасаться, пока не пройдет седьмой день. Вскоре, однако, до ученика дошла весть о смерти матери. Он поспешно кремировал тело учителя и отправился домой. Вернувшись, Ли Тегуай начал искать свое тело, но так и не нашел его. В конце концов ему удалось вселиться в недавно умершего нищего — тот страдал от различных недугов и ходил с клюкой, которая и дала бессмертному известное прозвище. Согласно другому источнику, Ли Тегуай, первые упоминания о котором относятся к позднему периоду империи Сун, получил свою клюку от Матери-владычицы Запада.
«Путешествие на Восток»
Первый роман, в котором появляются «восемь бессмертных», был издан при Мин, когда книги начали оказывать влияние на народные представления. Он написан У Юаньтаем и называется «Путешествие на Восток, или Предание о высочайших Восьми бессмертных» («Дун ю цзи шан дун ба сянь чжуань»). В одном из эпизодов герои пересекают море, чтобы посетить большой пир и отведать персики бессмертия. Все они кладут разные предметы и плывут на них по воде: Ли Тегуай —железную клюку, Люй Дунбинь — меч, старик Чжан Голао — своего мула. Все шло хорошо, пока сыну Царя драконов не приглянулась нефритовая трещотка Лань Цайхэ, и из-за нее не разгорелась большая битва.
Чжан Голао ездил на муле — иногда как положено, а иногда задом наперед. Он проезжал за день тысячи ли, а вечером дул на животное, складывал его как лист бумаги и убирал до того момента, когда оно снова понадобится. Жил Чжан Голао предположительно при империи Тан, примерно во времена императора Сюань-цзуна. Он был отшельником-даосом и отклонял все приглашения прибыть ко двору. После того, как в пожилом возрасте он умер, ученики вскрыли гроб и не обнаружили там тела.
Люй Дунбинь, наверное, самый знаменитый из «восьми бессмертных» и самый человечный из них. Он был забавный на вид, любил раздавать людям лекарства и помогать им справиться с большими жизненными кризисами, а еще был завсегдатаем постоялых дворов и трактиров Чанъаня — его знали мещане по всему Китаю. Кроме того, он прекрасно владел мечом. Про него есть много поговорок. Например, когда говорят «собака покусала Люй Дунбиня», имеют в виду, что человек не понял добрых намерений. Говорят, что этот бессмертный жил во времена империи Тан, но упоминания о нем появляются лишь в сунский период. Во времена Юань о нем были написаны многие пьесы, а при Мин он стал особенно популярным героем рассказов.
* Ли Шиминь (Тай-цзун) был вторым императором империи Тан.