Издательство «Новое литературное обозрение» представляет книгу Залины Тетермазовой «Подражание и отражение. Портретная гравюра в России второй половины XVIII века».
«Если допустить, что исполненный с натуры живописный портрет был своего рода зеркалом изображенного, то воспроизводившую его гравюру можно воспринимать как зеркало живописного полотна, а созданный по гравированному оригиналу живописный образ — зеркалом гравюры. Между тем в эмблематике XVIII столетия зеркало — это один из атрибутов аллегории истины». В своей монографии историк искусства Залина Тетермазова рассматривает русские портретные эстампы в непривычном ракурсе. Что особенного можно увидеть во взаимных отражениях гравированных и живописных портретов? В поиске ответа на этот вопрос автор обращается к обширному корпусу материалов второй половины XVIII века. Выстроенная в книге концепция позволяет не только раскрыть динамику художественного процесса, но и составить исторически более точное представление о портретах эпохи и показать, как в Российской империи через ретрансляцию портретных изображений созидался образ совершенного человека, мыслившего себя и россиянином, и европейцем. Залина Тетермазова — кандидат искусствоведения, хранитель коллекции гравированного и литографированного портрета в Государственном историческом музее.
Предлагаем прочитать один из разделов книги.
Гравер-интерпретатор
Вторая половина XIX века стала переломным периодом в восприятии взаимоотношения гравюры и живописи в России. Широкое распространение литографии, а также фотографии, цинкографии, фототипии и прочих фотомеханических способов тиражирования изображений подтолкнуло исследователей и любителей гравюры к тому, чтобы обратить внимание на особые художественные качества эстампов. Симптоматично, что в эти годы некоторые историки, художественные критики, художники и коллекционеры при описании как старых, так и современных гравюр возвращались к идеям теоретиков XVIII века.
Например, в 1851 году историк и коллекционер М. П. Погодин выступил в защиту гравюры, лучшие произведения которой, с его точки зрения, были результатом сотворчества граверов и живописцев. На торжественном обеде, устроенном в 1851 году в Москве в честь художников И. К. Айвазовского и Ф. И. Иордана, Погодин восклицал:
Какое место занимает гравировальное искусство между искусствами? Оно занимает место второстепенное, по общему мнению: гравер, говорят, есть раб своего оригинала <…> он не может выразить своего Я. Не так думаю я <…> Мы видели все гравюры Преображения и сравнивали их между собой, — во всех недостает чего-то, что мы встречаем, однако ж, в гравюре Йордановой, что напоминает нам живее самый подлинник. Вот это излишнее и есть плод его творчества, без которого, милостивые государи, нет успеха ни в чем, ни в картине, ни в гравюре, ни в книге, — есть живое доказательство его симпатии с душою Рафаэлевой1.
Вскользь брошенное Погодиным: «по общему мнению» — указывает на то, что в это время преобладало представление о гравюре как о второстепенном искусстве, против чего историк и выдвигал понятия «излишнего», творческого порыва, выражения собственного «я», с его точки зрения в равной мере составляющие достоинства и живописи, и гравюры.
В это же время в связи с распространением фотографии в художественных кругах начались споры о соотношении этого нового способа воспроизведения с традиционными видами искусства. Особенно остро встал вопрос о связи фотографии и гравюры. Этой проблеме была посвящена одна из статей художественного критика и историка искусства В. В. Стасова, опубликованная в журнале «Русский вестник» в 1856 году, когда ее автор был увлечен исследованием произведений печатной графики и фотографических материалов, поступавших в собрание Императорской публичной библиотеки в Санкт-Петербурге (ныне РНБ)2.
Распространение фотографии, которая, по мнению Стасова, представляла собой «великое изобретение, одно из полезнейших и замечательнейших изобретений нашего века», стало для него поводом по-новому взглянуть на эстампы, оценить их художественные возможности в отражении оригиналов. В частности, размышляя о гравюрах XVII века, он замечал, что
вся эпоха нидерландо-французская, наполовину состоявшая из граверов-творцов и из граверов-копиистов (но таких копиистов, которые стоят в ближайшем родстве и связи с живописцами и часто далеко превосходят их), представляет также, в свою очередь, высшую степень, на которую в то время могло взойти граверное искусство3.
Сравнивая работу гравера и фотографа в их умении воспроизводить живописные полотна, Стасов подчеркивал, что гравированные изображения, в отличие от фотографий, представляли собой не механические повторения, а именно интерпретации оригинальных произведений:
Мы сказали, что сто отличных граверов произведут с одной и той же картины сто совершенно разных гравюр; пускай точно так же сто отличных фотографов станут фотографировать один и тот же предмет — мы получим от всех одну и ту же,
нисколько не разнообразную картинку4.
Интересно, что мнения Погодина и Стасова оказались созвучны высказанным в те же годы наблюдениям французского художника Эжена Делакруа. Вслед за Дидро, Кошеном и Шоффаром он считал, что гравюра — не что иное, как перевод, ценность которого не в подражании, а в умении выразить на ином языке собственное отношение к изображаемому предмету. В данном случае под «переводом» Делакруа подразумевал «искусство переносить идею, выраженную в одном искусстве, в другое, подобно тому как переводчик делает это с книгой, которая написана на чужом языке и которую он переводит на свой». Гениальность гравера он видел в своеобразии его языка, которое состояло не только в подражании своими средствами эффектам живописи («являющейся как бы чужим языком»), но в выражении, одновременно с точной передачей оригинала, своего собственного чувства5. Делакруа связывал упадок гравюры в середине XIX столетия прежде всего с появлением менее трудоемких и дорогостоящих, чем гравюра, способов воспроизведения (таких, как литография и фотография). При этом он осуждал современных граверов за их чрезмерное стремление демонстрировать свое виртуозное владение техникой, что, с его точки зрения, могло лишь отвлечь внимание зрителя от главного содержания образа6.
Те же аргументы в пользу творческих возможностей эстампов приводил в 1876 году немецкий искусствовед чешского происхождения, эксперт в области гравюры и чешского искусства, «инспектор Брауншвейгского музея» И. Э. Вессели, чья книга о распознавании и собирании гравюр была переведена на русский язык в 1882 году. Для Вессели не было сомнений в художественной ценности гравюр, независимо от того, создавались они по собственным рисункам граверов с натуры или по оригиналам, исполненным другими художниками:
…может явиться сомнение относительно самого художественного характера гравюры. Если последняя служит лишь родам искусства, то ведь значение ее только второстепенное, она не имеет самостоятельной цели, она не глава, а слуга, не автор, а только переводчица. Но разве она просто копирует произведения других родов искусства? Нисколько! Копия передает известное произведение тем же способом, теми же техническими средствами, какими создан и оригинал. В гравюре же художественный сюжет переносится в другую область, для чего требуется самостоятельная духовная деятельность. <…> он [гравер], следовательно, не рабски копирует, но в самом деле самостоятельный художник, приступающий свободно к делу и так же свободно его завершающий.
Примечательно, что Вессели обосновывал различие между копированием и самостоятельным воспроизведением различием технических средств. Кроме того, он приводил в пример французского гравера Жерара Одрана (1640–1703), который, как он считал, не только создавал в гравюре равноценные воспроизведения оригиналов Шарля Лебрена, но даже умел обойти недостатки его рисунка и таким образом способствовал большей славе живописца7.
Живописные и гравированные портреты как документы эпохи
Признание художественной ценности эстампов, творчески интерпретировавших оригиналы, в кругу любителей и исследователей в середине — второй половине XIX века совпало с публикацией широкого круга материалов по истории русской гравюры и стремительно возраставшим в то время интересом к ней со стороны коллекционеров8. В предисловии к изданию упомянутого выше труда И. Э. Вессели переводчик С. С. Шайкевич обращал внимание на то, что в Санкт-Петербурге и Москве любовь к гравюрам, особенно созданным в России, настолько возросла, что вызвала «почти невероятное повышение цен» на них в самой стране и за рубежом9.
Портретные эстампы, созданные русскими мастерами, входили в состав коллекций выдающихся деятелей культуры, таких как издатель и историк П. П. Бекетов10, знаток русской истории и древностей П. Ф. Карабанов11, известный мемуарист Ф. Ф. Вигель12, юрист и крупнейший исследователь русской и западноевропейской гравюры Д. А. Ровинский13, предприниматель и коллекционер А. В. Морозов14, историк Н. Д. Чечулин15, искусствовед С. Н. Казнаков16 и многие другие.
Для исследователей и коллекционеров этого времени гравированные изображения представляли интерес прежде всего с точки зрения иконографии, как ценные исторические документы. Однако некоторые авторы уделяли внимание вопросам художественной интерпретации в них живописных образов. В частности, Ровинский, автор первых в России фундаментальных работ по истории русской гравюры, неоднократно высказывался на эту тему17.
В его «Подробном словаре русских гравированных портретов» эстампы с изображением одного и того же лица размещены по принципу соответствия живописным оригиналам или же «типам», а сами «типы» — в хронологическом порядке. Важно и то, что Ровинский счел необходимым сопроводить свое исследование очерком о живописных портретах, сохранявшихся в те годы в ряде частных и общественных собраний, а в заключение привести заметки одновременно о портретной живописи и гравировании в России.
Кроме того, в 1886 году в Санкт-Петербурге вышел в свет первый том «Художественной энциклопедии» русского писателя и художественного критика Ф. И. Булгакова, в котором содержалась обширная статья о технике гравюры на меди18. Помимо подробного описания особенностей гравюрных техник и краткого обзора истории гравюры в России, в этой статье затрагивалась проблема воспроизведения в гравюре работ других художников.
1. Цит. по: Барсуков Н. П. Жизнь и труды М. П. Погодина. Кн. XI. СПб., 1897. С. 262.
2. Стасов В. В. Фотография и гравюра // Русский вестник. 1856. Декабрь. Т. 6. С. 555–576.
3. Там же. С. 569.
4. Там же. С. 564.
5. См. запись в «Дневнике» Делакруа от 25 января 1857 г.: Делакруа Э. Дневник. М., 1950. С. 481.
6. Там же.
7. Вессели И. Э. О распознавании и собирании гравюр. М., 2003. С. 15–16.
8. См.: Muller F. Essai d’une bibliographie nederlando-russe. Catalogue de livres, atlas, plansches hollandaise et etranges, aux prix marques. Amsterdam, 1859; Drugulin W. Allgemanier Portrait Katalog. Leipzig, 1860; Drugulin W. Verzeichniss von Portraits und Stichen zur Staats- und Culturgeschichte von Polen und Russland, welche zu den beigestzten Preisen von dem Kunst-Comptior zu beziehen sind. Leipzig, 1861; Drugulin W. Portraits. Leipzig, 1863; Петров П. Н. Сборник материалов для истории Имп. Петербургской Академии художеств за 100 лет ее существования. Ч. 1–3. СПб., 1864–1866; Он же. Русский гравер Е. П. Чемесов // Библиотека для чтения. Отд. 1. Апрель, 1860. С. 1–22; Он же. О перечне русских граверов, составленном И. Фиорилло // Художественные новости. 1889. Т. VII. № 18. Стб. 413–421; Он же. О перечне русских граверов, составленном И. Фиорилло // Художественные новости. 1889. Т. VII. № 18. Стб.481–489; Он же. Генеалогия гравера Евграфа Петровича Чемесова // Художественные новости. 1890. Т. VIII. № 19. Стб. 452–455; Жизнь Ефима Петровича Чемесова (1735–1801). Записки для памяти // Русская старина. 1891. Октябрь. С. 1–10; Wassiltschikoff A. Liste alphabétique de portraits Russes. T. 1–2. St.-Pétérsbourg, 1875; Матвеев Н. Каталог имеющихся в продаже гравюр и офортов из собрания Имп. Академии художеств. СПб., 1907; Собко Н. П. Словарь русских художников с древнейших времен до наших дней. Т. 1–3. СПб., 1910; Леман И. И. Гравюра и литография. Очерки истории и техники. СПб., 1913; Кондаков С. И. Юбилейный справочник Имп. Академии художеств. 1784–1914. Т. 1–2. СПб., 1914.
9. Вессели И. Э. О распознавании и собирании гравюр. С. 5–6.
10. Собрание гравюр Бекетова, а также значительная часть его рукописей были утрачены во время пожара 1812 года в Москве. По свидетельству А. Новицкого, Бекетов был одним из первых собирателей и «описателей Русских гравюр». Рукописи Бекетова были случайно приобретены издателем «Библиографических записок» Касаткиным и после его смерти, вместе с библиотекой, куплены князем А. И. Барятинским и уже в 1893 году хранились в ГИМ (Новицкий А. К истории русской гравюры. П. П. Бекетов // Русский архив. 1893. № 6. С. 300).
11. В обширной коллекции Карабанова, помимо произведений декоративно-прикладного искусства и нумизматики, ювелирных изделий, икон и книг, были литографии и гравюры. В настоящее время предметы этой коллекции хранятся в собрании ГЭ.
12. Собрание литографированных и гравированных портретов Вигеля хранится в ОРК и РНБ МГУ. См.: Сапрыкина Н. Г. Коллекция портретов собрания Ф. Ф. Вигеля. Гравюра и литография XVIII — первой половины XIX века: Аннотированный каталог. М., 1980.
13. Уникальная коллекция Ровинского, в которой насчитывалось около ста тысяч листов, в настоящее время находится в нескольких музейных собраниях России. Согласно воле владельца, русские эстампы были переданы в московский Румянцевский музей, откуда позднее перешли в ГМИИ; европейская гравюра и гравюрные доски были завещаны Академии художеств в Санкт-Петербурге; офорты Рембрандта и его школы — ГЭ. В собрание Императорской Публичной библиотеки (ныне РНБ) поступили некоторые работы западноевропейских граверов.
14. Эстампы из собрания Морозова в настоящее время хранятся в гравюрном кабинете ГМИИ. В 1912–1913 годах владельцем был опубликован каталог коллекции: Морозов А. В. Каталог моего собрания русских гравированных и литографированных портретов. Т. 1–4. М., 1912–1913.
15. Чечулин Н. Д. Десять лет собирания: Каталог коллекции гравюр Н. Д. Чечулина. СПб., 1908.
16. Казнаков опубликовал описание своей коллекции с историей ее формирования и перечислением наиболее важных произведений: Краткое описание книг, гравированных портретов и эстампов, миниатюр и медалей Екатерининской эпохи из собрания С. Н. Казнакова // Антиквар. СПб., 1903. № 10, январь. С. 314–317. Полный каталог его коллекции хранится в РГИА в фонде Казнаковых (РГИА. Ф. 948. Оп. 1. Ед. хр. 184). См. также: Власова О. В. Коллекция гравюры С. Н. Казнакова // Памятники культуры. Новые открытия. 2001. М., 2002. С. 320–329.
17. См.: Ровинский Д. А. Академия художеств до времени имп. Екатерины II // Отечественные записки. Т. 2. 1855, октябрь. С. 45–76; Он же. Русские граверы и их произведения с 1564 г. до основания имп. Академии художеств. М., 1870; Он же. Русский гравер Е. Чемесов. СПб., 1878; Он же. Материалы для русской иконографии. В 12 выпусках. СПб., 1884–1891; Он же. Одиннадцать гравюр работы И. А. Берсенева с заметкой о его жизни. СПб., 1886; Он же. Подробный словарь русских гравированных портретов. Т. 1–4. СПб., 1886–1889; Он же. Подробный словарь русских граверов XVI-XIX вв.: В 2 т. СПб., 1895. Т. 1–2. Труды Ровинского пробудили интерес к русской гравюре, и впоследствии появился ряд продолжений и дополнений его книг: Тевяшев С. Н. Описание нескольких гравюр и литографий. СПб., 1908; Адарюков В. Я. Добавления и исправления к «Подробному словарю русских гравированных портретов» Д. А. Ровинского. СПб., 1889; Орлов И. Заметки о некоторых гравированных портретах: Дополнения к «Подробному словарю» Д. А. Ровинского. СПб., 1911; Обольянинов Н. А. Русские граверы и литографы: Добавление к «Словарю русских граверов» Д. А. Ровинского. М., 1913. В 1909–1910 годах в залах Академии художеств в Петербурге состоялась выставка рисунков и эстампов, посвященная памяти Ровинского. Как говорилось в предисловии к каталогу, выставка была устроена ради того, чтобы «дать молодежи и большой публике популярный наглядный краткий очерк истории гравюры в России» (Выставка рисунков и эстампов в залах Имп. Академии художеств. Декабрь 1909 — январь 1910 гг. СПб., 1910). Голлербах называл Ровинского Геродотом истории русской гравюры. См.: Голлербах Э. История гравюры и литографии в России. М., 1923. С. 9.
18. Художественная энциклопедия / Сост. Ф. И. Булгаков. СПб., 1886. Т. 1. С. 211–215.