Издательство «Бомбора» представляет книгу Ричарда Шеперда «Семь возрастов смерти. Путешествие судмедэксперта по жизни» (перевод Ивана Чорного).
Ричард Шеперд — ведущий судмедэксперт Великобритании с опытом работы более 40 лет, провел около 23 000 вскрытий. Был признан главным экспертом по ножам, участвовал в расследовании громких дел XX века, среди которых смерть принцессы Дианы, теракт 11 сентября, дела серийных убийц. Автор книги «Неестественные причины». Смерть для Ричарда Шеперда стала профессией на всю жизнь, и в этой книге он исследует эту тему с совершенно неожиданного и нового ракурса. Он показывает, как уязвимость к смерти отличается на каждом этапе человеческого развития от рождения до старости, и объясняет, почему некоторые причины смерти более вероятны в определенном возрасте. Отчего обычно погибают совсем маленькие дети и к какому исходу приводит драка между молодыми людьми? Мог бы шестидесятилетний мужчина оправиться после причиненных травм, если бы был более молодым? Автор рассуждает о том, как старение изменяет каждого из нас и что происходит с нашими телами на каждом этапе жизни.
Предлагаем прочитать фрагмент книги.
Все внутренние органы Клэр были в норме: обычного размера и совершенно здоровые. Добротная красная печень без следа вредных привычек, крепкое маленькое сердечко, которое должно было еще долго биться, артерии и вены без намека на бляшки и утолщения, накапливающиеся у человека в течение жизни. Ее кожа была девственно чистой — солнце, несчастные случаи и алкоголь еще не успели оставить на ней свой след.
На коже головы отсутствовали какие-либо признаки повреждения, череп был целым, а мозг — нетронутым. К семи годам этот орган утрачивает мягкую студенистость, характерную для младенца. Конечно, он становится больше, хотя в течение жизни вырастает и не так сильно, как остальное тело: при рождении он весит всего в четыре раза меньше, чем у взрослого человека, — именно поэтому головы младенцев кажутся такими непропорционально большими.
К двум годам мозг достигает 75 % от окончательного веса. мозг семилетнего ребенка по размеру почти такой же, как у взрослого.
Одна из причин увеличения мозга — рост количества миелина. Нервные клетки передают инструкции в мозг, из него и внутри, а миелин — это жировое вещество, постепенно покрывающее длинные тонкие волокна этих клеток подобно тому, как вы заворачиваете на Рождество бутылку вина в подарок. Представьте, что вы продолжали заворачивать одну и ту же бутылку на протяжении двадцати пяти лет (так никому и не подарив и ни капли не отхлебнув из нее!): в итоге у вас может получиться добрая сотня слоев оберточной бумаги. Именно этим первые двадцать пять лет жизни человека и занимаются клетки, заворачивающие в миелин наши нервные волокна, их еще называют шванновскими. Это загадочные клетки, все многочисленные функции которых мы, пожалуй, еще не до конца понимаем, но точно известно, что они помогают передавать электрические сигналы, несущиеся по нервным волокнам со скоростью в 300 км/ч. Эти волокна уходят вниз по позвоночному столбу, соединяя мозг с остальным телом. Таким образом, некоторые из них достигают огромной длины. Так, например, когда инструкция пошевелить пальцем достигает позвоночного канала, она передается самому пальцу всего по одному волокну, длина которого может быть больше метра. В одном пучке нервных клеток, или нейронов, волокна могут работать в обоих направлениях: сенсорные нейроны сообщают мозгу, что пальцу горячо, а двигательные посылают инструкцию отодвинуться от огня.
Лишь к двадцати пяти годам все шванновские клетки встают на свои места, но уже к семи они успевают проделать немало работы, обеспечивая надежную передачу электрических сигналов по организму посредством нервных волокон. Одно из них было для Клэр особенно важным. Моей задачей теперь было обнажить его.
У любого хирурга, оперирующего в этом месте живого пациента, должна быть твердая рука. В горле полно мелких мышц, и одна маленькая ошибка может обернуться катастрофой для пациента, нарушив его речь или глотание. Чтобы добраться туда, мне пришлось убрать крупную мышцу, стоявшую на пути, которая тянется от основания шеи до уха и заметно выделяется при повороте головы. Даже у ребенка ее ширина достигает пяти сантиметров. Я отрезал ее у основания, а затем тупой стороной скальпеля освободил от окружающей паутины тканей.
В теле полно таких паутин: органы, мышцы, нервы, кровеносные сосуды, практически все внутри нас удерживается на месте замысловатым переплетением тонких нитей соединительной ткани, которые и своим видом, и малой прочностью напоминают творение маленького усердного паучка.
Мягкая словно вата, эта ткань ничего не сможет удержать при автомобильной аварии, но в повседневной жизни в отсутствие физических травм будет ненавязчиво и с определенной долей эластичности мешать кровеносным сосудам, нервам и органам покинуть предназначенное для них в организме место.
Невероятно просто отделить мышцы, проведя скальпелем и даже просто пальцем по этой ткани. Хирургам, разумеется, приходится делать это на живых пациентах. И если эти же самые пациенты после смерти попадут ко мне на стол, я смогу обнаружить склеенные между собой органы и сосуды, лишенные этой соединительной паутины.
Отделенную от этого мягкого ложа большую грудино-ключичнососцевидную мышцу можно без труда сдвинуть в сторону, что я осторожно и сделал. Теперь я прорезал себе путь вглубь горла, подбираясь к величайшей святой троице нашего организма: сонной артерии, яремной вене и блуждающему нерву.
Прижатые друг к другу вену, артерию и нерв называют сосудисто-нервным пучком, и эта троица соединяется в пучок внутри тончайшей защитной оболочки, которую еще называют сонным влагалищем.
Внутри этой ткани яремная вена похожа на крупного качка, сонная артерия — на его изящную, но довольно упитанную девицу в белом, а где-то между ними проглядывает их худющий верный слуга, без которого им просто не обойтись, — блуждающий нерв.
Хотя внутри человеческого тела все и не разрисовано в разные цвета, как это обычно бывает на иллюстрациях в учебниках по биологии (иначе работа хирурга, полагаю, была бы настолько простой, что с ней справился бы любой), артерии справедливо изображают красными, а вены — синими.
Яремная вена бывает огромной, до девяти миллиметров в диаметре, однако толщина ее стенок не превышает миллиметра. Казалось, я пролетал над ней высоко в небе, наблюдая ее содержимое сквозь легкую пелену облаков, и видел перед собой темно-синюю, чуть ли не черную кровь. Всем известно, что по венам течет кровь, лишенная кислорода: это и есть самая настоящая голубая кровь, которая, само собой, никакого отношения к аристократии не имеет. На смертном одре она становится особенно синей, поскольку отказывающий организм пытается забрать из вен последние остатки кислорода.
По сонной артерии течет красная, насыщенная кислородом кровь, но, чтобы ее увидеть, придется вскрыть белые стенки кровеносного сосуда.
Артериям приходится выдерживать куда более сильное давление, чем венам, — сердце без устали перекачивает кровь по всему телу, прикладывая огромную силу. В результате стенки артерий толстые и эластичные, и весь сосуд обладает определенной гибкостью. На самом деле сонная артерия постоянно напоминает мне о моих провальных попытках заняться домашним виноделием: белые пластиковые шланги, которые я использовал для полива, были довольно гибкими, когда я мыл их в горячей воде. Толстые упругие стенки, может, и скрывают истинный цвет крови, но у живого пациента можно наблюдать ритмичные сокращения артерии в такт самой жизни — биению сердца.
У Клэр, разумеется, всё было неподвижно. Я разрезал артерию вдоль всей ее длины, как всегда в поисках повреждений, особенно очень чувствительной внутренней оболочки по центру: в случае обнаружения они могут дать понять, с какой силой ей была причинена смерть. Никаких ушибов я не нашел.
Мне пришлось отодвинуть артерию немного в сторону (разрезав очередную порцию паутины), чтобы полностью обнажить блуждающий нерв. Покрытый шванновскими клетками, нерв белее сонной артерии, которая, если сравнивать их между собой, скорее кремового цвета. Блуждающий нерв похож на проволоку около миллиметра в диаметре, чуть блестит и выглядит весьма величаво на всем своем длинном извилистом пути, тянущемся, как известно, от основания черепа до самого сердца. Только вот он продолжается дальше в брюшную полость, заканчиваясь лишь в толстой кишке. Блуждающий нерв выглядит так, словно бы и не прочь пройти напрямую, но вынужден приспосабливаться и обходить с почтительной грацией все препятствия, создаваемые на его пути другими органами и системами, едва заметно склоняя голову там, где это необходимо.
Я внимательно изучил область вокруг блуждающего нерва Клэр на предмет внутренних ушибов, высматривая следы приложенной силы, которые опять-таки не смог обнаружить. Нерв выглядел довольно безобидно, но у меня были все основания полагать, что именно он стал виновником смерти этого несчастного ребенка.
Блуждающий нерв — это часть вегетативной нервной системы организма, она без нашего ведома и осознанного контроля управляет процессами, о которых мы даже не задумываемся. например такими, как сердцебиение.
Когда Клэр начала задыхаться, блуждающий нерв передал ее сердцу сигнал замедлиться. С какой стати ему давать такое неправильное указание? По той же причине, по которой покалывает мизинец, если неосторожно удариться локтем, попав прямо по нерву. Когда нерв оказался сдавлен ожерельем, произошла его стимуляция и, замедлив сердцебиение, привела к фатальным последствиям. В случае Клэр оно замедлилось так сильно, что сердце вовсе остановилось, и она умерла.
Как известно специалистам по боевым искусствам, один-единственный, хорошо поставленный удар по блуждающему нерву может привести к почти мгновенной смерти, но по поводу точного механизма, приводящего к этому, ведутся споры. Мало кто из американских судмедэкспертов согласился бы с этой широко распространенной в Великобритании теорией удушения. Они могли возразить, что на самом деле Клэр умерла из-за того, что ожерелье сдавило нервные рецепторы вокруг сонной артерии, которые предупредили мозг о падении кровеносного давления, заставив тем самым сердце работать усерднее. В этом сценарии именно сигналы от рецепторов вынуждают блуждающий нерв подавлять сердечную деятельность. Другие утверждают, что смерть становится следствием получения ложных сигналов сонной артерией и блуждающим нервом, а некоторые еще добавили бы, что свою роль играет яремная вена. Некоторые убеждены, что понимают, почему давление на определенные места в шее может убить человека за десять секунд, но в одном мы можем быть уверены: так действительно происходит. Именно это и случилось с Клэр Ромерил.
Причина ее смерти не вызывала сомнений. Полиция же ждала от меня ответа на следующий вопрос: зацепилось ли ожерелье случайно за ветку, когда она под нее залезала? Стала ли она жертвой загадочного рефлекса блуждающего нерва, который остановил ее сердце? Или же ее кто-то задушил?