Статистика утверждает, что в современной России 1117 городов. Среди них и многомиллионные мегаполисы, и такие древние города, как Дербент, основанный в 438 году, и появившийся в 2010-х Иннополис, где пока живут менее девятисот человек. Но в каждом из российских городов любознательный путешественник найдет что-то достойное внимания. В рубрике «Городские путешествия» писатель и краевед Алексей Геннадиевич Митрофанов каждую неделю рассказывает о каком-нибудь интересном объекте в том или ином российском городе.
Кунсткамера (ныне Музей антропологии и этнографии имени Петра Великого) считается первым в России музеем. Ее начал создавать сам Пётр I. Год рождения кунсткамеры – 1714-й.
Идею музея царь Пётр подсмотрел у англичан и голландцев. Встреченное за границей поразило. Император писал: «Видел у доктора анатомию: вся внутренность разнята разно — сердце человеческое, легкое, почки… Жилы, которые в мозгу живут, — как нитки».
Царь решил сделать нечто подобное и у себя, в Петербурге.
А чтобы народ потянулся к науке, ввели угощение. Юрий Тынянов писал в повести «Восковая персона»: «Кто туда заходил, того угощали либо чашкой кофе, либо рюмкой водки или венгерского вина. А на закуску давали цукерброд. Ягужинский, генерал-прокурор, предложил, чтобы всякий, кто захочет смотреть редкости, пусть платит по рублю за вход, из чего можно бы собрать сумму на содержание уродов. Но это не принято, и даже стали выдавать водку и цукерброды без платы. Тогда стало заметно больше людей заходить в куншткамору. А двое подьячих — один средней статьи, другой старый — заходили и по два раза на дню, но им уж водку редко давали, а цукербродов никогда».
Первым же руководителем кунсткамеры стал личный врач царя Петра Роберт Арескин.
Поначалу музей был скорее балаганного, а не научного типа. Само слово «кунсткамера» переводится как «кабинет редкостей». На ярмарках народу демонстрировали бородатых женщин и сиамских близнецов — и здесь примерно то же самое.
Фото: Steve Haslam/Flickr
Но со временем дело налаживалось. Появились большой глобус-планетарий и обсерватория: Пётр любил астрономию, а еще больше — географию. Заспиртованные человеческие органы не только выставляли напоказ, но также и исследовали. Цукерброды с водкой упразднили: петербужцы стали интересоваться редкостями.
Иван Андреевич Крылов писал в известной басне «Любопытный»:
— Приятель дорогой, здорово! Где ты был?
— В Кунсткамере, мой друг! Часа там три ходил;
Всё видел, высмотрел; от удивленья,
Поверишь ли, не станет ни уменья
Пересказать тебе, ни сил.
Уж подлинно, что там чудес палата!
Именно из этой басни вышел мем «слона-то я и не приметил».
Басню впоследствии скосплеил критик Н. А. Добролюбов: «На днях я был в музее зоологическом или, как обыкновенно говорят, в Кунсткамере, и здесь разыграл роль Любопытного… Я видел множество зверей, птиц, насекомых и минералов. Особенно занялся я насекомыми, по старой памяти. Действительно, здесь коллекция бабочек — превосходная. Видел и слона. Его, впрочем, не диво не приметить: он стоит отдельно, в боковой комнате. А в самом деле, замечательная личность».
В какой-то момент косплей вышел из-под контроля Добролюбова: «Я стал говорить об этих зверях, о насекомых, с одним студентом; он как-то помянул о ките… Я говорю ему: "Да кита там нет!" И поднялся смех, что я кита не приметил. Оказалось, что в Музее находится остов его, который я и пропустил без внимания».
Николай Гумилёв писал:
Есть музей этнографии в городе этом
Над широкой, как Нил, многоводной Невой,
В час, когда я устану быть только поэтом,
Ничего не найду я желанней его.
Я хожу туда трогать дикарские вещи,
Что когда-то я сам издалека привез,
Чуять запах их странный, родной и зловещий,
Запах ладана, шерсти звериной и роз.
Каждый мог найти в этом музее что-нибудь особенное для себя. Кто — слона, кто — «дикарские вещи», а кто — цукерброд. Кстати, цукербродом (от голландского suikerbrood — «сахарный хлеб») при Петре Великом называли действительно хлеб, но с добавлением сахара, корицы и других пряностей. На вкус вроде пряника, но в форме батона.
