Полемика в нашем форуме, посвященная публичной лекции Махмута Гареева, спровоцировала возникновение этого текста. Поскольку возникло непонимание и вопросы, зачем мы пригласили именно этого человека и что нам кажется ценным из его выступления, мы публикуем свою версию произошедшего, где расставляем существенные для нас акценты.
Махмут Гареев, как бы к нему ни относились критики, выступал в качестве представителя армии как социального института. Судьба Гареева, его позиции и авторитет в военной среде дают все основания оценивать его именно так: он представляет российскую военную элиту.
Что им в этом качестве было сказано? Гареев утверждает, что перед сегодняшней армией не поставлены цели, что во многом обессмысливает ее существование и является прямой угрозой ее воспроизводству. Отсутствие целей для армии является прямым следствием того, что нет понимания и согласия по поводу целей, стоящих перед страной ("какое общество, такая и армия"). Задача по постановке целей - дело "руководства страны, творческой интеллигенции и ученых" (это в языке Гареева, "Полит.ру" бы сказало - дело его политического класса). Необходимость национальной идеи, задача выработки общего языка, в котором это можно обсуждать как задачу, - вот главный пафос выступления Гареева. И он вполне осмысленно утверждает, что армия - тот институт, который, в общем-то, имеет право участвовать в этом обсуждении, потому что игнорирование положения российских, советских и затем снова российских вооруженных сил уже стоило нашей стране большого числа человеческих жизней (примеры с началом Второй Отечественной и войны в Афганистане).
Но раз политическое руководство, говорит Гареев, целей не ставит и обсуждать это не желает, это буду делать я. Буду делать как умею ("можно я как солдат скажу" - главный его рефрен), потому что кто-то должен это делать. Про цели Гареев рассуждает, исходя из российской военной истории, и главная его идея, что справедливо было подмечено в обсуждении, - Россия, как минимум, 300 лет находится в осаде. И до сегодняшнего дня находится в осаде. Все приводимые Гареевым факты служат иллюстрацией этого тезиса. Лектор вообще российскую историю и преемственность целей страны видит как наследование, по сути, одних и тех же внешних угроз.
Отвечать на эти угрозы и вести серьезную войну, не производя мобилизацию (тотальную мобилизацию, как сказал бы Юнгер, воевавший с Гареевым во второй мировой по другую строну окопов), невозможно. Возможность своевременной мобилизации, по Гарееву, является главным критерием всех замыслов в области военной реформы. Все остальные рассуждения - вторичны.
Контрактная или призывная системы, полемика по поводу которых развернулась в обсуждении, для Гареева должны обсуждаться, исходя их этих критериев. Вопрос не в отмене или сохранении призыва, нужно понять, как и за какие сроки можно подготовить резервистов, которые могут быть, в случае необходимости, призваны в кратчайшие сроки и будут способны управиться с современным вооружением. Например, Гареев не утверждал, что для этого нужно два года (как сейчас) или что российская военная система в сегодняшнем ее состоянии способна это делать.
Возможно, тут удалось бы достичь согласие Гареева и Виктора Литовкина, но, к сожалению, обсуждение пошло в другому русле.
Когда Лев в форуме "Полит.ру" говорит, что предметом лекции является не военная история, а сам Гареев, он по большей части прав. 25 марта было представлено самосознание человека, который имеет все основания быть понятым как представитель армии, выражающим ее проблемы, понимание современной ситуации и ее историческую подоплеку. Оценивать это сознание можно по-разному, но относиться к прошедшей лекции предлагаем именно так.
