Мы продолжаем раскрывать подробности нашего совместного с НИУ ВШЭ проекта «Трансформация картины мира в глобальном онлайн-пространстве под влиянием эпидемии COVID-19».
Сегодня мы беседуем с научным руководителем проекта Александром Шариковым, профессором факультета коммуникаций, медиа и дизайна Высшей школы экономики, членом Группы Европейских исследователей аудитории.
ВОСКРЕСЕНСКИЙ: Александр Вячеславович, чем нам интересен медиашторм? Какие задачи вы ставите в проекте? В чем его практическая ценность?
ШАРИКОВ: С приходом вируса, общие представления в общественно-политических и экономических сегментах онлайн СМИ стали резко меняться. Главная задача — проанализировать медиасферу и дать ответы на вопросы: что произошло, что изменилось и что ждет нас в обозримом будущем?
В последнее время много говорят о переходе от иерархической структуры мира к новой конфигурации. Интересно, как это отражается в картине мира, которую рисуют нам медиаресурсы. Мы задаем вопрос: виден ли переход от текущей структуры к сетевой организации миропорядка в целом, или это наши домыслы?
Надо также понять, какая тенденция преобладает: на объединение или разъединение государств? Будут ли они консолидироваться или конкурировать? Неоднозначность вопроса видна на примере создания и распространения вакцины: это общее дело или предмет конкуренции за приоритет?
Еще мы хотим понять, страны с каким политико-правовым устройством действуют наиболее эффективно в условии глобальной опасности? Классические демократии или авторитарные режимы?
Наконец, остро стоит вопрос подлинности новостей. Интернет наводнили фейковые статьи, зачастую написанные с помощью специальных программ и алгоритмов. Например, я видел два текста, написанных от имени нобелевского лауреата по экономике Пола Кругмана. В первом он якобы описывает, что нужно инвестировать в биткойн и в будущем это принесет солидную прибыль. Во втором доказывается диаметрально противоположное. В Сети процесс генерации фальшивых новостей уже поставлен на поток. Возникает необходимость понять, что это за явление? В чем его истинный смысл? Способ заработка денег или же кто-то целенаправленно стремится ввести мир в заблуждение? Мы хотим ответить на вопросы: растет ли количество фейковых новостей? Не разрушает ли этот процесс саму идею СМИ и профессию журналиста. Это наводит на этические размышления.
В связи с этим, отдельно выделяю тему мифов о COVID-19. В интернете существуют тысячи конспирологических сайтов, рассказывающих свою «правду» о происхождении вируса, нулевом пациенте, о том, кому это выгодно и т.п.
Сегодня важно понять, как в целом ведет себя онлайн пространство. Оно представляет собой коллективный субъект, у которого есть свои цели, информационные всплески, «штормы». Мы стараемся разобрать эти тенденции и описать закономерности, которые впоследствии крупные СМИ смогли бы осмыслить и применить на практике.
ВОСКРЕСЕНСКИЙ: Можно ли уже выделить какие-то тенденции на основании данных, которые удалось получить?
ШАРИКОВ: Около 90% материалов, которые мы обрабатываем, носят нейтральный характер. В остальных 10% наблюдается существенное смещение в сторону позитива. Интересно, что частотность упоминания слов «хороший, положительный» примерно в два раза больше, чем у слов «плохой, отрицательный».
В разных лингвистических группах языков стран «Большой двадцатки» ситуация отличается. Есть сбалансированные языки — русский, китайский, японский. В английском языке же заметна явная склонность к позитиву. Отчасти это объясняется обилием PR и рекламы, которые по умолчанию носят такой характер.
Один из главных вопросов — как меняется повестка дня? Нам удалось проследить, что на фоне масштабного скачка интереса к COVID-19, пандемии и здравоохранению в целом, в первом полугодии 2020 резко сократилось число материалов, посвященных военным конфликтам. Я думаю, что дело в человеческой психологии — поддерживается своеобразный баланс новостей, носящих негативный окрас.
Кроме этого, заметно снизилось количество публикаций о международных отношениях. Они по-прежнему играют заметную роль, но в медийном поле внезапно отошли на второй план.
Также мы сформулировали гипотезу, связанную с понятием «стрелы времени». Те или иные объекты ассоциируются либо с прошлым, либо с будущим. Мы говорим об отдаленных понятиях, например, «через месяц» или «за месяц до». В подавляющем большинстве материалов, СМИ были ориентированы на настоящее. Сегодня же мы видим смещение в будущее. Средства массовой информации пресыщены всеми видами прогнозов.
Изменился некий среднестатистический «портрет» человека, которого мы видим на экране. Если раньше это были политики, спортсмены, деятели искусства, то сейчас в фокусе врачи, ученые, которые занимаются иммунологией, эпидемиологией и т.п. На рынке много предпринимателей, бизнес которых находится под угрозой краха, но в то же время появляются игроки, которые предлагают инновационные решения.
ВОСКРЕСЕНСКИЙ: Вы обрисовали весьма масштабные задачи. Чтобы их выполнить, вероятно нужна большая команда или даже несколько команд с различными компетенциями. Кого вы привлекаете и планируете привлечь в проект?
ШАРИКОВ: Мы будем кооперироваться группами по конкретным темам. С помощью технологий big data мы обрабатываем миллионы материалов примерно на 30 тысячах информационных ресурсов. Нам нужны IT-специалисты. Нужны люди, разбирающиеся в компьютерной лингвистике, потому что один из уязвимых моментов, это необходимость показать, что те или иные тезаурусы релевантны тому, что мы изучаем. Всегда есть сомнения в применимости инструментов, которые мы используем.
Также нам нужны люди, знающие языки. Мы работаем с тринадцатью языками — английским, немецким, французским, итальянским, испанским, португальским, русским, турецким, китайским, японским, корейским, индонезийским, арабским. Они покрывают до 90% общественно-политического и экономического контента.
Говоря об углублении и развитии проекта, пока мы проводим пилотные исследования. Необходима серьезная работа над методологией, в частности, над составом тезауруса, набора данных, которыми мы определяем смещения в медиа. Для каждого языка он свой, и пока мы принимаем его как гипотезу, основанную на наших предварительных исследованиях.
ВОСКРЕСЕНСКИЙ: Последний вопрос: что волнует лично вас, как исследователя?
ШАРИКОВ: Лично меня очень волнует проблема образа России в онлайн пространстве, развития и улучшения имиджа. Хотя этот вопрос поднимается часто, никто по-настоящему не подошел к нему системно. Для этого нужно изучить материалы на большом количестве языков, найти инструменты, способные дать нам репрезентативную картину.
Среди людей, интересующихся глобальными процессами, бытует мнение, что наша страна обширно представлена в информационном пространстве наравне с США и Китаем. На деле же я обнаружил, что среди стран G-20 Россия занимает одиннадцатое место по количеству публикаций, где она хоть как-то затрагивается. Мы исследуем тему, чтобы понять, что нужно делать, чтобы вывести страну на более высокие позиции.
ВОСКРЕСЕНСКИЙ: Спасибо!
