Итоги года для «Полит.ру» подводит профессор, заведующий отделом социально-культурных исследований «Левада-центра» Алексей Георгиевич Левинсон.
Что касается итогов года, я не думаю, что мое мнение будет достаточно оригинальным. Подводя итоги года, мне удобнее ссылаться не на мои личные впечатления, а на то, как, по нашим данным, на это смотрят россияне.
Этот год был примечателен тем, что прошел чемпионат мира по футболу. Такое несколько неожиданное событии на фоне предыдущего долгого периода изоляции, конфронтации и внутреннего отчуждения от запада. А на чемпионате мира обстановка была прямо противоположной. И это запомнилось. С другой стороны, именно в этот год слово «война», разговоры о том, что война близко, что мы на грани войны, звучали чаще, чем во все предыдущие. И в этом смысле вспоминается эпизод в Керченском проливе, где впервые в открытую, напрямую вели огонь на поражение. На поражение или не на поражение, но в любом случае факт в том, что стреляли уже в людей. Это тоже сильно подействовало на россиян, так что тенденция в этом плане получается смешанная.
Третье оказавшееся очень важным событие – это закон о пенсиях. Который прошел по сценарию, ставшему неожиданным, можно сказать, для всех. Ожидаемый уровень протеста оказался много выше фактического, как по нашим замерам, так и, судя по всему, по ожиданиям властей. Обещаемый или, скажем, ожидаемый протест был довольно высоким. Пятьдесят три процента россиян заявили, что они не исключают свое участие в акциях протеста. Это феноменально высокий показатель, обычно он ниже в 3-9 раз. Шлейф этого обещания протеста сохраняется до сих пор. Словесно выражаемая готовность протестовать до сих пор не вернулась на привычный посткрымский уровень, в ситуацию, где она имеет в каком-то смысле пренебрежимо малый размер.
Я бы не сказал, что это прямая реальная угроза протестов, но все-таки она свидетельствует об утрате властью «иммунитета». Известны данные о снижении феноменально высокого рейтинга Путина до, скажем так, очень высокого. Но этот уровень близок к его минимуму. 66 процентов, по международным меркам, это очень высоко, но для Путина это всего в пяти процентных пунктах от его исторического минимума. Такие противоречивые результаты года формируют противоречивые ожидания на следующий год. Похоже, что у россиян одновременно ощущения, что, с одной стороны, никаких изменений, уж по крайней мере до 2024 года, ждать нечего. Что, с другой стороны, будет сильно ухудшаться экономическая ситуация, с повышением тарифов, повышением НДС, что это серьезным образом ударит по карману. И, с третьей стороны, что что-то такое в воздухе зреет, что-то такое в воздухе веет. Я бы фактом обстановки считал именно само наличие таких разговоров, а не то, что в этих разговорах пророчествуется. Важно, что таких разговоров не было, в этом смысле ситуация изменилась.
К сожалению, у нас нет хорошего названия для такой ситуации. Я бы назвал ее ситуацией утраченной ультрастабильности или утраченного полного благополучия для власти.
