Президент Грузии Михаил Саакашвили отправился в политическое турне в Вашингтон. 4 июля 2006 года он встретился с госсекретарем США Кондолизой Райс, а на 5 июля у него намечена встреча с президентом Джорджем Бушем. Повестка дня традиционная – вопросы урегулирования межэтнических конфликтов на территории Грузии, а также проблемы в отношениях между Грузией и Россией.
За несколько дней до встречи президента США с грузинским коллегой международная правозащитная организация Human Rights Watch опубликовала обращение к Джорджу Бушу, в котором сообщает о многочисленных фактах нарушения прав человека в Грузии и призывает его к серьезному и содержательному обсуждению этого вопроса на встрече с Саакашвили. Однако, как показала недавняя встреча американского лидера с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым, эта проблема вряд ли будет центральным вопросом “кавказской повестки” CША.
Сегодня американское присутствие на Южном Кавказе — реальность, данная нам в ощущениях. Прошлогодний визит президента США в Грузию стал символическим актом, продемонстрировавшим, что отныне ни один вопрос политической повестки дня Закавказья не будет рассматриваться без заинтересованного участия заокеанской державы. Урегулирование грузино-абхазскогo, грузинo-oсетинскoгo, армяно-азербайджанского конфликтов, разрешение проблем непризнанных государств, обеспечение безопасности на Каспии станет невозможным без вмешательства США (в большей или меньшей степени). Этот факт может вызывать чувство глубокого удовлетворения у одних и скрежет зубовный у других, но очевидно одно: российская политика на Южном Кавказе должна строиться с максимальным учетом американского фактора. Речь идет не о слепом потакании заокеанским инициативам – необходимо более адекватное понимание американской мотивации и уяснение реальной (а не конспирологической) роли США в регионе. Что такое американский проект для Закавказья? Ответ на этот вопрос обычно ограничивается ритуальным упоминанием o пресловутом маршруте Тбилиси-Баку-Джейхан. Между тем проблема проникновения США в Кавказский регион намного сложнее. Для России понимание особенностей "американизации" Южного Кавказа особенно важно, учитывая традиционную роль нашей страны в этом регионе.
С первых дней своего существования в качестве независимого государства Россия обозначила Южный Кавказ как зону своих приоритетных стратегических интересов. Будучи правопреемником СССР, РФ претендовала на особую роль в кавказской геополитике. Представители российской политической, деловой элиты, силовых структур имели на кавказском направлении определенную фору перед коллегами из США, Турции, Ирана, стран Европы. Советское прошлое объединяло чиновников, бизнесменов и лидеров новых независимых государств. Однако начиная с 1991 г. российское геополитическое преимущество постепенно исчезало. Такое развитие событий объясняется целым комплексом причин. Во-первых, в начале 1990-х гг. российская государственность находилась в процессе становления. Двоевластие в 1991-1993 гг., регионализация начала 1990-х гг. не позволили российской власти сосредоточиться на кавказской проблематике. Во-вторых, сработал инерционный эффект: в российском руководстве преобладало мнение о том, что бывшие советские республики "по умолчанию" будут придерживаться пророссийской ориентации. Принцип "национального эгоизма" всерьез в расчет не принимался. В-третьих, российская элита не смогла предложить Грузии, Армении и Азербайджану привлекательного модернизационного проекта. В результате пророссийская ориентация стала ассоциироваться с просоветски-ретроградной, что не способствовало усилению позиций РФ на Юге Кавказа.
Таким образом, проникновение США в регион было вполне закономерным. В первой половине 1990-х гг. РФ не смогла обеспечить постконфликтное урегулирование на Юге Кавказа, а также воспитать плеяду современных неретроградных пророссийских политиков. Более того, в результате серии кровавых межэтнических конфликтов в Закавказье появился свой клуб проигравших (Азербайджан и Грузия), объективно заинтересованных в появлении в регионе новых игроков. "Американизация" Южнoгo Кавказа стала однoй из важнейших составляющих интернационализации региoна.
Свoeoбразным Рубикoнoм в кавказской политике США стал 1997 год. В июне 1997 г. американский политолог Ариэль Коэн, обращаясь к политикам и дипломатам США, призывал "…осознать, что Кавказ и Центральная Азия перестали быть сферой российского влияния после распада Советского Союза… Четыре века русской экспансии на юг закончились. В посткоммунистической России отсутствует воля общества и военные ресурсы для того, чтобы возродить империю путем открытого применения военной силы. Соединенные Штаты имеют намного большую свободу маневра в Евразии, чем когда-либо, и — впервые в истории — США и их союзники имеют доступ к евразийским внутренним пространствам и находящимся там обильным экономическим ресурсам". Именно вторая половина 1990-х гг. стала отправной точкой новой американской стратегии на Южном Кавказе. До 1997 г. американская дипломатия не рассматривала бывшие республики советского Закавказья в качестве сферы своих особых стратегических интересов, признавая ведущую роль РФ на постсоветском пространстве. В 1996 г. видный американский дипломат Д.Марк говорил о необходимости "осуществлять такую политику, которая укрепила бы стабильность всех режимов власти в Закавказье, не оспаривая очевидное доминирование России и не принимая на себя политических обязательств". Вопреки расхожим штампам, США вовсе не рвались овладеть Кавказом.
В декабре 1991 г. США официально признали независимость Азербайджана и Армении, а в 1992 г., вскоре после отстранения от власти Звиада Гамсахурдии, — Грузию. Между тем до 1997 г. американское присутствие в регионе не было ощутимым. В отношениях США с Азербайджаном доминировал "нефтяной фактор". В 1994 г. между Азербайджаном и консорциумом иностранных фирм был подписан "контракт века" на разработку каспийских нефтяных месторождений. В армяно-азербайджанском споре администрация США первоначально заняла проармянскую позицию. В 1992 г. Конгрессом США была принята поправка 907 к Закону о поддержке свободы, запрещавшая оказание помощи Азербайджану по государственным каналам. Межэтнические конфликты в Абхазии и в Южнoй Осетии, гражданская война в Мегрелии объективно способствовали вовлечению Грузии в орбиту российского, а не американского влияния. И лишь жесткие проабхазские и проосетинские симпатии рoccийскoгo рукoвoдства превратили Тбилиси в клиента Вашингтoна. Схожая ситуация произошла и с Азербайджаном. Проармянский крен в политике Кремля сделал экс-первого секретаря ЦК КП Азербайджана Гейдара Алиева одним из самых проамериканских политиков на постсоветском пространстве.
В начале 1997 г. представители администрации США озвучили тезис о трех государствах Южного Кавказа как странах, имеющих "жизненно важное политическое и экономическое значение для США". Для обеспечения американской политики в "жизненно важном регионе" были созданы специальные "кавказские" структуры в Госдепартаменте и других структурах Соединенных Штатов. Госсекретарь в команде президента Билла Клинтона Мадлен Олбрайт в качестве приоритета определила "формирование будущего этого региона". Вовлечение США в кавказскую геополитику объясняется комплексом причин:
- необходимостью экономического освоения стратегически важного и богатого ресурсами региона;
- поиском альтернативных ресурсных источников, позволяющих добиться определенной автономии от "нефтяной иглы" арабских государств;
- инкорпорированием Грузии, Армении и Азербайджана в глобальную экономику;
- необходимостью ликвидации источников нестабильности (несостоятельные государства, политический экстремизм);
- развитием демократических институтов в государствах постсоветского Востока.
Смена вех американской политики на кавказском театре принесла свои плоды в самые сжатые сроки. После 12-дневного визита в США азербайджанского президента Гейдара Алиева (август-сентябрь 1997 г.) началась ревизия проармянского курса американской администрации. К поправке 907 был принят ряд важных уточнений, позволяющих наладить взаимовыгодное сотрудничество между Азербайджаном и США. Начиная с 1998 г. азербайджанские власти отказываются от "равноудаленности" в пользу стратегического партнерства с заокеанской державой. В 1999 г. состоялся знаковый визит Гейдара Алиева в Вашингтон. Он был приурочен к 50-летнему юбилею НАТО. В 2001 г. США отменили эмбарго на поставки оружия участникам армяно-азербайджанского конфликта.
Трагические события 1998 г. в зоне грузино-абхазского конфликта оказали серьезное воздействие на американизацию внешней политики Грузии. Президент этой страны Эдуард Шеварднадзе, разочаровавшись в "объективном" российском миротворчестве, обратил свои взоры на запад. С 1998 г. пограничная служба США стала оказывать организационно-методическую помощь в создании пограничной охраны Грузии. В марте 2000 г. визит в Грузию нанес шеф Центрального разведывательного управления (ЦРУ) США Джон Тенет. Во второй половине 1990-х гг. значительная помощь республике была оказана со стороны различных частных и государственных гуманитарных фондов. При этом американские политики и дипломаты неизменно подчеркивали свою приверженность сохранению территориальной целостности Грузии.
Трагедия 11 сентября 2001 г. лишь укрепила уверенность США в необходимости наращивания своего присутствия на постсоветском Востоке в целом и на Юге Кавказа в частности. В апреле 2002 г. США и Грузия подписали Соглашение о программе военной помощи "Обучи и оснасти", в рамках которой началась подготовка 2 тыс. грузинских спецназовцев. Официальной целью соглашения была объявлена подготовка кадров для антитеррористической борьбы в Панкиси, а не для проведения антисепаратистской операции. Администрация США, объявившая "крестовый поход" терроризму, вместе с тем осудила попытки российских властей нанести превентивные удары по базам чеченских боевиков на территории Грузии. Американская администрация сформулировала свою позицию следующим образом: борьба с чеченскими террористами и сепаратистами необходима, но без военного вмешательства России и на основе признания территориальной целостности Грузии.
После 2001 г. возросло влияние США на внутреннюю политику бывших республик Закавказья. Американская администрация поддержала "революцию роз" в Грузии в 2003 г. и победившую в ней команду "младогрузин" во главе с Михаилом Саакашвили. Смена власти в Азербайджане и электоральный успех Ильхама Алиева также получили поддержку Соединенных Штатов. Оппозиционные выступления в Армении в начале 2004 г. некоторые эксперты вновь связали с политикой США. Именно США покровительствуют ГУАМу как проекту альтернативному СНГ и включающему два из трех государств Южного Кавказа.
После 11 сентября целый ряд политиков на Юге Кавказа стремится использовать американскую мощь для разрешения этнотерриториальных проблем и конфликтов в пользу своих государств. При этом оппоненты обвиняются в приверженности террористическим методам борьбы. Азербайджанский министр обороны Сафар Абиев заявлял о "решимости в отношении армянских террористов". По мнению же министра обороны Армении Сержа Саркисяна, прибежищем для боевиков "Аль-Каиды" стал Азербайджан. След "Аль-Каиды" в Абхазии обнаружил покойный ныне экс-глава так называемого Верховного Совета Абхазии в изгнании Тамаз Надарейшвили.
Новая волна "американизации" Закавказья была вызвана не вполне адекватной политикой РФ по иракскому вопросу. Не имея ресурсов для того, чтобы "бросить перчатку" США, российская политическая элита начала "холодную войну" против операции в Ирак. Вместо циничного размена Ирака на СНГ Россия взялась за обличение несправедливой политики "мирового гегемона". И в результате получила мощный пресс со стороны американцев на постсоветском пространстве вообще и на Южном Кавказе в частности.
Между тем США на сегодняшний день не представили каких-либо цельных планов урегулирования межэтнических конфликтов на Южном Кавказе, без чего полноценное инкорпорирование Армении, Азербайджана и Грузии в мировую экономику, равно как и укоренение в них демократических институтов, невозможно. При этом любой миротворческий проект возможен только при учете того позитивного опыта, который наработала Россия за последние 15 лет. Но сегодня скорее не США определяют политику своих закавказских союзников, а, наоборот, последние пытаются заполучить заокеанский ресурс для достижения своих целей (например, собирания Грузии).
Таким образом, говорить об окончательном вытеснении России Вашингтоном мы не можем. В равной степени непродуктивно сводить российско-американские отношения в Закавказье к формату соперничества и даже конфронтации. Нашей стране на южных рубежах нужна стабильность. Если говорить цинично, то не так уж важно, кто сумеет эту стабильность обеспечить. И если у Кремля нет ресурсов для того, чтобы играть роль регионального полицейского, то не проще ли разделить эти функции с Вашингтоном? Поскольку необходимость в самом наличии такого полицейского ни у кого, кроме националистически экзальтированных энтузиастов из стран Южного Кавказа, не вызывает сомнений.
Американизация Кавказа — не тайный антироссийский заговор. Это — геополитический тендер, который Россия проиграла во многом благодаря собственным ошибкам. В американском присутствии заинтересованы (констатируем это безоценочно) две из трех закавказских стран. В России же видят эксклюзивного гаранта граждане непризнанных государств и признанной Армении. Таким образом, США и Россия на Кавказе обречены на сотрудничество. И если у Штатов есть материальные ресурсы, то у нашей страны – реальный опыт управления политическими процессами в регионе. Сегодня российской дипломатии надо научиться жить с американским присутствием, овладевая по ходу дела пониманием, что региональная безопасность важнее тактических расхождений и противоречий, и лучше совместно обеспечивать стабильность, чем окончательно превратиться в брюзжащего политического маргинала.
