О мировом финансовом кризисе стало известно в сентябре 2008 года, но в течение двух последующих месяцев Россия еще оставалась относительно мирным «островком стабильности». Только в ноябре руководители страны с реверансами в сторону Запада, который наслал на мир эту напасть, признали, что финансовые проблемы пришли и в Россию. Если до этого наши СМИ и, прежде всего, телевидение ни слова не говорили о внутренней ситуации, только о проблемах «за бугром», то ближе к Новому Году все люди, которые смотрят телевизор, то есть все жители России вообще, узнали о том, что кризис пришел и к нам. При этом по-прежнему упор делался на том, что никакой вины руководства РФ в этом нет, но, поскольку страна является частью мировой экономической системы, - несмотря на все усилия властей, спрятаться не удалось.
Надо сказать, что прихода кризиса не ожидал, кажется, никто – ни у нас, ни в мире. Конечно, политики-оппозиционеры в течение ряда лет говорили, что политика Путина ведет страну в тупик, но такие высказывания являются святой обязанностью оппозиции. Так что мало кто в стране, даже среди тех, кто слышал или читал такого рода высказывания (на телевидение они не попадали), верил этим прогнозам. Более того, поскольку кризис действительно возник не в России, эти прогнозы и не сочли оправдавшимися.
Как бы то ни было, но кризис пришел. Чем дальше, тем большее количество людей он затрагивал, а потому в конце прошлого года о кризисе заговорили, начали на него реагировать. На каком-то этапе он потребовал своего осмысления. Любые социально значимые события находят свое отражение в Интернете, где люди делятся информацией о событиях свой жизни, эмоциями, ими вызванными. Кроме того, они заводят разговоры на социально значимые темы на разнообразных форумах, а также комментируют других участников. При этом существует достаточно четкая закономерность: чем больше то или иное событие затронуло общество, тем больше людей о нем высказывается. В первой половине прошлого года Интернет был переполнен обсуждениями наших побед: в футболе, хоккее, на «Евровидении-2008». В августе-сентябре 2008 года приоритет перешел к военному конфликту на Кавказе, очень активно обсуждались также успехи российских спортсменов на Летних Олимпийских играх. Надо сказать, что и победа над Грузией воспринималась как продолжение наших успехов на спортивных аренах и выдающегося достижения Димы Билана. Все было хорошо. Россия встала с колен, а по меткому выражению спортивного комментатора Дмитрия Губерниева, по миру шагала всероссийская пруха! А осенью «хитом» обсуждений стал арабо-израильский конфликт, который очень сильно взволновал российское интернет-сообщество.
Не успели мы еще насладиться победой над «марионеткой США», как те же Штаты вновь заставили о себе вспомнить – мировым кризисом. На первом этапе, пока его существование у нас не было признано первыми лицами государства, это известие было принято в стране радостно, точнее, злорадно. Мы косвенным образом побили их на Кавказе, а теперь они показали и свою экономическую несостоятельность. Но эта радость продолжалась недолго: люди стали понимать, что кризис может затронуть их лично, а тут уже вроде бы не до шуток.
Могли начаться процессы переоценки ценностей: была ли у нас действительно стабильность, в правильном ли направлении мы шли все относительно спокойные последние годы, правы ли были, когда так надеялись на федеральные власти и доверяли первым лицам государства. На новом, уже куда более сложном этапе должны были появиться и новые вопросы: куда нас теперь ведут, правильное ли направление выбрано, избежим ли мы серьезных потрясений, как экономических, так и политических.
Появление всех этих принципиальных вопросов кажется логичным и даже неизбежным. Но анализ публикаций в интернет-блогах, социальных сетях показывает, что этого не произошло, а подтверждают это наблюдение результаты социологических исследований.
Первое и самое главное: кризис не изменил отношения россиян к своим руководителям. Если в мае 2008 года, когда Д.А.Медведев принял на себя обязанности президента страны, его деятельность одобряло 70% жителей России, то в феврале и марте 2009 года, после полугода кризисной (или квазикризисной) жизни таких осталось столько же – 71%. То же самое относится к оценке деятельности В.В.Путина на посту премьер-министра: в мае прошлого года ему доверяло 80% взрослых россиян, в феврале и марте нынешнего – 78%, то есть и здесь бурной динамики не отмечается.
Если на отношении к «самым главным» нашим руководителям кризис не сказался никак, то доверие к правительству страны за этот период снизилось с 61% до 54%, а для ситуации таких резких экономических изменений падение рейтинга доверия на 7 процентных пунктов нельзя назвать критичным. В той же степени сократилось с мая 2008 года до марта нынешнего и доверие к региональным руководителям: с 61% до 53%.
И это при том, что уверенность в правильном направлении движения страны за этот период оказалась существенно поколебленной. За 10 месяцев доля в этом уверенных сократилась с 59% до 41%, а число сторонников противоположной точки зрения выросло с 27% до 39%. Так что число «оптимистов» и «пессимистов» сейчас почти совпадает (при 20% не определившихся).
Кризис заметен, многие люди его уже почувствовали на себе, но когда читаешь интернет-блоги, видишь, что особого страха и, тем более, паники россияне - пользователи Интернета не испытывают. Несмотря на то, что число уверенных менее чем за год стало примерно на треть меньше, основная часть людей чувствует себя под защитой лидеров страны, которым они доверяют, а потому не испытывает особого страха перед будущим. Государство (в лице премьер-министра и президента) поможет, не бросит, не осиротит:
Дима с Вовой нам сказали,
Чтоб на кризис мы начхали –
Были хуже времена,
Устояла, блин, страна! 1
Чувство защищенности помогает людям справляться со страхами, пока жизнь в стране при кризисе еще терпима. Другое дело, мобилизует ли оно людей на собственные действия, стимулирует ли активность в сложной ситуации.
Когда я начала знакомиться в Интернете с описаниями нашей жизни в эпоху кризиса, оказалось, что эта (казалось бы, животрепещущая) проблема не относится сегодня к актуальным темам обсуждений. Да, в некоторых блогах интернет-пользователи дают ссылки на соответствующие комментарии экспертов (экономистов, политологов, социологов) в прессе. Но таких ссылок не очень много, да и комментируются они без особого интереса, как-то вяло. Другие темы (в частности, касающиеся событий личной жизни людей) поднимаются гораздо чаще, и отклик они вызывают более активный. Кризис же, после взлета обсуждений, пришедшегося на предновогодний период, все больше и больше уходит на периферию внимания. К нему привыкли, с ним как-то сжились, и он не вызывает особенно сильных эмоций. В этом он значительно уступает, допустим, вроде бы более частной проблеме ЕГЭ, которая порождает яростные споры и самую живую реакцию. А кризис – совсем другое дело. Да, жить стало тяжелее, да, появились новые проблемы, но, в общем, терпимо, вроде и говорить не о чем – не впервой, бывало и хуже.
Если период с сентября и до Нового Года считать первым этапом кризиса, а последующее - вторым, то окажется, что интерес к этой теме достиг максимума в конце декабря, а потом число «постов» о кризисе и комментариев к ним начало быстро падать. Если судить по интернет-активности, то экономический кризис в России уже заканчивается, либо острая стадия тяжелой болезни, когда человек кричит от страха, не понимая, за что ему такая напасть, сменилась хронической. Ты, конечно, болен, но с болезнью смирился, понял, что она не смертельна, хотя болеть, разумеется, неприятно.
1. По Европе кризис бродит,
Выйдя из Америки.
Что ж фигню одну приносит
С западного берега?
Начало кризиса, когда казалось (и нам об этом говорили в СМИ), что он не затронул Россию, вызвало у интернет-пользователей достаточно активный, но все-таки несколько сторонний интерес. Общая проблематика сводилась в основном к фразе: Так им и надо! О зажравшихся и вконец обнаглевших американцах, заявлявших о своем первенстве в мире, не сумевших совладать со своей экономикой и нанесших удар по экономике мировой, наши интернет-пользователи писали очень много.
2. В небе горестно рыдает
Опоздавший журавель.
Резко акции упали –
Х.. теперь, не Куршевель!
Вторая проблематика этого периода счастливого неведения, обсуждавшаяся в Интернете, касалась преимущественно того, что пострадают богачи, хранящие свои деньги в валюте в тех же Штатах. Теперь наступил момент истины, когда их дутые состояния пострадают от кризиса, что справедливо. Крайне четко это отношение к ситуации выражает приведенная выше частушка. Можно привести и другие, например, такую:
Хорошо бы, хорошо б,
Не кончался кризис чтоб.
От него и там, и тут
Олигархам всем – капут
Практически до конца ноября в Интернете, хотя и не в такой острой, частушечной форме преобладало подобное отношение к кризису: чур, не меня, чур, других! Первые опасения уже появились, но далеко не у всех и не слишком серьезные.
3. На приеме у врача –
Жалоба на кризис.
Нехорошая моча,
Сложный эпикризис.
Но вот президент и премьер-министр через СМИ сообщают о том, что кризис пришел и в Россию. Пусть с оговорками, что этот кризис имеет внешние, а не внутренние причины. Первоначальная интернет-реакция – усиление антизападных настроений, затем люди начинают обдумывать собственную ситуацию: чем кризис грозит им. Особенно сильны они перед Новым годом, когда появляется массовый страх перед безработицей. Отгуляем новогодние праздники, а вернемся ли потом на свои рабочие места?
На интернет-форумах начинаются обсуждения, что же делать. Первая мысль, традиционная, хранящаяся в культурной памяти, – надо делать запасы. Женщины делятся мнениями, что нужно запасать на первое время. О привычном советском кризисном наборе: мыло, соль и спички – не говорят, но о том, какие надо покупать продукты, пока они доступны, споры довольно серьезные, как и дискуссии о том, а останутся ли эти продукты на прилавках.
Пожалуй, именно на предновогодний период приходится наибольшее число открытых опасений, проявлений страха за свое будущее. Начало января кажется чертой, которая все прояснит. Если переживем его, выйдем на работу, значит, как-то справимся с ситуацией.
При этом новогодние праздники стали вторым способом переработки страхов. Хорошо («докризисно») их встретить, сделать подарки родным и близким - представлялось делом чести, попыткой доказать себе, что кризис – еще не конец привычной жизни. Это показали как репрезентативные исследования Левада-Центра, так и анализ материалов Интернета. Сотни людей писали о своем новогоднем столе, о том, какие подарки они собираются дарить, хотели бы и надеются получить. И такая предновогодняя активность не была пиром во время чумы, это было способом психологической защиты от предстоящих жизненных трудностей.
Пережили Перестройку,
Перестрелку, коммунизм.
Нас ничем не запугаешь –
Сохраняем оптимизм.
Но вот прошли праздники, начались будни, и выяснилось, что хотя трудности ко многим реально подступили, какого-то резкого слома в жизни большинства людей все же не произошло2. После новогодних каникул не началось действительно массовых увольнений. Цены на продукты и товары выросли, но в психологически терпимых пределах. Кое от чего пришлось отказаться (кому-то от дорогих продуктов питания или покупки одежды, кому-то от поездок за рубеж на те же праздники), но эти ограничения тоже не стали крушением надежд и жизненной катастрофой. Голодать никто из интернетчиков не стал, одежду не износили.
Надо сказать, что явное успокаивающее воздействие оказывали выступления руководителей государства, имевшие обнадеживающий и психотерапевтический эффект: не допустим массовой безработицы, не допустим, чтобы потеряли свое жилье люди, участвующие в ипотечных программах, не позволим массово исключать из институтов студентов, обучающиеся на платной основе. И, в общем, эти слова не расходятся с делами.
Социальная риторика последнего десятилетия в кризис не только не ослабла, но даже значительно усилилась. Как после этого можно было утратить доверие к отцам страны? Естественно, что их рейтинг остался очень высоким. Другое дело, что такого рода выступления не способствовали желанию «прорваться» самим, росту собственной активности в критической ситуации. А вот веру в то, что кризис не навечно, не надолго, эти слова, несомненно, поддержали. Да и действительно, разве кризис может длиться вечно? Тогда это уже что-то другое.
Второе важное обстоятельство: этот кризис, в отличие от дефолта 10-летней давности, не привел к обрушению всего привычного образа жизни: тогда люди легли спать в одной стране, а проснулись в другой. Сейчас кризисные симптомы нарастали и нарастают медленно, причем усиливается этот кризис или слабеет, обычный человек понять просто не в состоянии3. За исключением, конечно, тех случаев, когда кризис вдруг резко сказывается на его собственной жизни. И эти медленные, ползучие сдвиги значительная часть людей не драматизирует, поскольку успевает к ним адаптироваться.
Кризис, братцы, не холера,
Смертью он нам не грозит4.
Что же пишут о кризисе и о своей жизни при нем интернет-пользователи? Повторим, что пишут вообще немного, это скорее неприятный фон жизни, чем ее важнейшая составляющая. Если обратиться к форумам, то обращает на себя внимание восприятие кризиса как феномена какого-то туманного, неявного, амбивалентного: «Кризис какой-то странный. Многие из моих знакомых уже потеряли работу и новую найти не могут. Но особо по этому поводу не переживают - ни отчаянья, ни безнадежности5», «Некоторые публичные особы утверждают, что кризис пройден, и мы живем уже в посткризисное время. Другие говорят о том, что кризис еще и не начинался, что он, как радиация, невидимо присутствует в воздухе».
И при этом молодые, грамотные, активные интернетчики на разных форумах, в разных блогах как заклинание с некоторыми модификациями повторяют одну и ту же фразу: «Кризис, прежде всего, в голове». Эта отсылка к «Собачьему сердцу» означает следующее: кризис наступает на нашу жизнь, если мы с этим соглашаемся. Кризис в нас самих, в нашей готовности его бояться. А так ничего страшного, можно не только выжить, но и вполне терпимо про- и пережить это время. Сейчас, несмотря на кризис, жизнь все равно лучше и спокойнее, чем в 90-ые годы. Это надо понимать, ценить и, как говорят некоторые интернетчики, «не париться».
А иногда надо делать вид, что кризиса вообще нет. Вот на одном из форумах женщина пораженно рассказывает, как случайно встретила на улице свою знакомую, родом из Воронежа: «А она мне - а я вот только вчера узнала, что здесь у вас в Москве кризис:)))». Понятно, что автор поста призывала «продвинутую» аудиторию форума посмеяться над глупой провинциалкой. Действительно, кризис идет уже полгода, а она о нем не слыхала. Но она ошиблась в предполагаемой реакции, поскольку далеко не все сочли слова ее собеседницы дикими: «Ну и что? У меня лично кризиса нет и с работой все ОК. И у всех моих знакомых москвичей тоже нет кризиса, и все они веселые и жизнерадостные люди, да и нигде его, кризиса нет».
Вряд ли автор этого комментария действительно о кризисе знает только из телепрограмм, наверняка кто-то из ее знакомых хоть как-то пострадал от кризиса. Но она принципиально не хочет этого замечать, потому что боится начать бояться. А чтобы этого не случилось прибегает к страусиному принципу: делает вид, что все обстоит так же, как в августе 2008 года, когда все было замечательно. А совсем юная участница другого форума ту же самую тенденцию – не замечать ничего неприятного сформулировала еще более выразительно: «Девченки, а я слышала, что не так страшен кризис как его малюют!»
По реке плывет паром
С берега да берега.
Кризис мы переживем
Легче, чем Америка!
Вообще многие оказались не готовы сменить свой докризисный оптимистичный взгляд на жизнь на пессимистический. И это связано не только с плавным, не взрывным характером кризиса, но и с тем, что как руководители страны, так и СМИ постоянно делают упор на то, что в других странах кризис глубже и страшнее. Об этом приходится читать достаточно много: ««Исландия, Латвия и Чехия, кажись, вообще "обанкротились и ничего" (автор, вероятно, путает Чехию с Венгрией). А если в других странах «ничего», то у нас и подавно. Я уже не говорю об американцах, которых считают не только невольными, но и вполне осознанными виновниками кризиса: «Говорят, что кризис создали те, кому это было выгодно. Доллар упал в цене почти во всех странах мира, поэтому Америка разработала план по поднятию его в цене». Американцы сами пострадали первыми, что, конечно, приятно, но теперь, когда их цель достигнута, они начнут кризис потихоньку сворачивать.
Но в любом случае кризис мы переживем. Этот социальный оптимизм поддерживается верой в своих руководителей, которые не дадут нам пропасть. Мы учились этой вере многие годы, и если от нее сейчас, в непростое время отказаться, то на что еще надеяться? И тема социального оптимизма выходит на первый план в большом числе интернет-сообщений в самых разных модификациях.
Нынче в моде все гламур,
Да неведомый амур.
А когда нас жизнь прижмет,
Вдруг опомнится народ
Первая из них воплощается с помощью перевода кризиса - казалось бы, больной и горячей темы - в философскую, то есть несколько отвлеченную плоскость. Его объявляют результатом нашей собственной экзистенциальной вины, неправедной жизни в «тучные времена», когда мы забыли об имманентно присущей нам духовности.
Вслед за Ксенией Собчак и «героями Куршевеля» мы бросились в погоню за богатством и гламуром, не свойственным русской душе. Один из интернет-пользователей пишет в своем дневнике: «Я убежден, что нынешний кризис – это синдром, а не болезнь». На самом деле, ничего серьезного не происходит, но кризис – это разочарование в старом образе жизни. Об этом пишут очень многие, бесконечно повторяя, что давно пора вспомнить о душе, о высоком, а не о бренном: «Кризис - это отличный повод разобраться в своих истинных потребностях», «Кризисы существуют не для того, чтобы их пережидать, а для того, чтобы меняться к лучшему», «Скорее всего - это кризис общения - старые инструменты исчерпывают свои возможности, новые принимаются с трудом. И ещё - это кризис души» и прочее, прочее.
Это испытание, конечно, не призвано погубить нас, оно нужно, чтобы мы вспомнили о должном и сущем, стали собою прежними. Людьми, думающими о высоком, не стремящимися к суетным радостям, к излишествам и пр. Это надо пройти, и тогда закончится кризис, который, как мы помним, в головах: «Ведь когда-то нужны были заводы, нужна была продукция. А сейчас города превратили в сплошные магазины. Может, для этого придумали кризис?»
Русским кризис нипочем,
Гудбай "Ножки Буша"!
Будем с русским калачом
Нашу Рябу кушать!
Еще один способ оптимистического восприятия кризиса заключается в том, что он приведет к подъему отечественной экономики. Мы так долго не думали о производстве собственных товаров, что просто необходима была встряска, в результате которой страна из стрекозы превратились бы в муравья. Теперь, когда в других странах дела обстоят плохо, начнется возрождение отечественного производителя, заработают заводы и фабрики, начнется нормальная жизнь.
И мы начнем работать. Эта тема: «Надо работать!» – звучит у многих интернетчиков, примерно так же, как у чеховских героев. Эти восклицания очень часто повторяются, вот только обычно применительно не к самим себе, а к стране в целом. Рассуждения идут, если можно так выразиться, на макроэкономическом уровне. После кризиса у нас будут свои продукты, полезные, в отличие от пресловутых «ножек Буша». Экономика оздоровится, бесполезный «офисный планктон» с поверхности воды уйдет на дно. И все опять будет хорошо - и даже еще лучше.
А пока это светлое время не наступило, надо быть оптимистами, ждать его прихода: «Как сказал У.Черчилль, "Кризис - это новые возможности!", «Надо быть оптемистами. Даже такая встряска экономике тоже может быть полезной», «Да, кризис ощущается - и в бизнесе, и в наших семейных бюджетах. Ну, а праздник при чем? Жизнь-то продолжается. И вообще, во время кризиса надо сконцентрироваться, сообща думать и действовать».
Выходите девки замуж!
Что дефолт? Ядрена мать!
Дан приказ: рожать по трое,
Чтоб китайцев перегнать!
Но кризис – это все-таки кризис, и это не может не отражаться в Интернете. Кто-то предлагает свою няню – из-за кризиса пришлось отказаться. Кто-то спрашивает, какое ему посоветуют антикризисное меню, и получает разумные советы: «Варите суп на три дня, это и нажористо, и дешево, а мясо можно прокрутить и сделать второе». Но это серьезные, деловые вопросы, и на них даются адекватные ответы. Есть только один неявный запрет: не следует в открытую жаловаться на жизнь, делать из своей ситуации трагедию и тем самым расстраивать аудиторию. Реакции на такие посты в интернет-форумах, на первый взгляд, выглядят неоправданно жесткими, а зачастую и жестокими. На самом деле, это просто форма самозащиты, проявление собственных латентных страхов.
Вот женщина пишет на семейном форуме о том, что взяла огромный ипотечный кредит в долларах, а теперь доходы уменьшились, курс доллара вырос, и она в отчаянии, поскольку не знает, удастся ли ей расплатиться. Это сообщение вызвало не сочувствие, а резко негативный отклик: «Чего за Шекспировские трагедии -то??? Чего так драматизировать? Театрального заламывания рук захотелось??? Ничего, прорветесь! Кризис, как правильно уже писали - не первый и не последний...» или «Это что, ваша первая трудность в жизни? Мама дорогая, это как же вся страна пережила 90-ые и не убилась массово?» Эта тема: кризисы для нас не в новинку, всегда как-нибудь обходится, муссируется постоянно: «Ну, найдите работу какую-нить, продайте что-нить "ненужное" - не первый кризис в этой жизни!» Здесь очень характерна ориентация на пассивное поведение: лучше переждать, не дергаться, на крайний случай, если очень неймется, сделать какие-то шаги. Но это не обязательно и в общем даже не желательно. Из чтения блогов и конференций возникает ощущение всеобщей пассивности: надо ждать, само пройдет!
Незадачливой владелице кредита и ей подобным это объясняют самыми разными способами. Во-первых, с помощью обвинений: «Согласитесь, валютные кредиты вкупе с ипотекой - это не просто большой риск, это офигенный риск и означает неумение жить по средствам». Надо сказать, такой перенос ответственности на «жертву обстоятельств» очень важен. Женщине (и себе самим) внушают, что ее проблемы связаны не с ситуацией в стране, а с ее собственной недальновидностью. Те, кто продумывал возможные последствия своих действий, так сильно не страдают.
Во-вторых, объяснениями, что ей только кажется, что ситуация трагична: бывает и хуже. Очень важно, что хуже не здесь, в России, то есть близко: в других странах люди страдают, а у нас ничего, нормально. В-третьих, объясняют, почему собственно она страдает: «Вы бы у Буша с Обамой спросили, о чем они думали, когда весь мир обрушили. Или в этом Путин виноват?». Таким нарушителям всеобщего спокойствия или квазиспокойствия объясняют: «Нельзя все время об этом думать. Такие мысли отравляют жизнь и себе и окружающим. Во время войны люди и тяжело работали, и недоедали, и было много всяких лишений, но не сидели они все четыре года со скорбными лицами. Они радовались жизни, отмечали праздники».
Чему быть - не миновать,
Хватит кризисом пугать!
А то скоро с перепугу
Все полезем под кровать
Мы переживаем странный кризис, который для одних есть, для других его нет. Это кризис, который больше сравнивают не столько с совсем недавно ушедшим спокойным временем, сколько с кризисами 1990-х годов6. Это кризис, пришедший незаметно, для разных людей в разное время, а для некоторых пока (или уже) не наступивший. Это кризис не мобилизующий на жизненную активность, а вызывающий у многих желание заснуть и проснуться в более счастливую эпоху. Это кризис, в общем, не опасный (по крайней мере, пока) какими-то социальными потрясениями, кроме локальных. Это кризис, который не оздоровит экономики, когда мы из него выйдем или выползем, поскольку в такой сонной атмосфере последнее, чего хочется руководству, - это принимать какие-то непопулярные, но оздоровляющие экономику меры – неизвестно, принесут ли они пользу, а уж социальный вред точно будет. Пока это «некритичный кризис», можно как-то продержаться, а если начнется реальное общественное недовольство, жить, работать и сохранять свои позиции будет гораздо труднее.
Это кризис, который до последней возможности активное интернет-население стремится замалчивать, суеверно действуя по принципу: если говорить о нем, показывать свой страх, как бы не стало хуже. Поэтому лучше закрыть глаза ладошками и не смотреть. Это кризис, который некоторые просто отрицают, опять же суеверно надеясь, что тогда он всерьез их не коснется.
Мы многие годы жили в каком-то социально расслабленном состоянии, надеясь не на себя, а на главное лицо страны. И нам очень хочется, чтобы и теперь это лицо, совместно с еще одним, как-нибудь все за нас уладило. Это кризис детей, которые не хотят и боятся взрослеть, мечтая о том, что взрослые заслонят от опасности, если она реально наступит. И потому мы не хотим слушать других детей, которые уже расшибли коленку и из-за этого плачут. Не надо было так быстро бежать, вот и не упал бы!
А еще мы не боимся или делаем вид, что не боимся кризиса, потому что он кажется мелкой неурядицей по сравнению с пережитыми раньше социальными трагедиями:
Не пугают нас дефолт,
Кризис, грязь и лужи.
Кому вечно не везет
Уж не будет хуже!
1 Все частушки взяты с сайта «Хи-хик.нет», их авторы люди из разных городов России.
2 Напоминаю, что все рассуждения касаются именно пользователей Интернета – среди них крайне мало представителей так называемых социально незащищенных слоев – пенсионеров, хронически безработных, немного и жителей села, малых городов. Российский Интернет, особенно безлимитный, сосредоточен преимущественно в крупных городах и среди наиболее социально активных слоев населения. В эту группу входят практически все, кого принято относить к так называемому среднему классу.
3 . Более того, в ответе на этот вроде бы простой вопрос расходятся и эксперты.
4 Продолжение частушки: Он, скорее, как Венера: / Спирохетой наградит!
5 Здесь и далее цитаты из ЖЖ-дневников и с интернет-конференций даются курсивом. В большинстве случаев орфография авторов сохранена.
6 А один интернет-пользователь даже остроумно заметил, что жаловаться на кризис – это то же самое, как если бы «Житель Х века причитал бы: Когда же закончится это гребаное Средневековье?»
