Августовский путч 1991 года все-таки очень близок к нам исторически. Тогда группа патриотически настроенных, но совершенно неэффективных, невменяемых и политически слабых руководителей решила посредством дворцового переворота взять власть и, тем самым, спасти СССР. На самом деле они своими руками довершили его распад. Хочется думать, что в нынешней номенклатуре России таких героев не найдется.
То, что путчисты были готовы применить вооруженные силы, сделало их государственными преступниками, но не удачливыми политиками. Это важный урок – первая революция на территории СССР и бывшего СССР произошла несмотря на решимость стрелять в свой народ. На это следует обратить внимание, потому что в последние месяцы единственная политика нынешнего режима в России – это организация контрреволюционной обороны. А первое наблюдение за «цветными революциями» показывает, что рушатся в первую очередь относительно демократические, вегетарианские режимы. Правда, это всего лишь означает, что менее демократические режимы будут рушится громче.
В какой-то момент накануне оранжевой революции люди, близкие к команде Виктора Януковича, задались вопросом: а с кем же армия? Не нужно было специального исследования, чтобы представить себе расположение более-менее дееспособной части, с сельскими домиками офицеров, семьи которых ведут хозяйство (в отличие от России, где земля не везде столь плодородна), а мужики иногда имеют шансы уехать подзаработать в Ирак или Югославию, бок о бок с НАТО. И на чьей они будут стороне, если натуральным хозяйством обязаны себе, а деньгами – американцам?
Ответ может быть разным, но глупо думать, что административная жесткость сколько-нибудь гарантирует неприкосновенность режима и страны. Опыт путча это нам показал. Михаил Горбачев в свое время не пошел на всенародные выборы президента СССР, и в какой-то момент его легитимность оказалась меньшей, чем легитимность Бориса Ельцина, выигравшего выборы в РСФСР. Кроме того, надо учитывать, что новые, еще совершенно наивные всенародные выборы имели огромную силу. И кучка заговорщиков ни в какой мере не могла опереться на граждан, которые только что прошли романтический опыт избирательной демократии.
Смысл выборов за истекшие годы несколько изменился. Главные выборы в стране – президентские – все еще очень важны и энергетически заряжены. Однако надо понимать, что так называемый рейтинг Владимира Путина – это рейтинг верховной власти вообще, а не рейтинг какой-то партии или политики. Народ пока позволяет править Путину, и его удаление будет все еще нелегитимным. Не Горбачев.
Но есть и проблемы. Нет гарантии такого же одобрения любого преемника, а попытки надуть население в процессе главных выборов может быть встречено очень неодобрительно. К тому же путч, на самом деле, готовился исподволь. Но у Путина и его людей почти нет союзников в обществе - каждый раз, когда президент мог вступить в коммуникацию и договорные отношения с гражданами и группами общества, он этого не делал.
Кампания 2004 года была выиграна не Путиным, а Генпрокуратурой. Хотя президент мог победить сам. Мог в процессе выборов объясниться с народом по поводу политического курса на второй срок, тем самым усилив не только себя, но и курс. Он этого не сделал, или ему не дали.
Номенклатурное окружение все последнее время сознательно или по патологической наивности ослабляет президентскую власть. Стандартный ход на мягкий путч может выглядеть примерно так. Путин назначает преемника - скажем, Дмитрия Козака, - а чекисты вместе с Генпрокуратурой толкают, скажем, Дмитрия Рогозина. При этом может возникнуть конфликт, а может его и не быть. Дело не в персонах, а в том, что, отказавшись от поиска политических союзников в обществе, номенклатура обрекла режим на нестабильность и ослабление, которое распространяется на все стороны кремлевской интриги.
Как можно было искать союзников? Посмотрим на примере реформы федерации. Для начала нужно иметь цель, а не просто смутное желание всеобщей лояльности. Например, необходимо удалить региональные власти из сферы федеральных полномочий и от тотального контроля над бизнесом - в общем, вписать региональный уровень власти в структуру страны так, чтобы не было угрозы ее распада. В принципе, это и декларировалось.
Но тогда надо было, во-первых, работать с элитами на уровне местного самоуправления и строить из них сдержи региональной администрации. Во-вторых, работать с населением и с бизнес-элитами на территориях, ставя федеральные ограничения переделу собственности и поборам с бизнеса, вынужденным банкротствам, налоговыми претензиями и т.п. Это давало бы власти деятельных союзников и не доводило бы до столь сомнительного уровня отношения с сильными губернаторами и президентами, которые будут играть свою игру и на федеральном уровне.
Необходимо заметить, что кое-что в смысле создания себе союзников президентская власть в России делала во время первого путинского срока. Тогда, например, были созданы не без помощи Кремля общественные организации бизнеса «Деловая Россия» и ОПОРА, на которые, в принципе, можно было попытаться опереться. Тем более, что Кремль сейчас ищет пути восстановления союза с бизнесом. Но для этого мало встречаться за круглым столом - в общественных соглашениях, как и в коммерческих, нужны гарантии.
В политических терминах "гарантии" – это не просто текст закона, а общее дело, завязка интересов. В случае наведения мостов с бизнесом - кремлевские мечтатели могли бы начать с передачи ряда лицензионных полномочий на уровень отраслевых организаций бизнеса. Или построить судебную инстанцию для разбора споров частных компаний и государственных органов на условиях паритетного контроля государством и бизнес-организациями. В первую очередь, для разбирательства с прецедентными делами в наиболее болезненных сферах - например, в налоговой. Это, конечно, будет связано с уменьшением административного контроля над судебной системой, но зато вызовет усиление президентской власти.
Дело в том, что революции типа "оранжевой" возможны, когда есть только одна рабочая инстанция власти и она потеряла доверие большой части народа. Но когда власть строится как набор политических соглашений и инстанций с независимой легитимностью, то дискредитировать всю систему на порядок сложнее, а проседание одной инстанции не будет катастрофой. Если бы на Украине при Леониде Кучме был независимый и авторитетный в своей независимости Верховный Суд, он бы никогда не назначил третий тур выборов, потому что это противоречило закону. Конфликт был бы разрешен судебным образом, и Ющенко с Тимошенко не получили такой вопиющей полноты власти.
Понятно, что за оставшееся время независимый суд или авторитетный независимый парламент не создать. Но искать и находить союзников можно. Для этого нужно планировать совместную союзническую деятельность в сферах науки, образования, в судебной системе, в регулировании бизнеса, сфере налогов и т.д. Нужны не просто кремлевские организации, а союзники с независимым авторитетом, которые способны усилить государственную власть путем ослабления административного контроля, путем передачи части ответственности за страну, путем сотрудничества с обществом.
Иначе, как ни крути, путча не избежать. Группа патриотически настроенных, но совершенно неэффективных, невменяемых и политически слабых руководителей решит посредством дворцового переворота взять власть и тем самым спасти Россию.
