С чувством глубокого удивления…
Сам я не курю. С этого, пожалуй, следует начать: те, кто в ответ тут же скажут что-то вроде "а! ну, так все с ним ясно!" могут избавить себя от дальнейшего чтения. Равно как и те, кто не согласен со следующим тезисом: курение в любых дозах ( а также "пассивное" курение) наносит вред человеческому здоровью – так, отдельные компоненты табачного дыма практически не выводятся из организма, т.е. накапливаются и этим обеспечивают долгоиграющий деструктивный эффект. Этим табак невыгодно отличается от алкоголя, который при правильном употреблении может быть, как минимум, безвреден (редакция не располагает подтверждением этого тезиса – прим. «Полит.ру»). Возникшая табачная зависимость – болезненное поражение центральной нервной системы, а вовсе не бытовая привычка вроде чистки зубов по утрам.
С остальными же хочется поговорить о пресловутом антитабачном законе или, официально о ФЗ "Об охране здоровья граждан от воздействия окружающего табачного дыма и последствий потребления табака (Об охране здоровья населения от воздействия окружающего табачного дыма и последствий потребления табака)". В настоящий момент законопроект прошел второе чтение, а значит, будет принят ГД почти наверняка и практически в том же виде. Несколько более вероятно, однако, что он будет "завернут" Советом Федерации или Президентом – ясно, что табачные лоббисты имеют влияние и там, и там. Но стоит надеяться, что и этого не произойдет – а все кулуарные сражения вокруг этого закона уже отгремели.
Итак, буду исходить из того, что данный законопроект станет законом. Какие чувства и соображения он у меня вызвал?
Честно говоря – двоякие. С одной стороны, признаюсь, прохождение им второго чтения в нынешнем виде казалось мне довольно неожиданным, ибо в текущей букве закон никак нельзя назвать популистским или проправительственным. В самом деле, здесь борьба с табакокурением заходит сильно дальше обычных ай-яй-яй: бессмысленных надписей на сигаретных пачках или постеров социальной рекламы, годных лишь для распила бюджетных денег. Здесь действительно провозглашаются зоны, свободные от табакокурения, что реально способно снизить потребление табака. И если некоторые из них, скорее всего, надолго останутся разве лишь провозглашенными (как, например, лестничные клетки многоквартирых домов, где согласно закону Санкт-Петербурга, курить и сегодня нельзя, но все в Питере курят), то другие, без сомнения, изменятся соответствующим образом – некурящими теперь станут все предприятия общепита, торговли и много что еще:
Статья 12. Запрет курения табака на отдельных территориях, в помещениях и на объектах
1. Для предотвращения воздействия окружающего табачного дыма на здоровье человека запрещается курение табака, за исключением случаев, установленных частью 2 настоящей статьи:
1) на территориях и в помещениях, предназначенных для оказания образовательных услуг, услуг учреждениями культуры и учреждениями органов по делам молодежи, услуг в области физической культуры и спорта;
2) на территориях и в помещениях, предназначенных для оказания медицинских, реабилитационных и санаторно-курортных услуг;
3) в поездах дальнего следования, на судах, находящихся в дальнем плавании, при оказании услуг по перевозкам пассажиров;
4) на воздушных судах, на транспортных средствах городского и пригородного сообщения, на открытых территориях на расстоянии менее чем пятнадцать метров от входов в помещения железнодорожных вокзалов, автовокзалов, аэропортов, морских портов, речных портов, станций метрополитена, а также на станциях метрополитена, в помещениях железнодорожных вокзалов, автовокзалов, аэропортов, морских портов, речных портов, предназначенных для оказания услуг по перевозкам пассажиров;
5) в помещениях, предназначенных для предоставления жилищных услуг, услуг коммунальных гостиниц и прочих коммунальных мест проживания, услуг средств размещения для временного проживания туристов;
6) в помещениях, предназначенных для предоставления бытовых услуг, услуг торговли, общественного питания, рынков, в нестационарных торговых объектах;
7) в помещениях социальных служб;
8) в помещениях, занимаемых органами государственной власти, органами местного самоуправления;
9) на рабочих местах и в рабочих зонах, организованных в помещениях;
10) в лифтах и помещениях общего пользования многоквартирных домов;
11) на детских площадках и в границах территорий, занятых пляжами;
12) на пассажирских платформах, используемых исключительно для перевозки пассажиров в поездах пригородного сообщения;
13) на автозаправочных станциях.
Не вызывает сомнений, что уже благодаря перечисленному, законом будет недовольны многие и многие: широкие массы курильщиков, торговля, производители табачных изделий, СМИ, в которых реклама табака теперь запрещена под любым соусом, Минфин, доходы которого просядут от неизбежного снижения производства табака, суды, перед которыми теперь маячит новый вал административных дел, и т.д. Вроде бы привычное нам представление о том, что власти сейчас не горазды сеять недовольство просто так, без прямой для себя корысти – не срабатывает. Разрыв шаблона. Я вообще что-то не вспомню ни одного подобного действия нынешнего режима – даже приснопамятная монетизация льгот, осуществляемая на фоне совсем иного кредита доверия власти, имела все-таки краткосрочную перспективу фискальной выгоды – а здесь скорее одни убытки...
С другой же стороны, принятие такого закона вполне ложится в канву того процесса, о котором я писал в недавней статье "Гуманитарный кризис – 2012: попытка обобщения": и общество, и власти проявляют сегодня некоторый повышенный интерес к гуманитарным практикам, включая социальное поведение населения, регулировать одну из составляющих которого и призван наш закон. Однако же, едва ли здесь мы видим феномен реализации властями чаяний масс – просто потому, что эти чаяния как-то никто ни в каком виде и не артикулировал. Что же тогда? Бог знает!
Русская повседневность
Попробуем осознать, на что здесь в действительности поднята рука. Немало вполне прогрессивных людей (большей частью, курильщиков, но не только) оппонирует директивным запретам нашего закона в таком примерно ключе: курение – это некоторая бытовая привычка, да, государство вправе считать ее вредной и не достойной поощрения, а равно и защищать путем некоторых разумных ограничений права некурящих на чистый воздух – но исходя из определенного компромисса. В конце концов, здоровье человека – его частное дело, хочет кто-то прожить повкуснее, но побыстрее – его право. Курильщики такие же граждане, как и некурящие, и ограничения должны быть для обеих сторон. Иначе говоря, некурящие вполне могут повдыхать немного дыма – ведь мы же в принципе вдыхаем то, что уже выдохнули окружающие,– включая углекислый газ, вирусы гриппа и т.п. То есть, в кафе должны быть залы для тех и для других, в общественных заведениях – курилки, а если я, курильщик, отошел от вас на три шага, то ваши жалобы на запах дыма – надуманны. (Курильшик обычно не может себе представить, сколь убиты у него самого обонятельные рецепторы, и то, что другие люди даже при насморке чувствуют на свежем воздухе его сигарету с 15-20 метров, кажется ему фантастикой.) Понятно, что исходя из подобного видения наш закон несет избыточные запреты и вообще довольно серьезно удушает свободы граждан (а чего еще ждать от режима Путина!), в частности, свободу отношения к табакокурению.
В чем ошибочность подобного взгляда на вещи? Прежде всего – в предположении о некотором изначальном равенстве курения и некурения. В самом деле, как все устроено в нашей, русской культуре? Однозначно – смокерс-френдли. Курение считается нормальным, обычным состоянием человека, под это рассчитаны все практики повседневности. Наоборот, некурение является некой особенностью, специальным личным свойством, близким к инвалидности, отсутствующим по умолчанию и требующим всякий раз отдельного оговаривания. Таксист за рулем будет курить не спросясь – и пассажиру следует специально попросить его погасить сигарету. (Он, разумеется, погасит – но важен именно заявительный порядок.) Необходимость покурить – естественное обоснование права на перерыв в работе, тогда как некурящему получить такое право гораздо сложнее. Равно как во многих случаях и единственный возможный формат неформальной беседы с начальником. (Возьмем к нам в трудовой коллектив такого-то? Но он не курит... А что он будет делать, когда мы станем курить? Нет, не возьмем – не впишется в корпоративную культуру.) Некурящие залы в наших кафе и ресторанах обычно расположены невыигрышно относительно курящих – чаще всего без видовых окон либо возле туалетов. Причем, это не результат злой воли их хозяев, а лишь проявление обычных законов конкуренции – лучший сервис предоставляется большинству.
Или, скажем, такая армейская зарисовка: несколько солдат стоят без дела, некоторые курят, некоторые – нет. Мимо идет командир, которому нужен один человек для какого-то поручения. Кого он из них выберет? При прочих равных – разумеется, того, кто не курит, поскольку таковой – празден, а курящие заняты неким уважаемым удовлетворением естественной потребности.
В общем, вся инфраструктура русской жизни подогнана под курение, располагает к нему, делает жизнь курящего человека максимально легкой. Курить легче, чем не курить – и, возможно, даже дешевле. В самом деле, если вам не нравится запах табачного дыма, проще самому начать курить, нежели тратить силы на бесплодную борьбу за чистый воздух. Проще самому начать курить, нежели мучиться, стоя некурящим во всякого рода кулуарных курилках или же отвечать нечленораздельным мычанием на приглашение: "пойдем, покурим с нами".
Но, пожалуй, главной социальной функцией курения у нас является структурирование времени человека – главным образом рабочего времени. Последнее, как известно, делится на интервалы от перекура до перекура, то есть такие, в ходе которых у среднестатистического курильщика возникает потребность в сигарете. Собственно, значительное число начавших курить людей сделало это не в подростковом возрасте в ходе демонстрации "взрослости" в укромном уголке школьного сортира, а несколько позже, когда впервые столкнулось с необходимостью выполнять сколько-нибудь серьезную работу так сказать, единым куском – например, во время подготовки к первой студенческой сессии. Для того чтобы определить себе в этом режим работы/отдыха и, определив, в дальнейшем его выдерживать, нужна определенная воля – гораздо легче вместо этого присоединиться к подобному режиму товарища-курильщика, а потом, по мере формирования табачной зависимости, уже и просто довериться собственным "физиологическим часам".
Таким образом, мы видим, что тобакокурение – важная, органичная часть нашей культуры повседневности, предпочтительная форма социального поведения, и бороться с ним путем убеждения примерно столь же эффективно, как этим же путем призывать людей пересесть из автомобилей на велосипеды. То есть, из некоторых высоких соображений отказать себе в текущем удобстве в широком смысле этого слова.
В общем, серьезно и сколько-нибудь резко изменить ситуацию действительно можно только через насилие, насильственную культурную политику, которая поставит людей в иную систему сравнительных издержек при выборе формы социального поведения. Что наш закон и делает. Имеет ли государство моральное право на такое насилие? Считаю, что да – ведь, по большому счету, культура это в принципе некоторое насилие, т.е. ограничение свободы воли человека во имя неких индивидуальных или социальных целей. И оправданность этих ограничений определяется именно оправданностью этих целей.
И немного о самом законе
Теперь – пару слов о самом законодательном акте. Важнейшей в нем, похоже, является Статья 9, в пункте 1 которой записано, что
граждане имеют право на благоприятную среду жизнедеятельности без окружающего табачного дыма и охрану здоровья от воздействия окружающего табачного дыма и последствий потребления табака;
То есть, признается нормальной ситуация отсутствия табачного дыма, а обратная ситуация – исключением, все случаи которого оговорены в законе. Собственно, это и есть революция – тем самым возникает пространство для обжалования, например, в суде случаев, когда вас заставляли дышать табачным дымом: таковых просто не должно быть и все – а если были, то вы вправе претендовать на компенсацию. Более того, закон допускает, например (в той же 9 статье) осуществление общественного контроля за реализацией мероприятий, направленных на предотвращение воздействия окружающего табачного дыма и сокращение потребления табака.
Основное же "мясо" документа – список ограничительных мер той или иной степени эффективности и разумности. От некоторых из них при этом прямо захватывает дух: скажем, в Статье 12 говорится, что
Для лиц, находящихся в следственных изоляторах, иных местах принудительного содержания или отбывающих наказание в исправительных учреждениях, обеспечивается защита от воздействия окружающего табачного дыма в порядке, установленном федеральным органом исполнительной власти, уполномоченным Правительством Российской Федерации, по согласованию с федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере здравоохранения.
Понятно, что отсылка к решению органа исполнительной власти – отсрочка. Но – плохая отсрочка, которую кто-нибудь наверняка обжалует, потребовав перевести себя в "некурящую хату", а скорее – выплатить компенсацию за курящих соседей по узилищу.
Наверное, недостатком акта является и отсутствие принятых вместе с ним специальных статей Административного кодекса, карающих табачные правонарушения – в итоге таковые будут сводить к неспециализированным составам или даже вовсе не будут, в ожидании появления этих специальных статей. Иначе говоря, наказать магазин за нарушение налагаемых данным законом ограничений, конечно, смогут легко, а вот оштрафовать дядю Васю за курение на детской площадке для участкового полицейского – слишком муторное пока развлечение. Что еще? Ко всякого рода торговым ограничениям я бы добавил запрет на использование цвета в оформлении сигаретных пачек. Зато не стал бы заморачиваться с запретом
демонстрации табачных изделий и процесса потребления табака во вновь создаваемых и предназначенных для детей аудиовизуальных произведениях, включая теле- и видеофильмы, в театрально-зрелищных представлениях, в радио-, теле-, видео- и кинохроникальных программах, а также публичное исполнения, сообщения в эфир, по кабелю и любое другого использования указанных произведений, представлений, программ, в которых содержится демонстрация табачных изделий и процесса потребления табака;
а также
демонстрации табачных изделий и процесса потребления табака во вновь создаваемых и предназначенных для взрослых аудиовизуальных произведениях, включая теле- и видеофильмы, в театрально-зрелищных представлениях, в радио-, теле-, видео- и кинохроникальных программах, а также публичного исполнения, сообщения в эфир, по кабелю и любое другое использования указанных произведений, представлений, программ, в которых содержится демонстрация табачных изделий и процесса потребления табака, за исключением случаев, если такое действие является неотъемлемой частью художественного замысла.
Но это – мелочи. В целом, подобный закон вполне соответствует своим аналогам, принятым в ряде стран Европы некоторое время назад и вполне доказавших свою действенность: количество курящих ощутимо упало, курение воспринимается как специальная форма поведения меньшинства. (Характерно, что первоначальные опасения владельцев британских пабов о сокращении клиентуры после запрета курить в заведениях не оправдались: людей к ним ходит столько же, сколько и до антитабачного закона.) В самом деле, поведенческая ситуация, когда именно курение, а не, наоборот, некурение требует определенных усилий, вполне достаточна для того, что отвратить от этого занятия часть приверженцев, а также сильно сократить приток новых рекрутов в войско потребителей табака.
