Арест бывшего главы Республики Марий Эл Леонида Маркелова стал поводом для множества дискуссий в печати и отчасти социальных сетях.
Дискуссии эти были спровоцированы, прежде всего, тем, что Маркелов был арестован спустя всего через неделю после того, как президент России Владимир Путин заявил о планируемом переходе экс-главы республики на другую работу. Ранее между публичным высказыванием президента, которое можно было бы посчитать проявлением поддержки, и столь громкими событиями проходило не менее года.
Это обстоятельство заставило аналитиков высказывать предположения самого разного толка – от гипотезы о том, что президент решил отступить от своей прежней тактики и позволить себе играть словами, до версии о том, что выстроенная главой государства «властная вертикаль» по-настоящему не функционирует, и потому президент действительно не знал о том, что к Маркелову у правоохранительных органов есть серьезные претензии.
Напомним, волна арестов глав регионов началась еще в 2014 году, с задержания главы Сахалинской области Александра Хорошавина. Фактически, она продолжается до сих пор. Однако арест Маркелова, как отмечают СМИ, выбивается из череды других арестов: ни Александру Хорошавину, ни Вячеславу Гайзеру, ни Никите Белых, ни Александру Соловьеву глава государства не анонсировал новой работы как раз накануне задержания.
Политолог Павел Салин, директор Центра политологических исследований Финансового университета при правительстве России, считает, что некоторые задачи, стоящие перед властью, такой подход к бывшим главам региона решает.
«У таких действий два адресата: региональные элиты и население. Что касается элит, то они, в принципе, воспринимаются происходящее именно так, как хочет власть. То есть, они видят в этом сигнал, что неприкасаемых больше не осталось, следующим может быть любой. В результате региональные элиты пребывают в напряжении. Другое дело, что пока это приводит скорее к параличу региональной административной машины, чем к каким-то действиям. Эта машина просто испугана и отказывается работать.
Что касается населения, то подобного рода точечные аресты не воспринимаются им в качестве проявлений системной борьбы с коррупцией. Они рассматриваются, если брать более политически продвинутую часть населения, лишь через призму борьбы аппаратных интересов. А если брать менее продвинутые слои населения, то отношение к происходящему таково: «А, значит, все воруют!» Таким образом, можно сказать, что в отношении населения цели не действуют, а в отношении элит достигаются, но приводят не к тем результатам, которые ожидались.
Надо сказать, что раньше региональные элиты стимулировали с помощью денежных средств: выделяли средства на места, и региональные элиты решали поставленные задачи. Ну, и себя не забывали. Сейчас же подается сигнал, что нужно работать, решать задачи, а про себя либо забыть, либо существенно умерить свои амбиции. Элиты к этому не готовы, они испуганы, и вместо того, чтобы решать задачи, вообще ничего не делают. Ни в коррупционных схемах не участвуют, ни насущные проблемы не решают.
Словом, политику пряника сменили на политику кнута, но в итоге это приводит не только к уменьшению коррупционных амбиций региональных элит, что можно расценивать как плюс, но и к параличу административной машины. Что можно расценивать как минус. То есть, здесь результат амбивалетный.
И когда говорят, что Маркелов ощущал себя в относительной безопасности в связи с тем, что президент сам говорил о его переходе на новую работу, думаю, это верно, так и есть. Но это и был сигнал, что на деле неприкосновенных вообще не осталось. Практически никто из губернаторов не может чувствовать себя вне опасности, за исключением, может быть, одного-двух глав региона вроде Кадырова», – сказал Павел Салин в беседе с «Полит.ру».
Опасения, что главным результатом подобных арестов станет остановка административной машины на уровне губернаторов, высказывает и политолог Александр Кынев, доцент Факультета социальных наук Департамента политической науки Научно-исследовательского университета «Высшая школа экономики» (НИУ ВШЭ).
«Два задержания губернаторов за столь короткий временной период – это рекорд. Последнее время был один в полгода (2005-2012 примерно один в год-полтора, а то и реже). Слишком частые образцовые порки могут на практике парализовать управление на местах – самым безопасным становится вообще ничего не делать», – отмечает он на своей странице в соцсети Facebook.
Профессор Николай Петров, заведующий Лабораторией методологии оценки регионального развития Центра фундаментальных исследований Научно-исследовательского университета «Высшая школа экономики» (НИУ-ВШЭ) в беседе с «Полит.ру» дал в чем-то близкую к этим оценку ситуации.
«Во-первых, происходящее – это элемент предвыборный, когда денег на то, чтобы заинтересовывать губернаторов позитивными стимулами особо нет, и поэтому для того, чтобы они выложились максимально, используется скорее кнут, чем пряник. Насколько это эффективно, трудно сказать, потому что оно приняло уж очень большие размеры – это шестой арестованный глава региона. И это, в принципе, легко может сыграть роль, обратную той, которая планировалась. А именно – это может парализовывать глав регионов, которые не понимают больше, за что, собственно, могут оказаться за решеткой.
Мне кажется, особенность ситуации в том, что все те губернаторы, которые были задержаны, не являются ни наиболее коррумпированными, ни нарушившими какие-то существовавшие прежде правила игры. И это, с одной стороны, подвешивает всех остальных губернаторов крюк, а с другой – может парализовать всю систему, потому что неясно, каковы же сегодня правила, выполняя которые можно быть уверенным, что не окажешься завтра за решеткой.
Выделяется ли арест Маркелова среди других арестов губернаторов? Есть разные толкования того, почему Маркелов был арестован после того, как президент говорил о новой работе для него. Кто-то трактует происшедшее так, что даже президент не контролирует ситуацию целиком и полностью. Я бы воздержался, впрочем, от такого рода оценки.
Во-первых, все или почти все аресты глав регионов беспреценденты – в каждом конкретном случае создается новый прецедент. Скажем, Гайзер за неделю до ареста по рейтингу ФОРГО, связанному с Кремлем, шел пятым в списке самых эффективных губернаторов страны. И здесь тоже очевидна несогласованность действий внутриполитического блока Кремля и силовиков. Мы видим: то, что происходит, не выглядит как заранее запланированная и со всеми основными игроками согласованная операция. Но говорить о том, что в отношении Маркелова делалось что-то, принципиально отличающееся от делавшегося в отношении других губернаторов, не приходится: в каком конкретном случае есть свои особенности, и каждый следующий арест создает какие-то новые прецеденты.
Итак, реакцию губернаторов мы проговорили; а вот реакция граждан… Дело в том, что Кремль боится раскручивать все это как звенья большой антикоррупционной компании. Безусловно, всем губернаторам вменяются какие-то коррупционные преступления; относительно некоторых показаны сюжеты про какие-то безумные богатства; кого-то в черном колпаке сажают в самолет – словом, элемент демонстративности в этом есть. Но раскручивать это как большую антикоррупционную компанию Кремль остерегается, потому что раскрутить ее легко, а потом можно утратить над ней контроль.
И все же якобы опросы – закрытые опросы – показывают, что граждане относятся к происходящему позитивно, как к действительно активизировавшейся борьбе с коррупцией. То есть, как мне кажется, если в целом деятельность губернаторского корпуса близка к параличу, то у граждан в целом создается ощущение того, что президент вовсю и жестко наказывает коррумпированных чиновников (в том числе губернаторов, которых сам же назначил, причем некоторых – совсем недавно)»,– сказал Николай Петров.
