Госдума 15 мая приняла в первом чтении законопроекты о контрсанкциях и об уголовной ответственности за исполнение санкций. Ранее оба документа подвергались критике в связи с недостаточной проработанностью.
Законопроект об ответных санкциях, внесенный в Госдума 13 апреля, критиковали эксперты государственно-правового управления президента, пишет газета «Коммерсантъ», и их замечания к документу составили четыре страницы. В администрации президента выступали против принятия его в первом чтении, утверждает газета. Однако документ был принят; предполагается, что ко второму чтению он будет существенно переработан.
Эта версия законопроекта содержала конкретный перечень отраслевых контрсанкций, многие из которых вызвали обеспокоенность у ознакомивших с ним. Негативно о нем отозвалась и Общественная палата России, отметившая возможность крайне нежелательных последствий принятия подобного законопроекта по меньшей мере для авиастроения и здравоохранения в России. В то же время отказ от конкретики превращает этот документ в бессодержательный, констатировали эксперты.
Это мнение также высказывали опрошенные изданием депутаты Госдумы.
Что касается документа, вводящего ответственность за выполнение санкций, то он был внесен в Госдуму 14 мая. Согласно ему, за исполнение санкций Запада будет грозить штраф до 500 тысяч рублей, ограничение свободы до трех лет, арест на срок до полугода или лишение свободы до трех лет со штрафом до 200 тысяч рублей. Документ предусматривает введение новой статьи в Уголовный кодекс РФ.
Побеседовать с «Полит.ру» о ситуации, о причинах столь поспешного принятия столь неконкретных и слабо проработанных документов, а также о причинах появления идеи, что за исполнение санкций необходимо наказывать, согласился Павел Салин, директор Центра политологических исследований Финансового университета при правительстве Российской Федерации.
«Ситуация с контрсанкционными законопроектами – это яркое проявление разбалансировки российской государственной машины, которая не имеет стратегических целей, а действует исключительно реактивно. То есть стратегические цели там, в общем, декларируются, но конкретных «дорожных карт» по их достижению нет.
Поэтому игроки в политической системе – различные институты, а в данном случае Госдума – не имеют четкого права действий, не совсем понимают, как именно нужно действовать в конкретной ситуации и ориентируются не на какие-то нормативные документы, а на некие сигналы, идущие от президента. И по-своему эти сигналы интерпретируют.
Вот есть у нас сигнал, что сейчас вся элита должна носом землю рыть, чтобы придумать, как нам реагировать на новые американские санкции – и Государственная Дума предложила свой вариант реагирования. Этот вариант, если говорить о законопроекте по отраслевым контрсанкциям, и по чисто формальным, и по неформальным причинам встретил сопротивление значительной части элит. И, соответственно, президент не дал добро на его принятие в том виде, в котором он был внесен в Госдума 13 апреля, поскольку в результате его принятия ущемлялись бы интересы очень многих игроков.
Ну, а чтобы сохранить лицо и хоть что-то принять (поскольку тот законопроект о контрсанкциях, который будет принят во втором чтении, станет законом ни о чем – законом о том, что правительство имеет право вводить контрсанкции, а оно ведь и так имеет право их водить) то решено было перенести фокус внимания общественности на законопроект об уголовной ответственности. Был еще вариант с расширением так называемого «закона Димы Яковлева», но эта идея сейчас заглохла. То есть все уходит из юридической в абсолютно медийную сферу.
Что же касается принятых в первом чтении законопроектов, то сейчас, после принятия, все забудут о них. Ведь понятно, что законопроект о контрсанкциях по большому счету – именно ни о чем: там даже нет предмета для применения. Этим законом правительству говорят, что у него есть полномочия, которые у него и так есть. А законопроект об уголовной ответственности с юридической точки зрения очень сырой – там не указана даже подведомственность, хотя речь идет о введении новой статьи в Уголовный кодекс, а значит, возникает вопрос, какое ведомство будет заниматься расследованием нарушений по этой статье (у нас в Уголовном кодексе статьи распределены по ведомствам – какой состав преступления какая силовая структура расследует).
Так что, думаю, главное здесь – медийная составляющая: нижняя палата парламента должна поставить галочку, что американские санкции не остались без ответа. Можно ли сказать, что принятие этих законопроектов имело во многом символический характер? Сначала хотели ответить по существу – контрсанкциями. Но потом выяснилось, что такой ответ очень дорого обойдется отдельным игрокам. Однако раз уж сказали «А», заявили некую позицию, нельзя же отыгрывать назад, не говорить «Б»! Иначе это ударит по репутации Госдумы как института, который претендует на некоторую гораздо более самостоятельную роль, чем она имела в предыдущие 10 лет.
Значит, если нельзя принять этот закон, нужно с медийной точки зрения сместить акцент на другие моменты, другие законы. Отсюда и появился этот закон об уголовной ответственности. То есть это чистой воды медийная история. Хотя я не уверен, что при определенных обстоятельствах в рамках закона об ответственности за исполнение санкций не появятся два-три уголовных дела. Законом массового применения он не будет, но избирательно заработать может», – объяснил Павел Салин.
