Новые предложения по борьбе с религиозным экстремизмом готовят в Государственной Думе. Там обсуждаются возможные законодательные решения по противодействию тоталитарным сектам.
Как пишет «Парламентская газета», обсуждать с экспертами возможности создания новых законов для борьбы с явлением парламентарии решили в ходе круглого стола, посвященного роли институтов гражданского общества в развитии духовно-нравственных основ. Как пояснил журналистам председатель Комитета Госдумы по развитию гражданского общества, вопросам общественных и религиозных объединений Сергей Гаврилов, необходимость поисков решения этого вопроса вызвана тем, что в стране продолжают действовать тоталитарные секты, наносящие своей деятельностью значительный ущерб.
«Их деятельность грозит разрушением семьи как ключевого института и элементарному благополучию людей. Сейчас мы готовимся принять системные решения на законодательном уровне с целью обезопасить наших граждан от деятельности деструктивных культов», – приводит газета его слова. Многие сектантские идеи ложатся в основу течения религиозного экстремизма и преступной деятельности террористических организаций, убежден Гаврилов.
В то же время по мнению ряда экспертов, в обществе нет явного страха перед сектами, хотя общее отношение к тому, что называется этим словом, негативно.
Поговорить с «Полит.ру» об отношении россиян к сектам и религиозным организациям согласился профессор Алексей Левинсон, заведующий отделом социально-культурных исследований «Левада-центра». Он также считает, что для общества и в восприятии общества секты в настоящее время не являются проблемой.
«Сейчас секты такой проблемой не являются. Было время – это были 1990-е годы – когда различные церкви и религиозные секты во множестве появились в России. Они приобретали значительную популярность у населения, которое в это время испытывало значительное напряжение по множеству поводов. Предлагаемые этими сектами пути решения каких-то внутренних конфликтов и напряжений в то время имели спрос. Затем, во-первых, время стало менее напряженным, а во-вторых, православная церковь и различные государственные структуры оказали сильное противодействие этим сектам. И те в большинстве своем исчезли – остались только самые сильные, а также те, которые не были в конфликте с действующим законодательством.
Что касается сегодняшнего отношения россиян к ним, то пример со «Свидетелями Иеговы», деятельность которых в России была недавно запрещена (и подавляющее большинство опрошенных социологами поддержали этот запрет, свидетельствуют результаты исследования «Левада-центра», – прим.ред.), я бы толковал его так. Если масс-медиа, которые являются выразителем точки зрения, мнения властей указывают на какой-либо объект как враждебный, то общественное мнение сейчас с высокой вероятностью также будет испытывать враждебность к этому объекту.
То есть довольно устойчивая пропаганда, которая объясняет, что традиционные религии и церкви – это хорошо, а секты – это заведомо плохо, ведет к тому, что если какую-то организацию называют сектой, то она начнет вызывать достаточно сильную негативную реакцию в обществе, даже если люди ничего толком не знают о ней. А они, как правило, ничего толком и не знают про соответствующие направления, учения, секты и тому подобное.
Сама по себе религиозная сфера на сегодняшний день не проблематична. Там есть весь спектр отношений – от истово верующих до людей, равнодушных к религии, и даже атеистов. Но, в общем, этот мир в значительной степени устоялся, на этом фоне сейчас ничего не происходит – я сейчас говорю главным образом о христианском вероучении и православных. В отношении мусульманской религии дело обстоит несколько иначе, но сейчас речь не об этом шла», – сказал Алексей Левинсон.
Комментируя предположение, что новые законотворческие инициативы парламентариев могут быть на деле направлены на сферы, не связанные с сектами, он не исключил такой возможности. По словам эксперта, новые российские законы иногда имеют довольно широкий спектр применения, что дает возможность использовать их как инструменты борьбы с чем-то, что может быть в дальнейшем признано неугодным.
«У нас есть законодатели, которые расширяют поле чего-то, находящегося под запретом, и таким образом просто запасаются возможностями противодействия или разворачивания неких форм борьбы с кем-то, кто в тот или иной момент будет признан неугодным. Если законодательство будет широкозахватным, то это вполне возможно. Но думаю, вполне понятно, какие силы могут быть заинтересованы в том, чтобы в их руках были подобные инструменты», – отметил Алексей Левинсон.
Он без удивления воспринял ссылки парламентариев на то, что идеи сектантства могут ложиться в основу религиозного экстремизма и даже деятельности террористических организаций, и высказал мнение, что такие заявления неслучайны. По оценке Левинсона, такой механизм соединения всего пугающего воедино для воздействия на общественное сознание был отработан еще во времена СССР и остается в определенной мере действенным.
«Да, они все сплетают, так скажем, в один венок – все ужасы современной жизни. Ну, мы знаем по практике конца 1930-х годов в СССР, что те, кого объявляли врагами народа, оказывались одновременно и «вредителями», и «отравителями», и шпионами. Такая комплексность обвинений, словом, уже отработана как средство мобилизации. Может быть, есть средства и поэффективнее, но этот способ мобилизации достаточно привычен. может быть, даже в силу того, что он привычен, он достаточно работоспособен», – заключил Алексей Левинсон.
