Еще одним президентом в России стало меньше. Дагестанский парламент единогласно принял законопроект, согласно которому президента республики Рамазана Абдулатипова будут называть главой. Переименование вступает в силу с 1 января 2014 года.
Тут требуется обширный «исторический экскурс» для напоминания, о чем собственно речь. Инициатива с переименованием глав регионов из «президентов» в «главы» была озвучена еще в 2010 году тогдашним президентом Дмитрием Медведевым. Вернее не так: инициатива исходила от ныне главы, а тогда еще президента Чечни Рамзана Кадырова. «В едином государстве должен быть только один президент, а в субъектах первые лица могут именоваться главами республик, главами администрации, губернаторами и так далее», - обратился он к региональному парламенту, подчеркнув, что в стране следует прекратить «парад региональных президентов». Парламент этот акт «символического самоубийства президента Кадырова» охотно поддержал и вскоре принял поправки, переименовавшие «президента» в «главу».
Вскоре к чеченскому коллеге присоединился и президент Ингушетии Юнус-Бек Евкуров, который заявил, что «президент в стране должен быть один», а изменение названия «ни в коем случае не принижает его роль». Ингушский парламент тоже без проблем проштамповал региональный закон о переименовании должности, но потом работа застопорилась.
Впрочем, вполне вероятно, что идея все же не была придумана Кадыровым, а шла из Кремля. Тогда оттуда исходило много странных инициатив, и если уж Медведев сокращал число часовых поясов, то ничего удивительного в борьбе с региональными президентами уж совсем нет. К тому же почин Чечни он вскоре публично поддержал. «Это сами регионы должны решить. Названия могут быть разные; с другой стороны эти названия не должны сумятицу вносить, создавать недоразумения, - так Медведев комментировал региональный почин. Фактически это был приказ к переименованию.
Однако идея тогда не всем пришлась по душе. «Если и появятся подобные предложения, то Госсовет Татарстана, скорее всего, не пойдет на изменение основного закона республики. Тем более, как это можно будет объяснить населению, когда не прошло и полугода, как наш новый президент Рустам Минниханов принародно принес клятву верности Конституции, положив на нее руку», - сомневался в августе 2010 года Минтимер Шаймиев, бывший президент республики и человек в Татарстане крайне влиятельный. Сам Минниханов тоже признался тогда, что ему нравится называться президентом, и Татарстан даже вступил с Москвой в некий торг относительно наименования должности. Скажем, в сентябре 2010 года в Казани проходил «форум татарской молодежи», и «молодежь» поддержала сохранение во главе республики именно «президента», а не какого-то «главы».
Без энтузиазма к идее отнесся и президент Башкирии Рустем Хамитов, в ходе интернет-общения с блогерами пошутивший: «Друзья! Дайте подумать, посоветоваться. А то хотите лишить меня президентства всего через два-три месяца после начала работы!»
В Москве тогда решили, что им не до шуток (все-таки Дмитрий Медведев тогда еще всерьез рассчитывал, что «единственным президентом» будет именно он, а не его старший «партнер по тандему»), и уже в декабре 2010 года Госдума приняла поправки в федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации».
Новая редакция статьи 18 гласит: «Наименование должности высшего должностного лица субъекта Российской Федерации (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации) устанавливается конституцией (уставом) субъекта Российской Федерации с учетом исторических, национальных и иных традиций данного субъекта Российской Федерации. При этом наименование указанной должности не может содержать слов и словосочетаний, составляющих наименование должности главы государства - Президента Российской Федерации».
Вступает это все в силу окончательно с 1 января 2015 года, так что нынешняя инициатива президента/главы Дагестана — просто исполнение федерального законодательства, а не акт публичной скромности или ритуального стремления к самопожертвованию. Хотя признаки сигнала «я лоялен Москве» тут вполне можно усмотреть.
Владимира Путина вся эта история вряд ли так уж сильно интересует. Он, конечно, тоже не против всяческой показной демонстрации политической силы, но в такой показной любви к исключительности своей должности все-таки практически не замечен. Однако же закон имеется, и вряд ли кто-то будет его отменять, разве только все про него благополучно к 2015-му году забудут.
В том же Татарстане отношение к закону до сих пор довольно скептическое. «Мое личное отношение к этому вопросу заключается в том, что название "президент" мне нравится. Но поскольку принят федеральный закон, этот вопрос надо решать», - заявлял Минниханов чуть более года назад. «У нас еще есть время, и нам надо урегулировать несколько моментов, которые касаются Конституции республики и действующего законодательства. Поэтому в федеральном законе и предусмотрен переходный период сроком на пять лет», - отмечал Минниханов, подчеркивая, что «надо придумать гениальное название для поста руководителя Татарстана. Пока мы ничего не придумали, но будем думать в этом направлении».
«Гениальные названия», помнится, предлагались и в Чечне. «Глава республики, председатель правительства, мехк-да(в переводе с чеченского — отец страны, нации), имам Чеченской республики», - это список, который озвучивал спикер парламента республики. Определение «Имам Чечни» тогда поддержал и пресс-секретарь Кадырова. Так что и в Татарстане вполне могут найти адекватную и приятную уху замену.
Выглядит вся эта история несколько инфантильно. Будто наименование региональных царьков (тут Евкуров прав) как-то повлияет на ту реальную власть, которой они располагают на территории подконтрольных им регионов. Будто символическое подчинение Москве снизит их реальную независимость от центра. Будто номинальная унификация и иерархизация сможет хоть как-то повлиять на реальные угрозы сепаратизма и решить проблемы межнационального мира. Имитация вместо политики, переименование вместо перемен, неработающее законотворчество вместо принятия действенных мер — это фирменный стиль российских политиков. К Дмитрию Медведеву это относится в большей степени, но не только же к нему. Вся история с переименованием показывает, что такой стиль присущ российскому политическому истеблишменту в целом.
