Сейчас, в эпоху романтизации удалившегося советского прошлого и создания новых мифов - о всемирном заговоре против сильной России важно услышать трезвый голос тех, кто своей жизнью подкрепил право заявлять о своей гражданской позиции не только на своей кухне или путем заполнения бюллетеня в закрытой кабинке. Один из таких людей - классический питерcкий интеллигент, писатель Борис Стругацкий. Он согласился рассказать нам о своем взгляде на российскую политическую жизнь. Интервью взял Леонид Клейн
Вам не кажется, что общественным движениям сегодня мешает не столько внешние барьеры, сколько глубокая внутренняя растерянность.
Конечно, все либеральные партии после поражения на прошлых выборах находятся в кризисе, и явно чувствуется, что трудно найти новый лозунг, который бы подхватили массы. Но что вы хотите – мы живем в эпоху реакции.
То, что сейчас происходит – откат от того, что принято называть демократическими ценностями» - для вас это естественный процесс?
В политике все естественно. То, что происходит в политике – это результат желаний многомиллионных человеческих масс. Так хочет подавляющее большинство. Просто сначала все были вдохновлены идеей дешевого капитализма. Капитализма задаром. Который непременно наступит завтра.
Задаром, в том смысле, что не надо кровь проливать?
В том смысле, что не надо пот проливать. Работать можно как раньше, а жить непременно лучше.
Сколько, на ваш взгляд, нужно времени, чтобы появилась новая «межрегиональная депутаттcкая группа»? Сколько времени осталось до следующего витка свободы?
Ровно столько, сколько осталось до следующего нефтяного кризиса.
Но ведь идея свободы не напрямую связана с экономикой.
В свободе вообще заинтересован очень малый процент населения. В 91-ом году против путчистов выступило РАВНОДУШИЕ. Десять процентов были действительно за демократию, а остальные доброжелательно молчали. Может, они и не поддерживали новые идеи, но те советские ожиревшие генералы им тоже надоели. И люди ждали чего-то нового. А сейчас по законам исторической памяти народ вспоминает советский период, когда можно было с удовольствием стоять в очередях и наслаждаться тотальной ложью, которая лилась на нас из газет, телевидения и каждой радиоточки.
Вам тогда было легче писать? Ведь все ваше творчество неразрывно связано с опытом жизни в тоталитарном обществе.
Нет. Та эпоха мне была отвратительна. СССР был не империей зла, а империей лжи, а ложь я никогда не переносил. Сегодня мне сложно писать по совершенно другим причинам. Во-первых, я остался один. Во-вторых, я стар и болен. А изменение политического режима к настоящему творчеству не имеет никакого отношения.
Сегодня вы пишете что-нибудь новое?
Практически нет. Только публицистику – это все, что я способен сегодня писать.
Если бы «Яблоко» не сняли с выборов, вы бы за кого голосовали?
Знаете, я к «Яблоку» очень хорошо отношусь, но всегда голосую за самую праволиберальную партию. Я всегда голосовал за СПС.
СПС пройдет в законодательное собрание Петербурга?
Я бы хотел надеяться на лучшее.
Ожидаете ли вы чего-то принципиально нового от следующего президента?
Я думаю, что общий курс не измениться. Страна будет ориентироваться на Россию 1913 года. Умеренная монархия, умеренная свобода слова, умеренная демократия. Все умеренное. Плюс жесткий контроль над всеми процессами со стороны власти. Во главе стоит царь-император, ничего не происходит, коррумпированная полиция – примерно такая картина.
Но тогда страна была интегрирована с Западом.
И сейчас будет. Где-то 5-6 место по промышленному производству, уважаемая западными и восточными соседями (хотя и не без некоторого внутреннего презрения). Конечно, военная мощь, которая будет только расти из-за того, что рядом быстроразвивающийся гигантский Китай. Будет партия власти, будут свои писатели, отстаивающие свободу, свои Короленки. И конечно же, национальный вопрос во всей красе.
Но сегодня нет никакой внятной политики в этом вопросе.
А я не вижу нечего невнятного. Идеологически мы интернационалисты, а практически – по обстановке.
Вам часто приходится подписывать разные общественные воззвания?
Да, часто. Это моя обязанность. Я просто по мере сил исполняю свой долг.
