За последние 15 лет в России сформировался целый сектор негосударственного образования: 650 вузов, 250 средних специальных учебных заведений, 800 школ и десятки тысяч учреждений дополнительного образования. Правда, сегодня государство не только не поддерживает частное образование, но и делает все, чтобы эта сфера не могла нормально развиваться. Проблема заключается в разнице между официальными декларациями о поддержке и реальными делами, когда многие учреждения, не выдерживая высокой арендной платы, вынуждены закрываться. О том, с какими проблемами сталкиваются сегодня частные школы, в беседе с корреспондентом Леонидом Клейном рассказали член совета директоров ассоциации православных школ Москвы и Московской области Алексей Тишутин и директор негосударственной школы «Образ» Татьяна Смирнова.
Недавно в Государственной Думе прошли общественные слушания «Развитие негосударственного образования как государственная задача». При этом на сегодняшний день региональные и местные власти достаточно негативно относятся к частным школам, причем к любым: религиозным и светским.
АТ. Практически так оно и есть, хотя если говорить о декларациях, то все нам обещают любовь и поддержку. А проблема-то очень простая: в 1992 году был принят очень прогрессивный закон об образовании, который позволил в том числе и негосударственным учебным заведениям становиться на ноги, это был очень важный процесс в то время. В законе говорилось, что аккредитованные школы (вне зависимости от форм собственности) равны перед законом. И если школа аккредитована, то она получает нормативное бюджетное финансирование. А известный 122-ой закон о монетизации, который состоит по сути дела из набора поправок в разные законодательства, прошелся, в том числе, по закону об образовании, и убрал те пункты, где было указано, что государство гарантирует финансирование аккредитованным частным школам.
То есть теперь закон не обязывает платить, и все дается на откуп губернаторам?
АТ. Совершенно верно. Все зависит от доброй воли региональной власти. Поэтому получается, что в Москве дают, а в Питере – нет. Нет прозрачной технологии, которая бы четко определяла, как этот норматив должен определяться.
Татьяна Юрьевна, Вы неоднократно говорили, что у Вас проблемы с финансированием. Вы получили деньги, которые были обещаны правительством Московской области?
ТС. Мы получили какие-то копейки. На сегодняшний день ситуация следующая. Московские школы продолжают получать деньги. Сейчас уже 32 тысячи в год на ребенка, это не огромные деньги, но все-таки. Если учесть, что негосударственная школа не имеет никаких преференций (она платит аренду, налоги и коммунальные платежи), то это совсем немного, но, тем не менее, помогает недорогим школам выживать. А по области финансирование было дано без так называемых «громовских» надбавок. То есть мы получили меньше пяти тысяч на одного ребенка.
И ваша школа тоже получила?
ТС. Нам дали сумму просто смешную – 800 тыс рублей на год – у меня месячный бюджет больше.
Каковы последствия таких решений? У нас закроются все дешевые частные школы?
АТ. Понимаете, существует миф, что частные школы – это только заведения для богатых, но ведь есть достаточно серьезная прослойка, в частности, православных учебных заведений, и это социально ориентированные школы, это те родители, которые не могут позволить себе платить по 1000 долларов в месяц.
Но при этом не хотят учиться в государственных школах?
АТ. Да, и не только по конфессиональным причинам. Когда это религиозная школа, то все понятно, здесь вопрос воспитания и мировоззрения. Но существуют и неправославные школы, которые я бы назвал авторскими. Там гораздо более внимательно, чем в государственной школе, относятся к здоровью и развитию ребенка. Конечно, существуют учреждения, больше похожие на бизнес-структуры, но даже и там, где устанавливают серьезную плату за обучение, дети учатся, и часто в таких учреждениях педагоги получают адекватную сегодняшнему дню зарплату.
То есть частные школы позволяют сохранить педагогический потенциал города.
АТ. Несомненно. Люди спокойно могут погружаться в образовательную и часто научно-исследовательскую жизнь, а не бегать по десяти работам и зарабатывать себе на хлеб.
ТС. А в недорогих частных школах, зарплата, к сожалению, крайне низкая. Мы теряем кадры. Большие деньги мы брать не можем и НЕ ХОТИМ, потому что хотим сохранить свой контингент (у нас учатся инвалиды, сироты и просто стабильные семьи с небольшим доходом). И удерживать кадры все труднее. Мы очень рассчитывали, что нам дадут по нормативам – понимаете, по стране нет норматива ниже 10 тысяч рублей на ребенка, а Московская область вдруг оказалась самой нищей. В Ярославле платят 14 тысяч в год, а у нас – пять.
В чем проблема? На каком-то уровне воруют бюджет или это принципиальная позиция – не платить?
ТС. Позиция такая. Они нам чуть-чуть дали и сказали: будьте рады, что получили хоть что-то. Вообще по стране идет обвал: в Петербурге денег не дали, в Новосибирске тоже.
Но если школа аккредитована, то государству не должно быть никакого дела, в чьей она собственности, тем более, что частная школа снимает с государства часть социальной нагрузки.
АТ. В разговоре с властями мы придерживаемся именно этой аргументации. Возьмем ситуацию с арендой. Если в конкретном помещении расположена государственная школа, то никто ничего не платит, мы же несем все эксплуатационные расходы и вносим арендую плату. Казалось бы, для государства это – доход.
То есть вы просите деньги только на учеников?
АТ. Хотя бы на учеников. Но еще раз повторяю: многие недорогие школы не могут платить безумно высокую аренду.
Но ведь есть еще и такая точка зрения: частные школы вообще не нужны, это – капля в море. А укреплять надо государственное образование, тем более, что деньги в бюджете сейчас явно есть.
АТ. Во-первых, заметная доля детей учится в негосударственных учреждениях. Граждане России говорят, что им необходимо частное образование. Многие родители могут найти то, что им нужно, только в сфере негосударственных школ. В обыкновенной «дворовой» государственной школе, конечно, нет таких специалистов, которых может позволить себе частное учебное заведение. У нас маленькие классы и реальная возможность индивидуального подхода к проблемам ребенка.
Не получается ли, что, не поддерживая частное образование, государство выталкивает многих учеников за границу, раз в России не созданы нормальные условия для негосударственного образования?
ТС. Конечно. Богатые родители, не найдя здесь ничего подходящего, отправляют детей учиться в Европу, а потом выпускники престижных западных школ уже не захотят быть русскими и жить в России. Между тем, в частных школах накоплен уникальный управленческий и педагогический опыт.
Если говорить именно о православных школах, то складывается довольно странная ситуация. С одной стороны, государство вроде бы дрейфует в сторону православия, пытается вводить курс «основы православной культуры» в школы, а с другой стороны, не оказывает поддержки православным учебным заведениям.
ТС. Это вопрос не только к государству. Есть определенная инерция восприятия в обществе и у некоторых представителей священства. Люди не понимают, что реально дает школа тому социуму, в котором находится. А ведь каждая православная школа в маленьком поселке, городе, селе становится центром духовного просвещения. Школы работают с больными, престарелыми, организуют лектории. То есть образовательное учреждение работает не только на себя.
Что делаете конкретно вы, ваша школа?
ТС. У нас в Малаховке несколько детских домов, дом ребенка – со всеми мы дружим, наши дети гуляют с малышами, мы регулярно дарим подарки к праздникам. Некоторые наши сотрудники сами усыновляют детей из местного детского дома, Мы посещаем дом престарелых в Измайлово, ездим туда постоянно с концертами. Понятно, что это часть нашей собственной воспитательной программы, но это же и форма социального служения.
При вашей школе, есть, кажется, единственный в Малаховке каток?
ТС. Да. И это вообще единственное место в поселке, которое освещается вечером. Этот каток открыт для всех, там чисто и безопасно. Музыкальные и другие кружки нашей школы тоже открыты для детей всего поселка.
Что вы просите от государства?
АТ. Во-первых, оценку социальной значимости нашей деятельности. Государство должно способствовать развитию негосударственного образования. Сегодня многие школы закрываются. Кто-то не выдерживает арендной платы. С кем-то просто не продлевают аренду.
То есть местный чиновник может не продлить договор аренды, и вся «образовательная история» на этом заканчивается?
АТ. Да, это лукавая практика заключения договоров на год, хотя понятно, что школе нужно, как минимум, десять лет. В последнее время нам стали снова говорить, что все здания бывших детских садов надо вернуть детям, но это вообще абсурд, то есть предполагается выселить одних детей для того, чтобы сделать детский сад для других. Получается, что мы делим детей на наших и не наших, на платных и бесплатных. Зачем рушить то, что создано огромными усилиями и дает реальный эффект?
В чем вы видите основную вашу задачу?
АТ. Необходимо объединить усилия всех негосударственных образовательных учреждений. Раньше мы думали, что у каждого свои проблемы, но теперь стало понятно, что проблемы у всех общие. Надо переломить сегодняшнюю тенденцию, когда многие частные школы стоят перед угрозой закрытия.
