Общее снижение федеральных расходов на здравоохранение с неизбежностью отразится на состоянии медицинских услуг и на организации медицинской помощи. Если в 2015 году они составляют примерно 515 млрд. рублей, то в 2016 – всего 340 млрд. рублей (снижение идет на 34%). Надо понимать, что именно ресурсоемкие отрасли медицины, к которым в первую очередь относится онкологическая помощь, окажутся в зоне первого поражения. В целом онкологи и онкобольные и так жалуются, что со времен Ельцинских реформ эта область недофинансируется. Страховое покрытие тут не работает, и в результате недостаток средств компенсируется из кармана пациента.
На какую помощь от государства сейчас может рассчитывать человек с онкологическим диагнозом (это не только рак, но и лимфопролиферативные заболевания крови, миеломная болезнь, лимфомы и другие заболевания)? В первую очередь, такие больные вправе получить квоту на высокотехнологичную медицинскую помощь (ВМП) для операции или лучевой терапии в одном из специализированных медицинских центров. Но часто даже сам процесс получения квоты - нелегкое дело. Даже если оставить этот фактор в стороне, квота, по словам врача-онколога ВЦЭРМ им. А.М. Никифорова МЧС России Ольги Мельниковой, составляет примерно 109-112 тысяч рублей. Конечно, этих средств на полноценное лечение не хватает. «Как правило, эта сумма не покрывает все расходы. На самом деле на сегодняшний день обеспеченность населения всеми необходимыми лекарственными препаратами – это миф. Часто финансовая нагрузка ложится на плечи родственников. Тем более финансирование сокращается с каждым годом», – прокомментировала ситуацию Мельникова корреспонденту «Полит.ру».
Современная онкология – сложно организованная система мероприятий, включающая далеко не в первую очередь оперативное лечение. Чаще всего либо до оперативного вмешательства, либо параллельно с ним, либо в послеопераионный период необходимо пройти курс ПХТ (поли-химиотерапии), в просторечии просто «химии». Это прием сложных и дорогостоящих препаратов-цитостатиков и других, которые должны замедлить продолженный патологический рост раковых клеток. Как правило, это несколько последовательных курсов, получаемых по строго определенным схемам-протоколам, специфичным для каждой опухоли в каждой стадии. Но в рамках ВМП предусматривается только один ее курс! Все остальное медикаментозное лечение пациент получает уже исходя из своих возможностей и не в клинике, а в амбулатории по месту жительства.
«Пациент приезжает в Кемерово или Тулу из Москвы, где его прооперировали и дали рекомендации по терапии, и обращается в местное медицинское учреждение для продолжения лечения. И тут начинается. Схема лечения меняется в соответствии с возможностями регионального бюджета, со всеми вытекающими последствиями. Препараты одного уровня заменяются на более дешевые аналоги», – прокомментировал часто встречающуюся ситуацию председатель исполнительного комитета межрегионального общественного движения «Движение против рака» Николай Дронов.
Но это – нынешняя ситуация, когда деньги худо-бедно на это несоответствующее протоколам лечение по ВМП еще есть. Что будет после «бюджетного маневра» Минфина при попытке получить помощь на местах? Предполагается, что, во-первых, компенсировать снижение федеральных расходов возьмутся регионы, а, во-вторых, что граждане будут получать деньги на лечение из Фонда обязательного медицинского страхования (ФОМ). Однако Дмитрий Борисов отмечает, что во многих субъектах РФ именно субвенция федерального бюджета была основным источником финансирования для лечения раковых больных: «В частности, в Северокавказском федеральном округе, в значительной степени поддерживаемом федеральным бюджетом, сокращение субвенций может составить 60-90%. В среднем по стране - почти 50%».
С его мнением согласен и Николай Дронов: «Ликвидировать дефицит регионального финансирования не представляется возможным. В связи с этим мы опасаемся снижения расходов в регионах на специализированную, в том числе онкологическую помощь, включая лекарственное обеспечение».
Что касается ФОМС (Фондов обязательного медицинского страхования), то эксперты сомневаются, что здесь можно ожидать сильного увеличения доходов. Ведь они должны лечь на плечи работодателей, которые делают туда отчисления с фонда оплаты труда сотрудников. Помимо этого, нынешние тарифы ОМС необходимую помощь реально не обеспечивают. О том, что перекладывание финансовой нагрузки на ФОМы может привести к ухудшению качества оказания медицинских услуг в целом, говорила недавно и глава Счетной палаты, бывший министр здравоохранения РФ Татьяна Голикова.
Квоты на ВМП финансируются за счет средств федерального бюджета, а значит и здесь можно ожидать снижения. Эти опасения подтверждает Мельникова и работник одного онкологических центра, с которыми поговорил корреспондент «Полит.ру» .
Отсюда и берутся цифры, что около миллиона онкологических больных из общего числа трех миллионов могут остаться без надлежащего лечения. Эти цифры получены из совместного исследования организации «Равное право на жизнь» и Центра развития НИУ ВШЭ, приуроченного к октябрю - месяцу борьбы против рака молочной железы.
Интересно еще то, что научно-технический потенциал в России вполне позволяет успешно бороться с раковыми заболеваниями. Большие ресурсы потрачены на диагностическое оборудование. Это подтверждает Николай Дронов: «Сейчас достаточно диагностического оборудования для проведения диспансеризаций в полном объеме, хотя есть проблемы менеджмента системы здравоохранения». Также он отметил проблему мотивации граждан. Зачастую рак обнаруживают уже на поздних стадиях, когда лечение заболевания дорогостояще и менее эффективно. При этом почти все виды рака на ранних стадиях хорошо поддаются лечению, затраты на которое сравнительно невысоки.
Получается, что несмотря на новое и дорогое диагностическое оборудование, из-за упомянутых выше проблем основные показатели успешности онкологии в стране (одногодичная летальность и пятилетняя выживаемость больных) отстают основательно от уровня мировых развитых стран. В стране нет до сих пор программ онкологического скрининга, но самое печальное – невозможность использовать мировые наработки по онкологии из-за недоступности препаратов ПХТ. Понятно, что ухудшение лекарственного обеспечения, которое может произойти в результате «бюджетного маневра», может сделать ситуацию еще драматичнее. Практически это означает, что уровень летальности у нас вырастет, а медиана выживаемости упадет.
Опрошенных «Полит.ру» экспертов возмущает несовместимость финансирования руководством страны таких масштабных мероприятий, как Чемпионат мира по футболу 2018 года, и здоровья людей.
Комментарий эксперта «Полит.ру» Алексея Муравьева:
Онкология становится сейчас одной из главных областей медицины. Инфекционные болезни в целом под контролем, много работают медики над сердечно-сосудистыми заболеваниями, в стране развернута важная борьба с причинами высокой смертности, такими, как алкоголизм и курение. Но настоящим показателем понимания государством задач медицинской политики становится отношение к онкологии. Мировая структура заболеваемости меняется, население стареет и люди стали банально «доживать» до возраста, когда иммунитет ослабляется и пропускает угрозы от атипичных клеток. Поэтому в дальней перспективе важно именно построение национальной онкологической службы, которая бы могла помочь десяткам тысяч больных и предотвратить заболевание сотням тысяч людей с ранними стадиями онкологического процесса или имеющим анаплазии, т. е. нарушения клеточного роста, еще не являющиеся болезнью, но угрожающих перейти в стадию болезни.
То, что и так драматическое положение в сфере онкологической помощи может усугубиться еще и дальнейшим снижением государственной помощи этой отрасли, свидетельствует о том, что стратегия социального развития может легко переключиться на режим больших жертв. Это когда ради стабильности дают вымирать большим группам населения, неэффективным в сфере производства и затратным для бюджета. Такой почти «африканский» сценарий. Все понимают необходимость реформы здравоохранения, которая вроде бы «уже прошла», но на самом деле еще и не начиналась. Но переводить медицину на коммерческие рельсы за счет самых ранимых и сложных ее групп свидетельствует о серьезном цивилизационном дауншифтинге.