Суд по уголовному делу над Ходорковским–Лебедевым-Крайновым – специфический: процесс не совсем уголовный, не совсем состязательный, не совсем независимый.
Главная особенность этого процесса в том, что смыслообразующие вещи услышать невозможно, их можно только увидеть собственными глазами или глазами другого человека. Имеется как бы две реальности – официальная, та, которую можно наблюдать с экранов РТР в редких скупых репортажах по этому делу и неофициальная, которую видишь в зале, изредка просачивающаяся в заметках некоторых изданий.
Прошлая заметка была посвящена тому, как не зря потратить время, собравшись на процесс. Эта – для тех, кто на процесс идти не собирается вовсе. Мы опишем главных героев суда, уверенно полагая, что дальнейший ход процесса неразрывно связаны с их поведением.
Первый, кто встречает посетителя процесса в здании суда – таинственный Иван Иванович. Мы уже писали, что он центральный персонаж, ответственный за прохождение или не прохождение в зал суда по самым разнообразным и к делу не имеющим отношения причинам. Без стеснения и излишней щепетильности он обходится с отечественными журналистами и совершенно не тушуется перед западными нашими коллегами, которые, напротив, перед настойчивым и по-русски непредсказуемым Иваном Ивановичем робеют. Помимо чисто технической функции отсеивания неугодных журналистов, Иван Иванович является важнейшим психологическим фильтром, как бы доводящим своим хамским отношением до нужного состояния каждого посетителя процесса – это состояние собственной ничтожности и незначительности.
Отдельных слов заслуживает внушительная команда адвокатов. Их безукоризненный внешний вид, приятные, хотя и озабоченные, лица и светские манеры вступают в явный диссонанс с окружающими их сотрудниками ГУИНа, милиционерами, прокурором. В команде адвокатов есть свои звезды. Несомненно, это, в первую очередь, адвокат и личный друг Ходорковского - Антон Дрель. Его шикарные костюмы, до блеска начищенная обувь и эффектный аромат одеколона заставляют женскую половину журналистов подобострастно смотреть ему вслед и украдкой вздыхать. Господин Дрель в зале суда занимает крайнее место слева, непосредственно у стола судебной тройки, состоящей из дам. До них, надо думать, доходит волшебный запах одеколона адвоката. Сей примечательный факт можно тоже рассматривать как своего рода психологическое давление, способ которого куда приятнее и цивилизованнее методов Ивана Ивановича. Координатор защиты адвокат Генрих Падва – эталон дружелюбия, изысканных манер и учтивости. Иногда он позволяет себе в короткие перерывы обмениваться репликами с прокурором, низводя тем самым последнего в глазах журналистов в тщетно отлаивающегося моську.
Фигура прокурора Шохина примечательна своей неприметностью (!) и позволяет сделать важнейший вывод, который ничего хорошего обвиняемым не обещает. Прокурор настолько незаметен (хотя после судей, он второй по значимости участник процесса), сер и удивительно нелеп, когда с ошибками и по слогам произносит английские названия фирм, что отделаться от ощущения, будто он не на своем месте, невозможно.
Для чего на громкий, освещаемый всеми СМИ, процесс Генпрокуратура ставит невыразительного, неусидчивого (за два месяца процесса прогресса в чтении английских слов не замечено) и откровенно не лучшего своего представителя? Первым приходящий на ум ответ – сильный прокурор процессу не нужен, потому что исход суда уже предрешен, а столь уязвимая фигура должна продемонстрировать общественности, что дорогие и успешные адвокаты не в силах состязаться даже с рядовым прокурором, не блещущим выдающимися способностями.
Судебная тройка во главе с председательствующей Ириной Колесниковой с точки зрения физиогномики – один из самых простых случаев. Три судьи сидят прямо напротив журналистов и любопытствующих, и в любой момент заседаний остаются на виду.
Судья Колесникова - дама с жестоким и грозным выражением лица, обыкновенно кажется, что она всем недовольна и раздражена, несколько раз это предположение находило подтверждение в ее неожиданных решениях об объявлении десятиминутного перерыва в деле, когда он по логике вообще не был нужен (скажем, когда Антон Дрель хотел «на минутку» взглянуть на переданную судебному секретарю справку, которую до этого изучил его подзащитный).
Колесникова довольно часто выступает, ее реплики и решения не всегда содержат в себе логику: так, она позволила себе жестко отчитать адвоката Шмидта, когда тот в уведомительном порядке (он предупредил секретаря судебного заседания) покинул зал суда. По словам одной из журналисток, председательствующая разговаривала с ней на повышенных тонах, когда та попыталась обговорить возможность проведения интервью с подсудимыми (что не запрещено действующим законодательством и оставлено на усмотрение суда).
Ее коллеги выглядят более дружелюбно, но и гораздо менее значительно. Судья справа, благодушного вида дама с постоянной улыбкой на лице часто впадает в медитативную прострацию, ее коллега слева от председательствующей совершенно непроницаема, однако не производит такого устрашающего впечатления, как сама госпожа Колесникова. В целом состав суда по физиогномическим показателям кажется сбалансированным.
Многочисленная охрана, сопровождающая господ Ходорковского и Лебедева (кстати, я не видела, чтобы такое количество охраны конвоировало заключенного даже в колониях строгого режима, а там сидят в основном убийцы и рецидивисты), не поддается физиогномическому анализу, поскольку их лица скрыты низко надвинутыми кепками, а сами они во время процесса мирно дремлют.
Неофициальная реальность складывается в четкие образы: серый прокурор, агрессивная судья, хамоватый Иван Иванович на входе, бравая вечно спящая охрана, им противостоят яркие интеллектуалы адвокаты и первые бизнесмены страны, в клетке. По степени откровенности похоже на добро и зло из сказок или достаточно плоских фильмов.
