Драка между представителями чеченских и ингушских силовых структур, которая произошла на прошлой неделе в селе Аршты Сунженского района Ингушетии, стала одним из самых острых эпизодов в конфликте между властями республик. По версии, которую озвучивают в Грозном, 18 апреля около трехсот чеченских силовиков на военных грузовиках прибыли для проведения антитеррористической спецоперации на территории соседней республики (вроде бы пытались поймать самого Доку Умарова). Но в Ингушетии убеждены, что делегация приехала для «проведения митинга» за присоединение села к Чеченской Республике.
Пострадавших в потасовке госпитализировали, власти регионов объяснились в прессе, но перспективы отношений между республиками остаются туманными. Причина конфликта – территориальные разногласия между Чечней и Ингушетией. Спор из-за Сунженского и Малгобекского районов не урегулирован с начала 90-х гг. Первый раздел территорий после распада Чечено-Ингушской АССР был произведен в 1993 году по соглашению между Джохаром Дудаевым и первым президентом Ингушетии Русланом Аушевым. Соглашения были подтверждены в 2003 году Ахматом Кадыровым и Муратом Зязиковым. Большая часть названных районов сейчас де-факто принадлежит Ингушетии, но официальная граница между республиками до сих пор отсутствует.
Рамзан Кадыров в 2006 году на встрече с Зязиковым подтвердил свою приверженность прежним договоренностям. «Подписанные ранее Президентом Ингушетии Муратом Зязиковым и Ахмадом Кадыровым соглашения — для меня документы святые. Все пункты этого соглашения у меня есть желание реализовать. У нас с Президентом Ингушетии много планов и проектов в этой связи. Мы всегда находили и находим с ним общий язык по всем этим вопросам», — подчеркнул Кадыров.
Но отношения республик, по всей видимости, начали портиться после того, как в 2008 году пост президента Ингушетии занял Юнус-бек Евкуров. Явное обострение конфликта произошло 4 августа 2012 года. Поводом для него стал «силовой инцидент» в ингушском селении Галашки в Сунженском районе. Главы республик разошлись в оценках событий, которые происходили здесь в конце июля. Правительство Чечни сообщило, что в одном из домов села «в результате спецоперации были ликвидированы трое боевиков». По утверждению Рамзана Кадырова, силовую акцию проводили представители чеченских спецслужб.
Юнус-бек Евкуров возмутился этим заявлением. По его словам, никакой спецоперации чеченские силовики на территории Ингушетии не проводили, а бандиты погибли в селе Галашки в результате «самоподрыва» из-за неосторожного обращения с самодельной бомбой.
Главы республик обменялись резкими заявлениями через СМИ и посредством своих официальных сайтов. Рамзан Кадыров упрекнул президента Ингушетии в том, что он недостаточно активно борется с бандитами. «Если Евкуров там не наводит порядок, мы его наведем, тем более, особая его заинтересованности в таком порядке и не чувствуется», - возмущался глава Чечни.
В ответ Юнус-бек Евкуров, отвергнув все обвинения, заявил, что «прощает» оппонента в честь священного месяца Рамадан, но призвал коллегу быть сдержаннее. «Это очень плохо, что он так сказал. Мы главы субъектов и должны воздерживаться от таких обвинений в адрес друг друга. Надеюсь, что Рамзан Ахматович найдет возможность позвонить по этому поводу мне и объяснить хотя бы, что он имел в виду», - сказал Евкуров.
Что имел в виду глава Чечни стало понятно уже через пару недель. 26 августа 2012 года Рамзан Кадыров фактически обвинил Ингушетию в захвате территории и призвал установить границу между республиками. Очевидно, что инцидент в Сунженском районе, в ходе которого якобы имело место вмешательство чеченских силовиков, обострил давно дремавший конфликт.
«Всем известно, что Сунженский район, значительные территории Малгобекского района являются частью Чечни. Межевая линия, которую мы никогда не проводили и которой никогда не интересовались, изо дня в день, из месяца в месяц двигается внутрь Чечни. Только в районе Горагорска в одностороннем порядке проведено размежевание, в результате чего к ранее отрезанным от Чечни землям дополнительно посягнули на сотни и тысячи гектаров», – заявил Кадыров. Он подчеркнул, что считает целесообразным провести официальную границу, если «два субъекта федерации разошлись», и намерен поднять эту проблему «на федеральном уровне».
После этого за размежевание территорий выступил и Юнус-бек Евкуров. Однако он обратил внимание, что границы «должны быть определены в устоявшихся пределах». «Сегодня представилась историческая возможность руководителям обеих республик сесть и договориться. Если мы сумеем это сделать – отношения двух народов еще больше укрепятся. Мы предлагали свой вариант: договориться без конфликта и потом на границе между двумя республиками построить Дом Дружбы или Гостевой дом, но наше предложение проигнорировали. Заявления такого плана, как «все знают, что Сунженский район и часть Малгобекского района – это чеченские земли» являются провокационными и неуместными», – отметил глава Ингушетии.
Однако в Грозном настаивают на своем и аргументируют свою позицию тем, что до момента создания объединенной Чечено-Ингушской автономной области в 1934 году значительная часть территорий Сунженского и Малгобекского районов принадлежали Чеченской автономной области. Именно этот аргумент прозвучал из уст Рамзана Кадырова в начале сентября 2012 года. Глава Чечни подчеркнул, что располагает документами, которые подтверждают их права на спорные районы.
«Пришло время четко обозначить межевую линию в соответствии с законом. Мы свою территорию знаем и ни при каких обстоятельствах не оставим ее за пределами административной границы. Но и не станем посягать ни на один метр чужой территории... Мы располагаем архивными документами, подтверждающими, что эти районы являются частью республики. У Ингушетии таких документов нет, никогда не было и быть не может. Ингушскую область к нам присоединили только в 1934 году», - сказал Кадыров.
Таким образом, с осени 2012 года стороны регулярно обмениваются резкими заявлениями, и Чечня продолжает требовать восстановления «исторической справедливости». Но разграничение территорий на подобных условиях лишит Ингушетию значительной части обжитой земли. Эта республика и так является самым маленьким субъектом Российской Федерации. А если сравнить карты Ингушской и Чеченской автономных областей до 1934 года, становится понятно, что спор ведется фактически о 30% территории современной Ингушетии.
Другая опасность кроется в том, что новые границы могут обострить еще один тлеющий конфликт. Стремясь компенсировать потери, Ингушетия может вновь вспомнить о своих претензиях к Северной Осетии, связанных с принадлежностью Пригородного района, вплотную прилегающего к Владикавказу. И здесь тоже зазвучат аргументы об «исторической справедливости».
В 1944 году Чечено-Ингушская АССР по решению Сталина была упразднена, территория распределена между соседними республиками, а чеченцы и ингуши депортированы в Казахстан и Киргизию. Когда в 1957 году при Хрущеве республика была восстановлена, ее границы несколько изменились. В частности, Пригородный район тогда остался в составе Северной Осетии. Эти территории чрезвычайно важны для ингушей, поскольку там находятся родовые села многих семей. Там, кстати, родился и сам Юнус-бек Евкуров. Данный район уже стал причиной осетино-ингушского конфликта, который разгорелся в 1992 году. Сейчас президент Ингушетии всячески сдерживает нарастание дискуссии по этому вопросу (зачастую – ценой собственной популярности в народе), но очевидно, что начало «передела земли» может спровоцировать агрессию.
И Чечня, и Ингушетия апеллируют к федеральному центру, в том числе и через президентского полпреда Александра Хлопонина. Однако он пока лишь призвал «прекратить споры» и создать в каждой республике специальные комиссии для выработки предложений об официальной границе. Соответствующие документы были подготовлены сторонами еще осенью 2012 года и направлены правительству страны. Но политика Москвы в российских регионах Северного Кавказа в последние десять лет сводится к одному единственному тезису: «лишь бы не было войны». И, судя по всему, окончательного решения проблемы ждать придется еще долго.
Поэтому пока Кадыров продолжает требовать возвращения «исконных земель», и заодно обвиняет правительство Ингушетии в «неэффективной борьбе с террористами» и «потакании бандитам». А Евкуров сдержанно возмущается, настаивает на сохранении фактических границ и призывает не провоцировать открытый конфликт.
На этом фоне в прессе вновь появились слухи о скорой отставке президента Ингушетии, которая, якобы, необходима, чтобы устранить хотя бы фактор личных противоречий. Правда, 20 апреля Юнус-бек Евкуров в очередной раз дал понять, что не намерен сдаваться так просто: он заявил, что готов идти на второй срок, если его кандидатуру поддержит федеральное правительство.
Поскольку ясный выход из создавшейся ситуации отсутствует, в Кремле, судя по всему, решили выждать время и не предпринимать никаких активных действий, по крайней мере, в острой фазе конфликта. Тем более, что до Олимпиады в Сочи осталось меньше года, и даже намек на дестабилизацию обстановки в южных регионах страны сейчас крайне нежелателен. Однако потасовка между чеченскими и ингушскими силовиками на приграничной территории показала, что время иногда не сглаживает конфликты, а способствует накоплению напряженности.
