К сожалению, приходится констатировать, что процесс реприватизации начинает ускоряться. Несколько недель назад нам пришлось писать о необычной инвестиционной активности государственного холдинга «Рособоронэкспорт». Под инвестиционной активностью в данном случае мы понимаем не рост числа вновь начинаемых строек, а рост количества скупленных (или перешедших под контроль) частных предприятий. Изначально, когда «Рособоронэкспорт» только начинал разворачиваться, речь шла о том, чтобы вернуть под контроль государства военные заводы, в прошлую эпоху каким-то образом попавшие в список приватизируемых и получившие вследствие этого частных хозяев. Возврат под госконтроль объяснялся разными причинами, в том числе необходимостью сохранения режима секретности или ограничения доступа иностранных инвесторов к стратегическим производствам. Но, скорее всего, он был вызван нежеланием отдавать прибыль от государственных заказов частному производителю, причем не важно, внутренние это были заказы или внешние. Частным владельцам предлагали вернуть акции или лишиться государственных оборонных заказов, что для военных производств равносильно самоубийству. Поэтому за редким исключением процесс реприватизации обороной промышленности шел без особых проблем, и сейчас легко прогнозировать, что скоро все производства, которые могут выполнять военные заказы, окажутся под крылом государства в лице «Рособоронэкспорта».
Правда, в этом процессе все-таки есть подводные камни. Одним из таких камней, причем очень большим, является наличие так называемых мобилизационных мощностей на гражданских предприятиях. Так уж строилась советская экономика, что предприятия гражданского профиля заодно получали и производства военного назначения, особенно когда и в гражданских, и в военных производствах использовалась одна и та же технология, материалы или рабочие сходной квалификации. И очень часто трудно было сказать, является ли военное производство побочным при основном гражданском или, наоборот, главным является военное, а гражданское служит только для маскировки от происков иностранных разведок. Пока экономика была советской, соотношение военных и гражданских производств мало кого волновало. После краха советской экономики наличие военных производств воспринималось уже не столь однозначно. С одной стороны, на военное производство можно было получить государственный заказ, что для частного предприятия было очень хорошо, особенно если гражданское производство работало кое-как. С другой стороны, если заказов не было или они были, но плохо оплачивались, то военные мощности превращались в большую обузу. Их надо было сохранять в полном порядке на случай будущей войны, а это требовало затрат, которые государство частному владельцу редко когда возмещало.
Наличие таких смешанных производств и является тем самым камнем, на который может наскочить процесс реприватизации. Определить, когда надо остановиться при возврате под государственный контроль военных заводов, представляется задачей непростой. Какой при этом использовать критерий - совершенно непонятно. К примеру, стоимость выпуска какой-нибудь военной детали или агрегата в стоимости общего объема продукции может составлять 5-10%, но эта деталь является уникальной и нигде больше не производится. Поэтому с точки зрения государственной целесообразности лучше всего наложить на это предприятие лапу, хотя его гражданская продукция государству ну никак не нужна. И тогда получается, что наряду с нужными для решения задач государственной важности военными производствами «Рособоронэкспорт» в пакете получает совершенно не нужные ему гражданские. Возникает вопрос, как он ими будет распоряжаться.
Как пример подобного бездумного поглощения всего и вся можно привести автомобильную промышленность. Про установление контроля над «АвтоВАЗом» не писал только ленивый, освещали это и мы на «Полит.ру». Аналитики называли множество причин поглощения, в добавление к которым мы выдвинули свою – завод по производству легковых автомобилей нужен оборонному холдингу, для того чтобы иметь в распоряжении поток наличности, которую этот самый завод постоянно генерирует. Предприятия чисто военного профиля такой финансовой устойчивостью похвастаться не могут: у них заказы или есть, или нет, а получение этих заказов зависит от массы трудноуправляемых причин. Поэтому лучше подстраховаться и включить в свой состав производство, выпускающее легкореализуемую продукцию, да еще в больших масштабах. Тогда, если заказов не будет, военные производства и исследования можно будет поддержать за счет ресурсов гражданского подразделения.
Когда мы это писали, казалось, что на «АвтоВАЗе» процесс проникновения оборонщиков в автопром закончится. Но не тут-то было. На прошлой неделе «Рособоронэкспорт» озвучил свое желание завладеть еще одним автозаводом, а именно КАМАЗом. Зачем ему этот мастодонт советского периода - рационально объяснить невозможно. Генератором наличности его уж точно назвать нельзя, так как, несмотря на все последние успехи, выпуск грузовиков последние десять лет колеблется в интервале от 25 до 30 тысяч штук в год и вряд ли будет расти дальше. А это для завода очень плохо, так как он рассчитан на выпуск 150 тысяч грузовиков в год и по причине слабой загруженности генерирует, в основном, убытки. Конечно, на этом заводе точно есть военные производства, в том числе производство самих грузовиков, но ради них включать его в госхолдинг вряд ли целесообразно. Тем более что государство в лице «Росимущества» и так владеет 34% акций этого предприятия, то есть вполне может осуществлять функции контроля и надзора за военным производством.
Правда, здесь есть одна интересная деталь, а именно - взаимоотношения федерального центра и регионов. Другим совладельцем КАМАЗа является правительство Татарии, которое очень часто осуществляло оперативное руководство заводом и оказывало ему финансовую поддержку. Вероятно, с появлением нового собственника влияние «местных», то есть татарских властей, будет сведено до нуля, что автоматически понизит роль данного региона и его руководителей во внутренней политике.
Но это, конечно, из области догадок, потому что если следовать логике понижения влияния местных руководителей путем скупки наиболее крупных промышленных активов, расположенных на вверенной им территории, то тогда следующим объектом поглощения со стороны «Рособоронэкспорта» должен быть московский завод «ЗиЛ». Он тоже выпускал и может еще, как мы надеемся, выпускать продукцию военного назначения, он по-прежнему является самым крупным московским предприятием (если не по стоимости выпускаемой продукции, то по размеру занимаемой территории) и поэтому волне подходит для поглощения. Но вот понизит ли он статус и влияние московского мэра – вопрос сложный, потому что, в отличие от «АвтоВАЗа», данное автомобильное предприятие ничего, кроме убытков, не генерирует, и установление над ним внешнего контроля скорее понизит статус и влияние «Рособоронэкспорта», чем московских властей. Они даже будут рады спихнуть федеральным властям этого монстра, от которого городу одни неприятности. Быть может, если когда-нибудь государственный оборонный холдинг попытается заглотить «ЗиЛ», то он им и подавится, после чего процесс реприватизации остановится сам по себе.
