Наш корреспондент Эльза Баренцева решила сделать прививку от коронавируса. Редакция Полит.ру не стала ее останавливать — наоборот, попросила вести дневник вакцинации, в котором она будет рассказывать о процедуре и ее последствиях. По счастливому стечению обстоятельств, ее партнер решил поучаствовать в испытании китайской вакцины. Так, 15 декабря 2020 года они с разницей в несколько часов получили укол.
В локальной ячейке общества сегодня день «чипирования»: мой партнер М. получит китайскую вакцину (или плацебо) Ad5-nCov, я — первый компонент российского «Спутника V». Испытания Ad5-nCov активно рекламируют на Facebook. М. увидел объявление, почитал про вакцину и решил, что ему подходит. Во-первых, вакцина однофазная и не нужно помнить о втором уколе. Во-вторых, «вероятность успеха всё равно 50 %».
На вакцинацию в районной поликлинике (Москва, Южное Тушино) я записываюсь через «Госуслуги» прямо во время утренней редакционной планерки — как-то к слову пришлось. Запись открыта на все дни до 25 декабря и на любое время дня, так что совесть моя чиста: ажиотажа среди работников медицины и образования явно нет. И уже через полтора часа я в поликлинике.
Внутри всех встречает медсестра с бесконтактным термометром — тех, у кого температура повышена, она отправляет через улицу в другие двери. На мне термометр немного барахлит, но всё нормально — 36,6. Пациентов в 12 часов вторника немного, если не считать травмпункта. Получаю в регистратуре талончик в прививочный кабинет, а дальше ищу путь по указателям «ВАКЦИНАЦИЯ ОТ COVID-19».
В кабинетике у процедурной медбрат выдает мне анкету, карандаш и ручку. Немного нервничаю, потому что технически вакцина сейчас положена только медработникам, соцработникам и учителям, и то после предъявления справки с места работы. Справки у меня очевидно нет. Но медбрат просто просит написать место работы карандашом — и когда я чуть задумываюсь, говорит:
— Вы медработник? Нет? Ну и пишите как есть.
Пишу как есть. Краем глаза замечаю, что в анкете у мужчины за соседним столом написано «не работаю». Большая часть анкеты — вопросы о здоровье: были ли прививки в течение месяца и признаки простуды, есть ли хронические заболевания и аллергии.
Вместе с анкетой меня отправляют получать прививочный сертификат и записываться на вторую прививку (5 января, 12:36). Потом — на стойку регистрации. Там сертификат у меня зачем-то забирают и уносят в прививочный кабинет, а я сажусь на лавочку ждать.
— Когда начнется? — спрашивает у дежурной медсестры мужчина лет пятидесяти. — Я тут сорок минут уже.
— Сейчас, мы размораживаем ампулу, — отвечает она устало. — Некоторые и по два часа ждут, пока мы пятерку соберем.
— Делать-то что?
— Ну, а что делать? — разводит руками медсестра.
И правда, что делать — непонятно. В одной ампуле вакцины — пять доз; открытую ампулу Роспотребнадзор запретил хранить дольше двух часов. А запись на прививку через «Госуслуги» — стандартная, подряд по одному человеку каждые 12 минут.
Впрочем, наша пятерка уже собралась — я (21 год), пара средних лет и двое мужчин около 50–60 лет. А вот от следующей группы пока что только трое. Медсестра предлагает им перезаписаться на 14:00 и пойти домой — до этого времени никто больше не придет. Двое — женщина, которая пришла на прививку, чтобы «поддержать сына», и ее сын — остаются, один мужчина уходит. По словам медсестры, в день прививается тридцать человек, «и сегодня уже десять было».
В своей группе я иду последней. Укол в плечо, быстрый и безболезненный. Расписываюсь в бумажном журнале, получаю свой сертификат и «памятку участника вакцинации против COVID-19», выхожу в коридор. Место укола ощущается как-то странно, но это нормально. Медсестра просит подождать полчаса на случай внезапной аллергии — как раз можно почитать памятку. Флаер говорит, что в первые несколько дней самочувствие может быть не очень: озноб, тошнота, температура, слабая аллергия.
На выходе из поликлиники отписываюсь в рабочий чат и отзваниваюсь М. — мол, всё в порядке. Заботливая коллега тут же предлагает, если что, меня подменить, а партнер уверенно говорит: ничего, вечером станет плохо. Отшучиваюсь.
Оба в конце концов оказываются правы. Через пару часов накатывает жуткая сонливость, потом — обещанные памяткой озноб и тошнота. К пяти вечера я сижу в коме одеял и мечтаю лечь и закрыть глаза. Температура — 37,9. Не смертельно, но работать немного мешает. К концу рабочего дня температура падает до 37,3, но зато я, похоже, окончательно прощаюсь с концентрацией. Надеюсь, что завтра утром хотя бы она восстановится.
Примерно в это время домой возвращается М. Показывает свой экземпляр формы информированного согласия — десять листов. Когда я спрашиваю его о самочувствии, жалуется на головокружение, но предполагает, что сам себя накрутил.
Около одиннадцати вечера мы идем спать. У меня ноет плечо, как от столбнячной прививки, ломит мышцы и болит голова. В целом, ничего особенно ужасного — кажется, всё пройдет, если выспаться.
