Декларируемая ныне «антикоррупционная борьба» развернута сразу в нескольких ведомствах, остальное чиновничество в волнении. Понятно, что «планомерной и систематической борьбы» в логике российской бюрократии не существует, потому и достаться может почти кому угодно, вне зависимости от действительных или мнимых успехов и провалов в работе.
Помимо шумной агитационной кампании в медиа, предлагаются и иные новации, призванные помочь в борьбе с коррупцией. В правительстве, скажем, подготовлен законопроект, который вводит новый вид некоммерческих организаций, целью которых является «формирование в обществе нетерпимости к коррупционному поведению».
Иная инициатива правительства касается порядка публикации деклараций о доходах чиновников. Как пишут «Ведомости», правительство обяжет ведомства не просто публиковать сведения о доходах на своих сайтах, но делать это так, чтобы до деклараций было легко добраться. Теперь на сайте должен быть специальный раздел, посвященный борьбе с коррупцией, и попадать туда пользователь должен с главной страницы «в один клик».
Ранее каждое ведомство публиковало сведения о доходах своих начальников там, где ему хотелось. В некоторых случаях декларации были запрятаны на сайте довольно далеко и в неочевидных разделах. Если не знаешь, что искать, то никогда и не найдешь. Строго говоря, тем самым выхолащивалась сама идея деклараций, как инструмента гражданского контроля.
В декларировании доходов, впрочем, имеется одно большое «но»: за все время обнародования деклараций высшими чинами российских ведомств ни одна из них не стала инструментом борьбы с коррупцией. Тут либо следует предположить, что в руководстве российских ведомств никаких фактов коррупции нет, либо декларации в смысле выявления взяточников, мягко говоря, негодный инструмент.
В качестве иллюстрации: с 2011 года ФСБ проводила антикоррупционную проверку бывшего замглавы МВД и бывшего главы питерской милиции Михаила Суходольского. Сам фигурант проверки был со скандалом отставлен с поста, говорили, что его даже могут арестовать. Никаких деклараций Суходольскому не поминали. Не фигурировали декларации о доходах и при лишении депутатских мандатов "депутатов-бизнесменов" Геннадия Гудкова и Алексея Кнышова.
Складывается ощущение, что все всё понимают: есть смешные бумажки, есть реальность, между ними — пропасть. Получается, что декларации — это про все, что угодно, но не про борьбу с коррупцией. Да и сама «антикоррупционная кампания» тоже, кажется, не про борьбу с коррупцией. Уж точно не только ради этого задумана.
Вопрос: а что же за процесс мы тогда наблюдаем, раз уж борьба с коррупцией не является самоцелью? Объяснений общего типа несколько, и все они так или иначе имеют отношение к реальности.
Первое и самое очевидное: таков тип управления в современной России. Аппарат надо периодически пугать, чтобы напоминать ему, где находится основной центр силы. Да и обновить кадры иными средствами сложно: признаться в том, что где-то воруют, проще, чем в том, что твоя кадровая политика ужасна и строится на принципах семейственности и личной лояльности, а «эффективные менеджеры» просто некомпетентны.
Второе: в любую кампанию по проверке чего бы то ни было встраиваются многочисленные заинтересованные лица. После чего масштаб действия получается и впрямь эпический: аппаратных конфликтов много, а желающих решить персональные проблемы посредством большой президентской движухи — еще больше.
Третья мотивация: самопрезентация верховной власти. Рейтинги Владимира Путина и власти вообще в последние пару лет демонстрируют тенденцию к снижению и колеблются по некоторым показателям на уровне 2000 года. Они, разумеется, по-прежнему высоки, но повод тревожиться есть. И тут начинается «непримиримая борьба с коррупцией» и прочая «очистка от скверны». «Царь» бдит и изгоняет проворовавшихся «бояр», народ счастлив.
Декларации — штука ровно из этой «пиаровской» серии. Власть декларирует, что она не ворует, и просит принять это на веру. Толку от этого чуть. По данным «Левада-центра», в 2004 году на уменьшение объемов воровства с приходом Путина на второй срок рассчитывали 29 процентов россиян, 58 полагали, что воровства будет столько же. В 2012 году этой точки зрения придерживались 26 и 57 процентов опрошенных соответственно. В Путина в качестве победителя коррупции верили слабо и тогда, и сейчас.
А декларациям нет и вовсе никакой веры — лишь два процента опрошенных (согласно апрельскому опросу того же «Левада-центра») верят, что чиновники указали в декларациях все доходы. Зато 38 процентов полагают, что отражена в них лишь меньшая часть доходов, а 32 процента — что «ничтожно малая часть». И эту картину социологи почти в неизменном виде наблюдают на протяжении всех лет публикации деклараций.
Похоже, что пиар-активность властей здесь вступает в противоречие с бытовым опытом граждан, и убедить их в том, что кто-то, даже сам Путин, хочет и/или может обуздать мздоимство, почти невозможно. Сажай Сердюкова в «Ростехнологии» или на нары, публикуй сведения о доходах на сайте или на заборе, но так представления о вороватой власти не изменишь.
