Экономист, член правления Института современного развития Евгений Гонтмахер рассказал, как именно в результатах прошедших выборов отражаются положения «новой доктрины Путина»: изоляционизм, отказ от европейских ценностей и перезагрузка отношений с обществом. В ближайшее же время нас могут ждать чистки элит и введение тотальной цензуры, уверен эксперт.
Евгений Шлемович, мы встретились, чтобы поговорить о «доктрине Путина», но я начну с самого общего вопроса. Прошли выборы, почти везде победила «Единая Россия». Казалось бы ответ очевиден, но все же ответьте пожалуйста, какой вывод можно сделать из этой «неподвижной» позиции партии власти?
Вообще у нас в стране есть только один человек, который принимает решения. Это Путин Владимир Владимирович. И, конечно, никакой властью, если судить с точки зрения формальных политических институтов, он делиться не собирается. Там, конечно, есть и какие–то неформальные расклады, но это отдельная тема. Но, повторюсь, он никому не позволит нарушить ту политическую систему, которая сейчас сформировалась. Именно это мы с вами увидели 14 октября.
Эксперты утверждают, что управляемость выборами достигла максимума. И это после горячо обещанной либерализации. Это и есть «новый выбор Владимира Путина»?
Конечно, за этим стоит оформившаяся мировоззренческая позиция, это не ситуативно. Путин прошел некий путь зимой-весной и, думаю, что он пришел к некоторому выводу для себя, последствия которого в результатах выборов 14 числа. На самом деле Путин заключил новый социальный контракт с большей частью населения, которая действительно заинтересована в некой стабильности.
Но, если социальный контракт Путина 2000-х годов был построен на том, «что я вам дам» - и были повышены пенсии, зарплаты, социальные расходы увеличивались - в обмен на политическую индифферентность общества, то в новой экономической ситуации обещать всего этого он не может. Поэтому Путин пуганул тех людей, которые относятся к среднеобеспеченным, большую часть среднего класса, пуганул элиты (элиты сейчас, к слову, крайне деморализованы и раздроблены), а всем остальным пообещал стабильность без революций.
И кто эти остальные люди? Те, детям которых недавно в одной из тверских школ астрономию заменили на основы православной культуры или те, кто пьет горькую в подсобках остановившихся предприятий в моногородах?
Не надо всерьез думать, что Путин сделал серьезную ставку на какие-то дремучие силы, например, православных фундаменталистов и на рабочих с «Уралвагонзавода». Важно понимать разницу между реальными людьми и картинкой в телевизоре. Это я к тому, что рабочие вышеназванного завода в большинстве своем весьма квалифицированные специалисты, а не просто « работяги в спецовках».
Он также не делает ставку на маргиналов, так называемое социальное дно, людей, которым ничего не надо. Но нужно понимать: современное «дно» - это не значит, что люди живут в ночлежках, у них есть квартиры, как правило. Они просто существуют, исходя из очень низких жизненных запросов и уже не хотят куда-то стремиться. Их у нас очень много – до трети взрослого населения. Для таких людей, кстати, революция как раз скорее интересна – можно разбить витрину магазина, стащить оттуда что-нибудь, поджечь «усадьбу помещика»… На них вообще, конечно, нет смысла делать ставку, потому, что они не могут являться опорой для любой власти, не могут даже для оппозиции. Ни для системной, ни для несистемной.
Так с кем же заключает контракт наш старый-новый президент, если не со средним классом, не с элитами и не с маргиналами, которых, как вы сказали, огромное количество – 30% взрослого населения?
Со всеми остальными, их около 50%. У нас в обществе сейчас как: 30% - маргиналы, 20% - люди, которые осознанно ненавидят Путина, крайне недовольны происходящим и требуют перемен, и 50% людей весьма рациональных, не желающих потрясений, стремящихся всеми силами сохранить то, что они имеют. Эти 50% считают себя состоявшимися в своих одно-, двухкомнатных квартирах, на своих 6 сотках дачи с подержанной иномаркой у ворот. И мне кажется, Путин как раз сумел подобрать ключ к этим 50%.
Он им сказал: «Смотрите, может быть хуже. Пока в мире все вокруг горит, все вокруг разваливается, я, по крайней мере, гарантирую вам то, что у вас уже есть». И тут, конечно, очень важным оказывается то, что происходит в мире. Если бы не кризис в Европе, ему было гораздо сложнее давать обещания. Но риторика в стиле «Посмотрите, в Америке негров линчуют» сработала, и эта половина взрослого населения страны на нее клюнула.
Хотите сказать, что идею демократии сейчас большая часть населения охотно променяла на Путинскую стабильность?
Именно. И в этом еще одна из основных составляющих «доктрины Путина». Вы посмотрите, какая низкая явка на выборах. Путин дает понять – он и есть гарант, а не выборы. Немаловажную роль здесь сыграли его указы от 7 мая о взятии невероятных каких-то социальных обязательств, например, повышение зарплаты бюджетникам до средних по региону и так далее. И это работает! В итоге отказ от демократических ценностей становится как бы убедительным.
А тут еще Дмитрий Медведев заявляет о сговоре с оппозиционными кандидатами на прошедших губернаторских выборах. Таких технологий не знали в 90-е годы!
В широком смысле, мы имеем дело с готовностью отказаться от демократии, как одной из ключевых западных ценностей. А за этим потенциально стоит гораздо большее – отказ от западных ценностей вообще. То, на что опирается риторика Путина сегодня – ухудшение положения в мировой экономике – для него, судя по всему, означаети общий идеологический крах западной модели развития. Это важнейшее положение «доктрины Путина».
Тем самым страна подошла к развилке двух сценариев, где один – западная модель развития, которую Путин, выступая на немецком языке в Бундестаге (в 2002 году – «Полит.ру»), определил как выбор России, сорвав бурные аплодисменты. А второй сценарий лучше всего описан в книге Владимира Сорокина «День опричника», а также «трудах» Михаила Юрьева с единомышленниками типа Михаила Леонтьева. Там речь идет об абсолютизации особости России, жестком изоляционизме и в то же время имперскости, создании ордена избранных и всех прочих прелестях сословно-теократического государства. Пожалуй, из того, что сейчас есть в мире, наибольшую симпатию у сторонников этой модели вызывают Белорусь, Венесуэла и, конечно, Китай.
То есть Путин готовит Россию к тому, чтобы сделать ее Китаем?
Если у дремучих «антизападников» уже не осталось даже капли здравого смысла, то более «просвещенное» их крыло, к которому относится и Владимир Путин, должно понимать, что Китай для России не может быть образцом ни с какой точки зрения. Он слишком велик своим населением и историей. Максимум, на что мы можем претендовать, соседствуя с этой страной –трезвое, без иллюзий, партнерство, построенное на балансе интересов. Поэтому я думаю, что переход ко второй модели пока не предопределен. Пространство для выбора остается, но его становится все меньше. Мы очень близко подошли к точке невозврата, думаю, до нее осталась пара лет, когда окончательный выбор будет сделан. И если еще несколько лет назад шансы на «антизападный» по сути, а не только по риторике поворот был невелик, то сейчас Путин рассматривает его, скорее всего, как наиболее вероятный. Но, тем не менее, какое решение он примет, мы сейчас не знаем.
И требование к чиновникам (читаем – политической элите) вернуть активы в Россию – часть этих приготовлений?
Для чиновничества, для бизнеса у Путина всегда есть крюк, на котором он их держит. Но если говорить о подготовке к политике изоляционизма в целом, то она ведется, и тоже – часть новой «доктрины». Сюда вписывается и то, как мы крепим обороноспособность России (мы вбухиваем огромные деньги в «Уралвагонзавод» для производства бесполезных в современной войне танков, и, кроме того, Путин уже объявил, что мы обновляем ядерный арсенал), и то, что НАТО и Америка выставляются врагами-супостатами, и националистская риторика (если помните недавнее путинское «коренной русский народ», которое он быстренько поправил на «коренной российский народ», но слово – не воробей). Сюда же вписывается и активная поддержка РПЦ как институциональное оформление нашей особенности и культурной обособленности. В МИФИ, подумайте, открывают кафедру теологии! Сюда же вписывается и принятый летом закон об «иностранных агентах» (когда большинство людей даже не знают, ни что такое «Московская хельсинкская группа», ни что такое «Мемориал»), в памяти свежи фильмы Мамонтова с этим «шпионским камнем», вроде как иностранные НКО там были пособники.
Если вы коснулись последних законов, то недавно появившийся инструмент ограничения интернета под видом закона о защите детей от вредной информации тоже должен сюда вписываться, правильно?
На этом пути, несомненно, лежит цензурирование интернета, как следствие реализации «доктрины Путина». Пока это существует как возможность, но уже все готово – нажал кнопку и появляется Большой китайский файервол. СМИ – то же самое, вы со своим «Полит.ру» еще прохлаждаетесь, но чуть что, и завтра – все, от вас ничего не останется, как не останется ни от «Ведомостей», ни от «Коммерсанта».
Вам это действительно представляется реальным?
Для нас это реально. Вспомните Дугинские маразмы про евразийство. Еще пять лет назад на них смотрели как на чудачества маргиналов, а теперь все это в широком общественном обиходе. И даже несистемная оппозиция принимает сегодня националистов в свои ряды.
А посмотрите, что по телевизору творится! Уже сейчас показывают встречи Владимира Путина с губернаторами, где все они сплошь рапортуют об успехах сейчас и в будущем: «Владимир Владимирович, разрешите доложить! Все сделали, там улучшили, это увеличится в 3, там в 5 раз!» А дальше будет как при ханском дворе: принес плохие новости – тебе отрубают голову?
Но если есть поддержка со стороны этих самых 50%, если благодаря своей доктрине Путин взял выборы и весной, и в этом октябре, все летние законы по сужению либерального коридора прошли и не покачнули власть, значит ли это, что эта доктрина Путина работает и проявляет себя как устойчивая концепция?
Уж не знаю, кому к сожалению, кому к счастью, но нет. У нее есть достаточно серьезные шансы не состояться. Если Запад выйдет из кризиса и сможет создать новую экономически и социально привлекательную модель, то это будет конец «доктрины Путина». Она создана, как я уже говорил, под совершенно другой сценарий.
Это единственная опасность?
Есть еще одна – внутренняя. Дело в том, что новый социальный контракт, заключенный Путиным с рациональным большинством – это не договор, это перемирие. Люди больше не питают к Путину той любви, что была в двухтысячных. Он больше не предмет культа и не национальный лидер. Сегодня он просто гарант совершенно конкретных благ, которые люди не хотят потерять. И то, как исполняются условия перемирия, очень легко проверить.
А при этом сегодня наша экономика слаба даже для тех обязательств, которые у нас уже есть. Более того, блага у нас всегда распределялись несправедливо, но сейчас они распределяются еще более несправедливо. Это подкрепляют и рост коррупции (коррупционеры чувствуют нестабильность, увеличивая «коррупционный налог», пока есть что брать) и даже новые бюджетные правила (все больше денег уходит в резервные фонды). И рост уровня жизни все замедляется и замедляется.
Ситуация зыбкая. Эту зыбкость чувствуют даже в верхах. Недавно было, например, опубликовано частное мнение господина Клепача (Андрей Клепач, замминистра экономического развития – «Полит.ру»), в котором он признается, что не представляет себе, как совместить в одном бюджете расходы на оборону и социалку.
И все это на фоне раскола, раздробленности элит (я их нисколько не идеализирую, они создавались во многом благодаря негативному отбору), среди которых будет появляться все больше обиженных, проигравших в борьбе за кусок все уменьшающегося пирога. Если вдруг из этих элит выйдет хоть какая-то сила, то к ней примкнут 20% недовольных Путиным сегодня, что на фоне вышеописанного бэкграунда просто расколет лояльные сегодня президенту 50%.
И это будет все равно означать возвращение на европейский путь?
Возможно будут одновременно реализованы оба варианта. В любом случае сохранить то, что сейчас есть – невозможно. Государство практически разложилось, как институт оно, можно сказать, вообще отсутствует. Оно уже просто корпорация по выколачиванию некой прибыли. Даже формальные функции управления, которые работали до 2009-10 года, и те разваливаются. Сейчас, как я уже сказал, есть ходы во все стороны. Путин не сторонник радикальных мер, и уклоняется от них до последнего. Но время истекает, и сегодняшнее перемирие может очень скоро превратиться в вопрос к Владимиру Владимировичу: «И где? Где то, что вы нам обещали?»
И этот вопрос может встать в течение тех же ближайших двух лет, которые остались до развилки в выборе сценария для реализации «доктрины»?
Да, времени, как я уже сказал, очень мало. И страшно то, что настроения, спровоцированные чувством, что тебя могут сдать в любой момент, для режимов подобного толка приводят к необходимости репрессий в качестве превентивной меры со стороны власти. Путину может понадобиться новый 37-й год. Зачистка элиты…
Вот интересно, насколько мы, по-вашему, близко?
Довольно близко. Конечно, это будет не культурная революция Мао Цзе-дуна, масштаб даже может оказаться не сталинский, никто не будет выкашивать миллионами. Но это будут многократные удары «по своим». И это произойдет даже не потому, что Путин сам лично даст такое указание. Просто у него может не оказаться выбора, когда ситуация начнет окончательно выходить из под его контроля.
Так или иначе за вашими рассуждениями рисуется хаос, можно сказать «политический апокалипсис». А можно ли как-то избежать всего этого?
Можно попытаться. Необходимо избавляться от лишних иллюзий относительно того, что люди вот-вот выйдут на улицы и повернут ситуацию в сторону «светлого демократического будущего». Мы вступаем в период тяжелой неопределенности. Я пока не очень верю в гражданскую активность (исторически у нас народ выступает в роли статистов в конфликтах элит, не более), но она была бы не лишней и ее надо всячески поддерживать. Но главная надежда – на то, что часть нынешней политической и бизнес-элиты поймет: у нее нет никакого будущего, если нынешние тенденции окончательно возобладают.
Читайте продолжение интервью с Евгением Гонтмахером Доктрина Путина-2
Читайте также статью Андрея Левкина А делать кто будет, Сорокин?