В истории с Химкинским лесом, если судить по потоку официальных сообщений, поставлена жирная запятая. После обращения «Единой России» Дмитрий Медведев распорядился приостановить строительство трассы, Владимир Путин его поддержал, без энтузиазма, но и того довольно.
«Лесная тема» продолжилась реформой лесного хозяйства утром в пятницу. Дмитрий Медведев потребовал провести «инвентаризацию» лесного законодательства и переподчинил Рослесхоз напрямую правительству. По бюрократическим правилам это серьезное повышение статуса ведомства. По обывательским — мало что поменяется.
«Я не предрешаю, какие нормы в нем нормальные, а какие не выдержали проверку временем, но очевидно, что это уже пора сделать. Явно, там есть правила, которые требуют корректировки, в том числе в смысле управления лесным фондом. Поэтому я и эту тему поручаю правительству»", — заявил президент на встрече с вице-премьером Виктором Зубковым. Тут же последовала интерпретация ответственного органа. Глава Рослесхоза уточнил, что в действующий Лесной кодекс будут внесены лишь небольшие корректировки. «Принципы Лесного кодекса мы менять не собираемся, потому что он четко определил зоны и федеральных, и региональных, и муниципальных властей», — подчеркнул Виктор Масляков.
По факту — лесные пожары наконец-то вылились не только в отставки лесников, но и некие заявления о реформировании отрасли. Каковое реформирование (утак представляется сейчас) вряд ли выльется в серьезные изменения. Остается уповать на отсутствие аномальной жары. По версии журнала «Эксперт», вероятность Большой Летней жары составляла в районе одной десятитысячной, но ее повторение опрошенные журналистами специалисты сочли вполне вероятным.
Вся система решений уже стала обычной практикой у российских властей — на знаковую катастрофу они реагируют окриками первых лиц, отставками (иногда даже и откровенных «стрелочников»), ведомственными преобразованиями и проверками. Иногда какой-то пункт выпадает — так, ведомство Сергея Шойгу не стали реорганизовывать после пожара в «Хромой лошади». Не пострадал и пост «эффективного» сити-менеджера Перми (кстати, по опросу Левада-центра подавляющее большинство пермяков выступает за прямые выборы мэра). Персонально — он ушел в отставку, но это не убедило власти в неэффективности института.
После катастрофы на Саяно-Шушенской ГЭС были и кадровые, и ведомственные решения — Ростехнадзор было решено переподчинить напрямую правительству. При том, что подчинен Минприроды он был в 2008 году, когда Владимир Путин стал премьером. Озвучивались и идеи реформы законодательства. Все это, как представляется, никак не гарантирует население от повторения подобных техногенных катастроф, но люфт у властей небольшой. Дмитрий Меведев с Владимиром Путиным не в состоянии в ручном режиме проконтролировать все, а иная система не выходит — вертикаль же.
С Химкинским лесом, на первый взгляд, ситуация сложилась не в обычной логике принятия властных решений. Ведь российские власти не любят давления разнообразных общественников и предпочитают не реагировать на инициируемые ими скандалы. По крайней мере, сразу реагировать. В данном случае удивила и быстрая смена полярности — еще недавно многочисленные младогвардейцы и даже старшие товарищи выступали всецело за трассу и де-факто против леса (были, правда, и ритуальные заявления о «необходимости дискуссии»). И вдруг, без видимых причин поменяли свое мнение на радикально противоположное. Еще пару недель назад подмосковная милиция задерживала защитников Химкинского леса, а сегодня некоторые провластные сайты радуются озвученному главной защитницей леса Евгенией Чириковой: мол, она собирается проголосовать на выборах за «Единую Россию» и приветствует решение приостановить строительство трассы. В версии сайта ЕР, она превратилась в «наиболее вменяемую часть защитников леса» - почти комплимент.
Однако несогласных все равно будут давить и праздновать «победу демократии» или общества сильно для них рано. Власти поступили просто разумно, перехватили мощный для радикальной оппозиции лозунг и присвоили. Однако ход грамотен лишь тактически. А внутри истории имеется не только «легкие Москвы», но и большие деньги. Премьер Путин даже намекнул, что и в данном случае могло быть подобное. "То есть это в принципе отвечает логике и практике нашего поведения за все предыдущие годы. К сожалению — мы видим это, — иногда сталкиваемся и с использованием экологической проблематики в конкурентной борьбе", — сказал Путин. — "Но здесь нужно набраться терпения, нужно постараться максимально уйти от каких бы то ни было амбиций, прежде всего амбиций со стороны власти. Но должен вам сказать, что и у представителей различных экологических организаций тоже есть амбиции. Это общечеловеческий порок"."Мы сталкивались с ситуацией, когда к нам просто приходили и говорили: «Ничего личного, это бизнес, вам придется заплатить. Лучше сделайте это сразу», — и цифры называли конкретные. Я не хочу сказать, что в данном случае мы имеем дело именно с такой ситуацией", — сказал Путин. С Путиным можно согласиться (разные бывают общественники), но сигнал имеется - экологам радоваться не спешит.
Системно все осталась по-старому — волюнтаристки принятое решения спускается по вертикали, решения половинчатое и часто не вполне продуманные. Однако содержательно не выстраивается новая логика взаимодействия власти с активными гражданами. И с пассивными тоже. Меж тем, в перестройке эта система все-таки нуждается. Например, по версии редактора отдела политики журнала «Эксперт» Николая Силаева, гражданская активность последних месяцев свидетельствует о рождении публичной политики в России (см. Планктон публичной политики). Граждане и действительно часто организуют в последние месяцы локальные акции направленные против широко понимаемого беспредела властей. «Бюрократия и политические партии пойдут за той повесткой, которую предложат общественные сети», полагает Силаев. Если это так, то переустройство отношений власти и общества произойдет, но над форматом отношений нужно будет серьезно работать.
Здесь потребуется и ряд институциональных реформ (не симулятивных, как это происходит сейчас с полицейской реформой), и изменения мироощущения чиновничества, и вероятно, роста ответственности граждан. Без этого существует существенный небольшой, но неприятный риск очутиться в настоящем полицейском государстве (вот где вертикаль). Или же долго жить, что гораздо более вероятно, в деградирующей стране, где власть является источником прибыли для ее носителей и презираема населением.