Непростое положение российских государственных финансов вынуждает руководителей этих самых финансов постоянно искать новые способы спасения от грозящей им катастрофы. С наличием дефицита федерального бюджета, после многих лет профицита, все уже смирились, тем более что пока этот дефицит может покрываться за счет накопленного Резервного фонда и Фонда национального благосостояния. Но если мировая хозяйственная конъюнктура по-прежнему будет плохой (а в этом сомнений нет), то через год-полтора накопленные резервы иссякнут, и бюджетный дефицит явится нам во всей своей неприглядности.
Конечно, существует масса проверенных практикой рецептов борьбы с бюджетным дефицитом. Один из них состоит в том, что если из-за экономического кризиса снизились налоговые доходы, то государство должно ужаться и снизить свои расходы. Тогда дефицита не будет и, соответственно, не будет проблем с его финансированием. Однако, как показала практика, при реализации этого рецепта будет жестокий промышленный спад. Потому что кроме падения частного спроса, которое всегда происходит во время кризисов и тяжело отражается на реальном секторе, произойдет падение спроса со стороны государства, а это добьет производственный сектор окончательно.
Поэтому, чтобы избежать подобного развития событий, используется другой рецепт – сохранение или даже увеличение государственных расходов в кризисный период, несмотря на падение налоговых доходов. Смысл подобного мероприятия хорошо понятен. Если падает частный спрос, а производственный сектор начинает испытывать проблемы с реализацией продукции, то ему на помощь приходит государство, которое своими закупками замещает упавшую покупательную способность домашних хозяйств и корпораций.
Естественно, что в этом случае дефицит бюджета не только не исчезает, но даже нарастает, однако это большой проблемой не считается. Во-первых, он будет профинансирован за счет кредитов Центрального банка, а во-вторых, этот дефицит будет временным: когда через несколько лет частный спрос восстановится и реальный сектор наберет обороты, рост налоговых поступлений повысит бюджетные доходы и сделает бюджет бездефицитным. А если тогда еще и снизить государственные расходы (потому что во время подъема большие расходы не нужны), то это сделает бюджет профицитным и даст возможность погасить задолженность перед Центральным банком.
Этот рецепт уже давно используют все развитые экономики мира - и иногда с большим успехом. Поэтому российское хозяйственное руководство, по идее, могло бы взять его на вооружение и, не обращая внимания на размеры бюджетного дефицита и остатки средств в Фондах, тратить на помощь производственному или финансовому секторам столько, сколько заблагорассудится. Однако прямому использованию иностранного рецепта мешает одно существенное обстоятельство. Оно заключается в разной поведенческой мотивации, которая существует у покупателей в развитых и развивающихся странах.
Если покупатели в развитых странах используют доходы, стимулированные расходами государства, для приобретения товаров и услуг или, на худой конец, гасят кредиты банкам, и поддерживают, тем самым, усилия своих правительств по выводу экономики из кризиса, то покупатели в развивающихся странах (к которым можно отнести и Россию) действуют немного по-другому. Они тоже тратят полученные доходы, но, к сожалению, большей частью не на товары и услуги, а на покупку иностранной валюты. А если и покупают какие-нибудь товары, то иностранного производства, не обращая внимания на изделия отечественного хозяйства. В общем, в любом случае рост или хотя бы восстановление доходов хозяйственных субъектов в развивающихся странах приводит к восстановлению спроса на иностранную валюту и иностранные товары, что делает меры правительства по спасению национальной экономики в некотором смысле лишними или даже вредными.
Понимая, что стимулирование доходов российских хозяйственных агентов путем вливания в экономику бюджетных денег приведет к вышеописанной ситуации, Министерство финансов РФ недавно начало зондировать почву по поводу получения иностранных кредитов. Причем зондирование производится не в плоскости – брать или не брать, а в плоскости, когда брать – сейчас или немного погодя? Взять сейчас, когда результаты мирового экономического кризиса еще не совсем ясны, значит возложить на себя ненужную ношу, если ситуация в мировой экономике вдруг улучшится, и валюты снова станет много. А если брать через год-полтора, когда Фонды обнулятся, то нужных денег можно будет или не получить совсем, или получить под очень высокие проценты.
Ситуацию, правда, немного облегчает наличие пока еще большого валютного резерва Центрального банка РФ, под залог которого и могут быть получены валютные кредиты. Валютные резервы – это хорошее обеспечение, и поэтому условия кредитов могут быть относительно легкими. Но каков будет размер этих кредитов и сколько их потребуется в условиях постоянной бюджетной накачки, определить будет очень сложно. А поэтому достаточность валютных резервов Центробанка как покрытия этих кредитов тоже остается под вопросом.
Мы не перестаем удивляться искусству, с которым финансовое руководство нашей страны умудряется наступать на одни и те же грабли. Стоило досрочно гасить долг Парижскому клубу кредиторов, чтобы через два года после этого знаменательного события снова залезать в долги? Может быть, тогда, в 2005-2006 годах, не нужно было форсировать события и гнаться за «экономией на процентах», которая возникала вследствие досрочного погашения долга, оставив эти досрочно выплаченные $36 млрд. в Стабилизационном фонде? Нам бы сейчас эти средства были бы очень кстати.
Правда, тогда Минфин обосновывал свои действия по досрочному погашению внешнего государственного долга заботой о международном рейтинге России. Сокращение государственного долга повышало страновой рейтинг и открывало доступ на мировой рынок капитала российским корпорациям. А приток иностранного капитала, само собой, позитивно влиял на экономическое развитие России. Поэтому для общего блага следовало идти на быстрейшее сокращение государственного долга, да и сэкономленные проценты тоже давали неплохой эффект.
В результате этой политики внешний государственный долг России сократился - и вырос внешний корпоративный долг, так как после повышения рейтинга российские компании в самом деле смогли привлечь на мировых рынках капиталы по относительно низким процентным ставкам и на относительно длительный срок. А за счет этих капиталов они смогли создать новые мощности и двинуть, тем самым, нашу экономику вперед.
Вот только когда разразился мировой экономический кризис, сразу выяснилось, что все эти мощности являются избыточными, а долги, за счет которых они были созданы, гасить нечем. То есть вместо относительно тяжелой ситуации с внешним государственным долгом мы попали в очень тяжелую ситуацию с внешним корпоративным долгом. И чтобы выпутаться из этой ситуации, государству снова нужно наращивать свои заимствования за границей. Иначе говоря, внешний долг, с которым так активно боролись еще два-три года назад, снова вылезает на поверхность.
